— Ну просто красавица с конфетной коробки! И вовсе она не такая, как ты тут изобразил. Она обучает беременных девочек, которые дали себя соблазнить, да и сама не лучше их. Линда ведь не замужем, а тоже беременная!
— Откуда ты это взяла?
— Все знают.
— Я тебя спрашиваю — кто тебе сказал это?
— Девчонка из ее класса! Девчонка, которую зовут Луиза. Твоя обожаемая Линда Форд — обычная дешевка. Ей сделали ребенка, а ты даже не знаешь об этом!
— Я все знаю, Марго, — спокойно сказал Майкл.
Ему было искренне жаль дочь. Все-таки та еще ребенок, а хочет казаться взрослой. Она так отчаянно хотела доказать, что Линда недостойна его, что даже не подумала, от кого у той мог появиться ребенок.
Кажется, эта мысль пришла и Марго. Она побледнела, и в глазах ее мелькнул ужас.
— Нет! — она вскочила из-за стола. — Нет! Если это правда, я ухожу, папа! Я пойду жить к дяде Пэтрику и тете Бренде! Я ни за что, ни за что не останусь здесь!
Майкл посмотрел дочери в глаза. Взгляд его выражал боль и решительность. Ничего не изменится из-за ее угроз, надо сказать девочке то, что ей будет больно слышать, но по-другому нельзя.
— Ты — мой первенец, Марго, и я люблю тебя всем сердцем. Но ты — еще не все в моей жизни. Может, я так любил и лелеял тебя, что ты решила, будто мир вращается только вокруг твоей особы и остальная семья для меня ничто? Может, я сам виноват в том, что ты не знаешь другого чувства, кроме эгоизма. Но все равно — это моя ошибка. А теперь знай: ребенок Линды — мой.
Линда вспоминала последний разговор с Майклом. Она сказала ему тогда: «Я не могу быть причиной всех этих несчастий, как ты не понимаешь? Марго никогда не примет меня, а тем более ребенка. Мы все будем очень несчастны. Поэтому я не могу…»
Она смотрела в его глаза и видела то, чего он не произнес: «Если бы ты любила меня! Если бы любила…»
Но он не прав. Она с легкостью может представить себе жизнь вместе с ним, в его доме. Они пойдут на Рождество в церковь посмотреть, как малышка Фэй играет в спектакле мудреца. У нее родится ребенок… Она хочет быть частью жизни Майкла, находиться всегда рядом с ним. Но слишком высока цена, которую надо заплатить за счастье. И, как бы она ни мечтала, придется поступиться надеждой и своими желаниями.
Линда с сегодняшнего дня решила заняться здоровьем и прекратить мучить себя тяжкими раздумьями. Она поела по расписанию, поспала, погуляла. Отвезла Эмили маленькую елочку, украшенную бумажными снежинками и разноцветными цепочками, которые ученицы сделали сами для нее. Подруга поправлялась, но Линда все равно не решалась рассказать ей о ребенке.
Сегодня был воскресный день, и, чтобы чем-то заняться, Линда решила приобрести елку для себя. Она решила, что это обязательно должна быть высокая пушистая серебристая ель, которая наполнит квартиру волшебным ароматом. Сразу вспомнится детство. Они обычно наряжали елку всей семьей. Линда и ее бабушка многие игрушки делали сами еще задолго до Рождества: клеили забавных бумажных зверюшек, вырезали звезды из фольги. В дело шли флаконы и пробки, скорлупки от орехов и прочая мелочь. Были и особенные игрушки, которые остались целы еще со времен бабушкиного детства. Елки у них получались потрясающими.
Линда всегда заказывала елку у одного и того же фермера, который знал, что она хочет, и специально для нее припасал славное деревце. Традиция есть традиция. И, как бы ни было скверно на душе, надо устроить себе маленький праздник.
Линда приехала на ферму днем, и они с хозяином отправились выбирать елку. В декабре в Вильмингтоне особенно холодно. Дул порывистый ветер, и бродить по полю было не очень-то приятно. Линда продрогла, ноги замерзли, а пальцы просто окоченели. Она дышала на руки время от времени и жалела, что не оделась теплее. Наконец она выбрала именно такую елку, которую хотела. Фермер срубил ее, и они вернулись к дому. Пока брела за ним, она вдруг почувствовала себя такой одинокой и брошенной, что чуть не заревела. Вот она, беременная, замерзшая, покупает самой себе рождественскую елку, а впереди еще праздник в полном одиночестве…
Линда подъехала к дому, когда уже совсем стемнело. «Мэйфэйр» был освещен яркими огнями. В каждом окне светились разноцветные фонарики гирлянд. Только ее окна темны…
Она вздохнула и стала отвязывать елку от багажника.
— Давай-ка я помогу! — раздался голос за спиной.
Линда удивленно повернулась. Макс, как будто только и ждал этого момента, стал помогать ей развязывать веревку. Она отступила назад и не протестовала — пусть потрудится. Она так замерзла, что пальцы ее не слушались. Судя по одежде, Макс приехал к ней прямо с работы.
— Все то же самое уродливое дерево, ты верна себе, — сказал он. Ему нравились пушистые и круглые сосенки.
— Для тебя уродливое, а для меня красивое.
— У нас разные вкусы.
Этот разговор происходил между ними каждый год, когда они были женаты.
— Все? — спросила Линда. — Спасибо, что помог. Что тебе надо?
Он рассмеялся.
— Дорогая, когда же ты наконец перестанешь подозревать меня в каких-то тайных помыслах? Неужели я просто так не могу зайти к тебе?
— Можешь. И все-таки, что тебе надо?
Линда подхватила деревце, но Макс забрал его у нее и понес к дому. Это поразило ее — раньше мужа мало заботили подобные вещи. Он не помогал ей ни в чем и никогда.
— Я просто хотел узнать, как ты поживаешь.
— Только и всего? А я думала, ты пришел с повинной! Осознал, какую ужасную ошибку совершил, разведясь со мной, и решил жениться на мне второй раз!
Говоря это, Линда лукаво взглянула на Макса через плечо. Вид у того был глупейший. Он, видно, пытался сообразить — всерьез она это или нет. С юмором у него всегда было плоховато.
— Что у тебя новенького? — спросил он, поднимаясь за ней по ступенькам.
«Я наконец беременна, дорогой. И при этом обошлась без тебя».
— Все по-старенькому.
— Ты выглядишь усталой.
— Ничего страшного. Работала целый день.
— А как Эмилия?
— Она в больнице с воспалением легких, но уже поправляется и к Рождеству, скорее всего, будет дома.
— Они с Джеком не сошлись?
— Макс, тебе не надоело задавать вопросы? Я устала.
— Просто хотел узнать.
— Я не собираюсь с тобой обсуждать мою подругу.
— Линда! — раздалось вдруг откуда-то сверху.
Она вздрогнула от неожиданности и подняла глаза. На ее площадке стоял Майкл.
— Мне надо поговорить с тобой, Линда. Это очень важно. — Она смотрела на него широко раскрытыми глазами. Не ожидала и ждала всегда. — Это важно, — повторил он.
