Сара уставилась на него.
— Не думаю, что он мой отец, — сказала она, сообразив, что еще не сообщила это Дугласу. — Возможно, я даже не леди Сара. — Она рассказала, что знала о матери и Майкле Туллохе.
Когда она закончила, Дуглас молчал.
— Твоя жизнь сильно изменится? — наконец спросил он. — Если ты обнаружишь, что это правда и ты дочь Майкла?
Сара удивленно посмотрела на него.
— Это объяснило бы, почему герцог никогда не любил меня. Но я не чувствовала бы себя вправе жить в Чейвенсуорте.
— Уж кто-кто, а ты заслужила это. Я никогда не видел, чтобы кто-то работал так много и так ответственно.
Сара сидела, слегка ошеломленная его похвалой. Она никогда не знала, что он так это воспринимает.
Возможно, из-за позднего времени или из-за пережитого горя, но она смотрела на него, ничего не скрывая.
— Любимый мой, пожалуйста, брось эти ужасные алмазы. Я не хочу тебя потерять.
Он молчал, только положил ладонь ей на щеку и смотрел в глаза.
— Я не думал, что ты когда-нибудь это мне скажешь, любимая.
— Мой дорогой, — сказала она нежно. — Любимый.
Он провел пальцами по ее подбородку, обвел контур губ.
— Я влюбился в тебя в тот момент, когда увидел. Ты презрительно взглянула в мою сторону, и я увидел в твоих глазах страх. Я и до сегодняшнего дня считал тебя храброй, но теперь точно знаю, сколько отваги в твоем сердце.
Он наклонился и поцеловал ее. В эти восхитительные мгновения слова были не нужны.
Когда он отодвинулся, она обхватила его за шею и прижалась щекой к его пораненной щеке.
— Я так волновалась. — Она была сражена горем, как та женщина, которую она увидела в зеркале в Килмарине. Сара отбросила эту мысль, поддавшись любопытству. — Ты нарочно устроил взрыв?
Он улыбнулся:
— Я планировал взорвать дверь, а не весь дом. Если бы Саймонс не решил освободить меня, возможно, меня бы в клочки разнесло.
— Молодец Саймонс, — сказала Сара. — Наверное, мы сможем найти для него место.
— Я думаю предложить ему должность дворецкого, — удивил ее Дуглас. — Он может или обучить Полсона, или заменить его. В любом случае Алано будет счастлив.
Хихикнув, она положила руку ему на грудь, над сердцем, чувствуя его ровный решительный стук. В этот момент, покрытая сажей и пылью, вдыхая запах гари, леди Сара Эстон была счастлива, как никогда.
Сара была в библиотеке, в помещении, которое она устроила на втором этаже за книжными стеллажами, когда вошел Дуглас и окликнул ее по имени.
Она подошла к перилам и посмотрела вниз на Дугласа. Его волосы были растрепаны ветром, сюртук сидел криво. Должно быть, идет дождь, потому что волосы у него влажные и на рубашке следы капель.
Господи, только не очередное распоряжение герцога Херриджа. Он уже всех с ума свел своими требованиями. Он хотел, чтобы тосты ему поджаривали определенным способом, требовал имя молодой служанки, которая, на его взгляд, была почти груба с ним этим утром. Матрас нужно поменять, герцогские покои перекрасить. Ему не нравилось все, что кухарка приготовила за прошедший месяц.
Он даже ворчал по поводу «подарка Хенли», который полностью финансировал Дуглас. Герцог был таким привередливым, что большинство слуг хмуро смотрели на него. К счастью, он скоро должен уехать к началу светского сезона, и сборы превратились в настоящий праздник для всех.
Герцог Херридж не был в поместье много лет, и, по наблюдениям Сары, весь персонал Чейвенсуорта жалел, что герцог не остался в Лондоне. Но его лондонский дом разрушен, и деваться герцогу было некуда, поэтому он последние двадцать семь дней жил в Чейвенсуорте.
Двадцать семь ужасных дней.
К сожалению, средств восстановить дом в Лондоне у него не было. Однако Дуглас предложил Саре сделать это, когда герцог Херридж однажды особенно раскапризничался. Они тогда сидели в Китайской комнате, одной из любимых гостиных Дугласа.
— По моей вине дом сгорел дотла, — сказал он.
— По его вине ты оказался в заключении! И Тим!
В конце концов, Дуглас согласился не начинать строительство.
Сара не забыла, что ее муж шотландец и упрямец. Когда она сказала ему об этом, Дуглас только улыбнулся.
— То, что ты полностью шотландка, объясняет и твое упрямство, моя дорогая жена.
Она уставилась на него:
— Ты никогда этого не говорил.
— Разве я не называл тебя упрямой? Думаю, называл.
— Нет, не называл женой.
Дуглас улыбнулся.
— Называл, — сказал он. — В день нашей свадьбы, насколько я помню.
Все закончилось поцелуем, который привел к еще более восхитительным занятиям. Было трудно находиться с Дугласом в одной комнате. Желание коснуться его было слишком велико, его поцелуи опьяняли.
Сейчас, с улыбкой глядя на него, она думала, что в этот дождливый день есть и другие занятия, кроме как интриговать ее в библиотеке.
— Ты пишешь? — спросил он, поднимаясь по винтовой лестнице.
Она чувствовала в его словах тепло.
— Что ты об этом знаешь? — спросила она.
Он протянул ей открытую ладонь.
— Все произошло случайно, после смерти твоей матери, — с мягким юмором начал он. — Я рассчитывал найти отчет, сколько фартуков было выстирано или сколько бульонных чашек имелось в Чейвенсуорте.
— Такие отчеты есть. Они у миссис Уильямс. Но ты читал мой дневник?
Дуглас кивнул.
— Я не хотел любопытствовать, — сказал он, — но должен признаться, трудно было оторваться. Очень хороший рассказ о приключении.
— Правда? — Сара посмотрела на него, но его лицо выражало только интерес. Не было никакой насмешки. Увидел ли он себя в ее дневнике? — Я люблю сочинять истории, — сказала она. В этом она призналась давно только одному человеку — своей матери. — Я хотела бы написать еще о Туллохах из Килмарина.
— Ты мне напомнила. — Он протянул ей затянутый шнурком мешочек, который прятал за спиной.
Сара вопросительно посмотрела на него, медленно открыла мешочек и увидела зеркало, которое привезла из Шотландии.
Дуглас произнес какое-то непонятное слово, и когда она недоуменно взглянула на него, пояснил:
— На гэльском языке это значит зеркало. Зеркало Туллохов. Я немного его украсил.
С того дня в Килмарине, когда Сара увидела в зеркале свое отражение, она в него больше не смотрела. Возможно, ее предосторожность глупа. Но то, что она увидела в зеркале, произошло. Обладает ли зеркало способностью предсказывать будущее? Или это глупость? Вполне возможно, но она не хотела смотреть на свое отражение и увидеть что-то, кроме счастья, которым наслаждалась в последние недели.
