Глаза Льюиса, в которых проступило что-то похожее на досаду, приобрели цвет насыщенной лесной зелени. Одним резким движением он вставил ключ-карточку в замок.
— Я сделаю так, как сказал. Если ты уволишься, последствия долго ждать себя не заставят. Будущее отелей — в твоих руках.
Мэдлин нерешительно толкнула дверь.
— Я не уверена, что мы сможем оставить в прошлом все, что было.
— Чем мы занимаемся в нерабочее время, никого не касается. Мне нужна твоя помощь, чтобы освоиться в новом для меня бизнесе. Судя по нескольким отчетам, а также по ходящим по городу слухам, дела обстоят хуже некуда. Ты можешь попытаться убедить меня, что компанию еще можно спасти, иначе твоя подруга и знакомые тебе с детства люди пополнят ряды безработных. Если закрыть эти отели, распродав все имущество, вырученных средств будет достаточно, чтобы открыть еще один, но прибыльный отель в Сиднее.
— Либо ты со мной спишь, либо я умываю руки — ты это хочешь сказать?
— Нет. Спать или не спать со мной — выбор твой. Он будет зависеть от того, чего ты именно хочешь. Уволься — и тогда я умываю руки.
На их этаже остановился лифт, и Мэдлин, с силой толкнув дверь, быстро вошла в свой номер. Оказавшись внутри, она в изнеможении прислонилась к двери.
Льюис только что провел черту, переступать через которую или нет, он позволил решать ей самой.
Но это решение обещало стать самым непростым в ее жизни.
На следующий день Мэдлин проснулась с головной болью — следствие длительного недосыпания. Было немного стыдно, но, прежде чем выйти из номера, она высунула голову в коридор, быстро посмотрела по сторонам и лишь потом спустилась по лестнице. Воспоминание о том, как она выглядела в зеркале лифта, было огромным стимулом, чтобы им не пользоваться.
Так как мать любила вздремнуть после обеда, то Мэдлин навещала ее обычно по утрам и вечерам. Болезнь Альцгеймера прогрессировала медленно, но после очередного посещения Мэдлин казалось, что состояние матери ухудшается — иногда она ее даже не узнавала.
Сегодня она похлопала дочь по рукаву свитера, заметив при этом: «Симпатичный цвет».
«Простая еда, простая одежда, тяжелый труд» — раньше в доме Холландов часто произносилась эта фраза, и гардероб семьи состоял из бесформенной одежды унылых цветов. Хотя так было не всегда…
— У тебя раньше было платье такого цвета. — Мэдлин взяла руку матери и положила ее на синий свитер. — Я помню, как однажды вы с папой куда-то пошли и взяли меня с собой, ты была такая красивая.
Лицо матери озарилось слабой улыбкой.
— Свадьба Робинсонов. Тебе было пять.
— И вы с папой танцевали.
Мать несколько раз моргнула, ее взгляд стал отсутствующим. У Мэдлин стало легче на душе — значит, детская память не обманывает: семья до смерти отца была совершенно другой.
— Знаешь, Робинсоны развелись, — негромко сказала мать, и ее лицо вновь приняло строгий, осуждающий вид. — Это было очевидно. Они были в церкви, только когда венчались.
Мэдлин вздохнула. Периоды, когда ее мать становилась похожей на женщину, у которой был любящий муж, случались редко и длились недолго.
— Дай мне спицы, — велела миссис Холланд. — Совсем обленилась…
Сильный кашель сотряс ее худенькую фигуру — у нее была простуда и болело горло. Мэдлин похлопала ее по спине, неожиданно подумав, как сильно она сдала.
— Врач сегодня приходил? — спросила она у медсестры после получасовой безуспешной попытки убедить свою мать выпить чашку чая. — Она не очень хорошо выглядит.
— Обход завтра, но мы внимательно следим за состоянием ее здоровья. Если ей станет хуже, мы сразу же вызовем врача, — убедила ее сестра.
— И позвоните мне, — попросила Мэдлин.
После дома престарелых она поехала на семейную ферму в предместье города, которую после долгих размышлений решила продать. Большинство громоздких вещей было выставлено на распродажу еще на прошлой неделе. Осталось упаковать вещи матери и сделать уборку, чтобы дом можно было выставить на продажу.
И дом, и земля находились в запущенном состоянии. Испытывая нехарактерную для себя сентиментальность, Мэдлин побродила по ферме. Большая часть земли была продана более двадцати лет назад после смерти отца, погибшего в результате нелепого несчастного случая.
Унылым был и дом. В этом медленно приходящем в упадок доме ее мать жила совсем одна — и какая же она дочь после этого? Мэдлин взобралась на подоконник своей старой комнаты, из которой открывался красивейший вид — она могла об этом судить, побывав во многих местах, — и не заметила, как задумалась о прошлом.
Мэдлин родилась поздно, когда ее родителям было под сорок. Жаль, что она не родилась мальчиком или по крайней мере не испытывала желания работать на земле, принадлежащей ее деду.
После смерти отца ее мать ударилась в религию. Это, а также разочарование оттого, что она родила девочку, пропитало каждый угол дома. Как же Мэдлин мечтала сбежать отсюда, когда перешла в старшие классы!
Звонок мобильного телефона оторвал ее от воспоминаний.
— Мэдлин? — раздался глубокий мужской голос, пока она пыталась понять, кому принадлежит высветившийся номер. — Льюис. Кей дала мне твой номер. Где ты?
С нее мигом слетела вся ностальгия.
— На нашей старой ферме.
— Мне нужно, чтобы через двадцать минут ты была на семинаре. Третья совещательная комната. — В трубке раздались гудки.
Тихо ругаясь, Мэдлин соскочила с подоконника. Что он о себе возомнил? Она еще официально не работает! Однако профессионализм взял свое. Взглянув на часы, она поспешно переоделась и потом всю дорогу с возмущением вспоминала безапелляционный тон Льюиса.
Опоздала она лишь на минуту. А когда вошла, Льюис поднял голову и не отрывал от нее своего взгляда все время, пока она шла к свободному месту. Мэдлин его игнорировала. Взглянув на экран, она поджала губы, подавляя вспыхнувшее раздражение. «Вред, наносимый окружающей среде гостиничным и туристическим бизнесом»?! Мало того что он вызвал ее, не считаясь с тем, что она пока еще официально не работает, так еще и выбрал для этого несомненно нужный, но скучный семинар!
Следующий час Мэдлин внимательно слушала докладчиков, внутренне кипя от негодования. Неожиданно Льюис повернулся к ней:
— Наш новый исполнительный директор, мисс Мэдлин Холланд, работала за границей во многих отелях. Не хотите ли, Мэдлин, поделиться с нами опытом наших зарубежных коллег?
Он поймал ее врасплох, но каким-то образом ей удалось скрыть смятение.
— Я не готовилась к этому семинару.
— Не скромничайте. Все ваши знания — в голове.
