Повернув голову вбок в его ладонь, она нашла языком кончик его пальца и, втянув его в рот, принялась покусывать.
Его грудь тяжело и часто вздымалась, вжимая ее в траву, но он продолжал владеть ею, ускоряясь в ритме в отчаянном порыве найти удовлетворение.
Потом, когда отпустил ее руки и она поднялась немного выше, он стал ласкать пальцем ее лоно.
— Да. Да. Прикоснись ко мне там.
— Лиззи, Лиззи!
Он порывисто дернулся, впечатывая ее в траву. Эта смесь боли и удовольствия ей особенно нравилась. И она ощутила, как по нему прокатилась мощная волна наслаждения, потрясшая и ее, заставив забыться.
Этот зов темной, животной страсти в нем был отнюдь не прекрасен, а скорее жесток и безжалостен, но его это не волновало. Он давно прошел этап волнений. Она еще пульсировала под ним, когда он ощутил, как путы, что связывали его, распались.
Все еще находясь под впечатлением происшедшего, он не вполне понимал его значение/Кто кого и чему учил? Единственное, что знал, — Лиззи была как опий: в малых дозах — расслабляющая и в больших — смертельно опасная.
И все же она не уходила. Как будто он не мог ее насытить.
Марлоу чувствовал себя безнадежно влюбленным в свою маленькую, дерзкую, сводящую с ума женушку. Она была слишком умной, чтобы вести бессмысленную борьбу. Слишком энергичной и слишком большой любительницей удовольствий, чтобы отказываться от наслаждения, когда за него можно было ухватиться двумя руками, Он стремился, чтобы она испытала это наслаждение сполна.
И был готов за этим занятием состариться.
Но только злился, что она противилась ему. Ему было мало простого физического владения ее телом. Он хотел, чтобы она желала его с такой же непреодолимой силой, с какой он желал ее. Потому что хотел, чтобы и она его любила.
И добиваться этого он собирался совсем не так, как получилось, сунув ее лицом в мокрую траву и грязь. Какой же все-таки он был отъявленный подонок.
— Лиззи, как ты? Иди ко мне, любимая.
Скатившись с нее, он перевернулся на спину, прихватив Лиззи с собой. Прижимая ее к своей груди, наполнил легкие воздухом и с восторгом уставился на звезды. Дышал он по-прежнему тяжело и часто. Воздух, пронизанный шумом прибоя, колебал его грудную клетку. Пройдет еще много времени, прежде чем они оба смогут рассчитывать на себя в полной мере.
Лиззи зашевелилась первой. Она медленно села, затем встала, откинула с лица волосы и стряхнула с мокрой юбки травинки и мелкие ветки.
— Лиззи.
Он хотел взять ее за руку, уверенный в словах, которые собирался ей сказать, зная, что начинать нужно с честного разговора.
— Я не хочу больше тебя видеть, — сказала она.
Ее слова оставили в его сердце пустоту. Без нее он не сможет дальше жить. Это невозможно. Случившееся между ними было слишком значительным, чтобы притвориться, что ничего не произошло. Слишком сильным, чтобы просто перешагнуть через него. Они оба уже пытались это сделать и потерпели неудачу.
— Лиззи, пожалуйста, ты не можешь так думать. Что бы ни случилось, мы слишком много значим…
Она по привычке отмахнулась, чтобы его остановить. Он смотрел, как она собирается с силами и обретает себя прежнюю — все те глубоко запрятанные в ней качества, которые он сам никогда бы не заметил: достоинство, сдержанность, сожаление.
Потом она заговорила тихо, спокойно, без эмоций. Он даже не узнал ее. Ее лицо отражало болезненную решимость.
— Я не хочу испытывать в тебе потребность, — сказала она, — слишком это больно. И не хочу больше тебя видеть. И ты лучше, чем кто бы то ни было, знаешь, Джейми, что я никогда не кривлю душой.
Лиззи не спала. Разве она могла? Было смехотворно думать, что она уснет после того, что случилось на дорожке. В результате чувствовала себя страшно разбитой. И невероятно опечаленной.
Выйдя из столовой, она прошла в небольшую восьмиугольную комнату в юго-восточной части дома. Вероятно, поначалу она замышлялась как маленькая оранжерея с высокими арочными окнами, смотрящими на кольцо подъездной дороги и восточные лужайки. Там казалось, что находишься на улице. Оттуда хорошо просматривалось пространство до лесистой поросли с буйством красок и дальше до стен огорода. И домика садовника.
Нет. Она не будет этого делать. Не будет думать каждую минуту о Джейми и о том, где он находится. Лучше подумает о пещерах и их сообщении с домом. Она встретится с утра с Магуайром, и вместе они отправятся в пещеры. Потом решат, что делать и как защитить Гласс-Коттедж и его прибывающих обитателей.
Неожиданно для себя Лиззи увидела прекрасный двухколесный экипаж, подкативший к воротам и лихо остановившийся в их тени.
Это был Роксхем. Одетый для визита, он нес — о Боже — букет цветов.
Лиззи не знала, то ли рассмеяться, то ли негодующе топнуть ногой. В последний раз они встречались при не слишком благоприятных обстоятельствах.
Она ругалась, как базарная торговка. Он был невыносимо бестолков.
И вот он опять здесь. Оставил экипаж и, пройдя по кругу прямо под ее окнами, направился к главному входу. Весьма корректно.
Что ж, разве это не любопытно?
Лиззи ждала, пока ее не нашла миссис Таппер.
— Мистер Роксхем, мэм, приехал с визитом.
— Вот как? И куда вы его проводили?
— В музыкальную комнату, мэм. Она ближайшая к двери. И велела новенькому мальчику, лакею Стивену, занять место в холле. На всякий случай.
У миссис Таппер была хорошая память, как и у нее.
— Очень разумная предосторожность, миссис Таппер. По крайней мере в данный момент. Давайте посмотрим, что он хочет, ладно?
Роксхем стоял, спрятав одну руку за спину и положив вторую на каминную полку. При появлении Лиззи он выпрямился. Миссис Таппер, придерживаясь своих обязанностей, объявила ее приход.
— Миссис Марлоу, сэр.
— Миссис Марлоу, — поклонился Роксхем с очаровательной улыбкой.
И Лиззи вновь поразилась, как он похож на Джейми. И как сильно Джейми его ненавидит. Этот визит его наверняка рассердит.
Господи, как же изматывали эти стратегические расчеты, это сдерживание эмоций.
Собрав выдержку в кулак, она настороженно улыбнулась гостю.
— Мистер Роксхем, чему я обязана такой чести?
— Извинениям. — Он вынул руку из-за спины с букетом оранжерейных цветов. — Боюсь, в прошлый визит я был слишком навязчив и злоупотребил вашим терпением и гостеприимством.
«Злоупотребил» было мягко сказано, но Лиззи решила не заострять на этом внимания. Сейчас Роксхем держался очень вежливо, и она ответит ему тем же. Постарается обойтись без неловкостей.
