У Чинны перехватило дыхание. Мгновение она стояла, благодаря Бога, что нашла свою малышку невредимой, затем осмотрелась. Джо спал, обхватив рукой подушку.
Нужно было забрать Кимми и отнести ее обратно в постель. Как жаль, что Джо пропустил это. А что, если…
— Джо! — Она положила руку на его обнаженное плечо, он перекатился на спину и открыл глаза.
— Чинна? — На мгновение он решил, что все еще спит и видит сон.
Она наклонилась над ним, ее волосы свесились вниз и щекотали его обнаженную грудь. Могло ли это быть правдой? Он потянулся, чтобы заключить ее в объятия, но она лишь тихо засмеялась, высвобождаясь из его рук.
— Я пришла не для того, чтобы соблазнить вас, — прошептала она, отталкивая его руку. — Посмотрите сюда. Я хочу, чтобы вы кое-что увидели.
— Кимми! Как она сюда попала?
— Сама пришла. Она проскользнула сюда ночью. Я искала ее по всему дому и наконец нашла в вашей комнате…
— Но зачем она пришла сюда? Она ненавидит меня!
— Она обожает вас! Просто боится показать это.
Ее глаза говорили ему больше, чем он хотел знать. Нагнувшись, Джо сгреб девочку в охапку вместе с коалой.
— Тебе лучше лечь в твою постельку, — мягко сказал он.
Секунду-другую Кимми приходила в себя, проделывая нелегкий путь сквозь облако сна, ее голубые глаза моргали в приглушенном свете. Потом она обвила руками шею Джо, крепко прижалась к нему и, когда ее голова склонилась на его грудь, уже снова спала в его надежных руках, счастливая. Джо с трудом сглотнул.
— Пойдемте, — сказала Чинна, следуя впереди. — Давайте положим ее.
Что-то взорвалось в ней, когда он взял Кимми на руки. И она знала, что случилось: она влюбилась в Джо Кэмдена. Потеряла голову так, как это было только раз в ее жизни. Отступив, Чинна прикусила губу и почувствовала укол неизбежной боли.
Джо выпустил Кимми из рук неохотно. Ангел. Так она выглядела, когда он положил ее обратно в кроватку и укрыл одеялом. Ему нужно поскорее убраться отсюда, подальше от этих детей! Если бы он не был осмотрителен… если бы он не был осторожен… Надо сбежать от этих детей, отправить Чинну из Данмовина и вернуться в Лос-Анджелес — к жизни, которой он жил все эти годы. Вот и все, что нужно сделать. Вроде легко…
Все, что нужно сейчас, — это пройти мимо Чинны в коридор, лечь в свою постель и заснуть, а утром все снова станет на свои места. Он должен справиться с этим наваждением.
Закрывая дверь, Джо повернулся и понял, почему этот сценарий не сработает так эффективно, как он планировал. Чинна стояла между ним и его комнатой, ее волосы спускались по плечам золотой дымкой, свет, падавший сзади, вырисовывал изящные изгибы ее тела. Джо судорожно вздохнул и приказал себе сопротивляться.
— Пора спать, — сказал он, начиная продвигаться мимо нее, — а завтра мы обсудим ваши дальнейшие действия.
— Обсуждения не требуется, — сказала Чинна. — Мы с детьми переезжаем в снятый дом. Вам больше не нужно волноваться за нас.
— Вы не можете остаться здесь, в Данмовине, — серьезно сказал он. — Это безумие. У вас ничего не получится!
Она лишь вздохнула, покачав головой.
— Может, хотите поехать со мной в Лос-Анджелес? — Джо был потрясен, услышав собственный голос. — Там много работы последнее время и… — Что он говорит? Он что, спятил? И все же он не мог остановиться. — И я бы мог помочь вам найти место для жилья и работу с хорошим детским садом.
Но Чинна не проглотила эту наживку.
— Нет, — твердо сказала она. — В Лос-Анджелесе у меня будут те же самые проблемы, что и в Чикаго. Для нас самое лучшее место здесь, на Аляске.
— Чинна, — пробормотал он; способность сопротивляться покинула его, и он отрывисто произнес: — Вам лучше уйти. Сейчас вам лучше…
— Если вы приведете мне убедительную причину, — мягко сказала она, не сводя с него глаз, — я пойду спать и оставлю вас одного. Но если никакой причины нет…
Он схватил ее запястье и сильно сжал его.
— Вы приехали, чтобы стать женой моего брата, — сказал он хриплым голосом. — Это недостаточная причина?
— Я не знаю вашего брата, — прошептала она. — Но я знаю вас.
И, заглянув в ее глаза, он молча сдался. Она подалась вперед, прижала ладонь к его щеке и поцеловала в губы, а его руки медленно обвились вокруг нее, крепко обнимая, пока он с наслаждением вдыхал ее тепло. Джо закрыл глаза и всецело отдался чувствам.
Он отнес ее в постель, в ту постель, в которой спал все свое детство и юность, в которой мечтал о девушках и о том, как сбежит с Аляски. То, что он принес Чинну сюда, было символично, это каким-то образом замыкало некий круг стремлений и ценностей.
Ее тело… Он никогда не видел ничего более красивого, более роскошного, более желанного. Он позволил своему взгляду проследовать по длинной линии ее ноги, округлой спелости ее груди с крепким темным кончиком, изгибу плеча, а затем повторил свое путешествие рукой. Но тут дыхание у него перехватило, и пришлось сдерживать себя, чтобы не испортить дело.
Он уже не помнил, испытывал ли когда-нибудь такую страсть, — наверное, только в юности, когда секс был для него чем-то особенным. Он погрузил свои губы в ее мягкую кожу и начал таять вместе с ней, его руки продолжали блуждать по ее телу, и он опустился на нее, увлекая ритмичным скольжением бедер.
Занятия любовью всегда были приятны, но не особенно необходимы для Чинны. Теперь же все было по-другому. Ее плоть, казалось, горела, ее бедра начали активно двигаться, и неожиданно она захотела этого мужчину так, как тонущий человек — воздуха.
Он взял ее довольно властно. И она приняла его превосходство. Она жаждала сделать его своим, и на мгновение, только на мгновение, когда они поднимались по спирали выше и выше к солнцу, показалось, что это правда.
Я люблю тебя, подумала она, когда их тела прильнули друг к другу в последнем толчке. Она любила его так, как никогда не любила Кевина, хотя Кевину принадлежало все ее сердце.
Но это… это было нечто большее. Она любила его с отчаянным чувством единения, не изведанным ею с Кевином.
Джо протянул руку и погрузил в ее волосы, лаская ее, но глаза не излучали той любви, в которой она в данный момент нуждалась. Наклонившись, Чинна поцеловала его плечо, грудь, живот, как будто ее поцелуи как-то могли заставить его чувствовать то же самое. Он притянул ее к своему лицу, но улыбка была горькой.
— Чинна, я не могу обещать тебе ничего! Ты понимаешь это?
— Шшш. — Она приложила палец к его губам. — Молчи. Если у нас есть только сегодняшняя ночь, я хочу взять от нее все. — И поцеловала его в губы. — Поговорим завтра, — прошептала она. — Впереди долгая ночь.
