— Что плохого? — переспросил Саймон. — А разве вам не отвратителен тяжелый физический труд? Вам бы хотелось, чтобы какой-нибудь работяга с грязными руками и обломанными ногтями обнимал вас?
Чармиан готова была вспылить, но сдержалась и только сухо ответила:
— Я считаю, что у вас слишком много предрассудков. Но, в конце концов, меня это не касается. Я пришла сюда работать и, с вашего позволения, займусь делом.
Она не могла понять, как Джеффри Хокинз мог взять к себе этого типа. Ей казалось, что босс достаточно проницателен, чтобы разобраться, что за человек Саймон. Однако все это не должно ее волновать.
На протяжении многих лет работы в гостиничном бизнесе Чармиан обзавелась целой картотекой телефонов, которые позволяли ей быстро налаживать по всему миру контакты с агентствами, подбиравшими обслуживающий персонал. Она знала сильные и слабые стороны каждого агентства. Знания такого рода и опыт работы помогли ей стать хорошим профессионалом. И ее не удивляло, что, узнав о ее уходе, бывший начальник был очень недоволен. У нее всегда складывались хорошие отношения с шефами. Они ценили ее профессионализм и лояльность, поддерживали ее начинания и дали возможность учиться. Сейчас она не сомневалась, что справится с делами.
Набирая очередной нужный номер телефона, Чармиан вдруг вспомнила слова Саймона о том, что Хокинз намерен жениться на девушке из родовитой семьи. Раньше она всегда предпочитала служить у мужчин, которые были женаты и счастливы в браке, хотя многим из девушек, работавших с ней, это совсем не нравилось. Она же всегда чувствовала себя более уверенной с таким начальником. Почему же глупый, совершенно несерьезный разговор о женитьбе Хокинза взволновал ее?
К концу дня Чармиан удалось решить одну из важнейших проблем. Агентство, куда она обратилась, предложило ей на место повара женщину, специалиста высокой квалификации. Она временно не работала. Чармиан договорилась, что прилетит в Лондон для беседы с ней.
Закончив разговор, Чармиан положила трубку и позволила себе отвлечься от дел. Ее волновало состояние бабушки, и она вспоминала последний разговор с ней.
Бабушка далеко не радостно восприняла новость о предстоящей операции. У нее возникли подозрения, и она потребовала от Чармиан объяснений. Почему нужно ложиться на операцию немедленно и платить за это уйму денег, если через два года можно ту же операцию сделать бесплатно?
— Возможно, тебе придется ждать своей очереди гораздо дольше, — пыталась убедить старушку Чармиан. — И все это время ты будешь волноваться. А ведь доктор Гриффин предупредил тебя, что этого надо избегать.
На самом деле Чармиан и доктор Гриффин договорились, что не следует пугать бабушку, сообщив ей о том, насколько серьезна ее болезнь.
— Ты боишься, что, когда мне будет семьдесят, эту операцию решат вообще не делать? — спросила бабушка.
— Да, именно так, — кивнула Чармиан и, прикусив губу, отвернулась, чтобы скрыть предательски выступившие слезы. Бабушка ни в коем случае не должна знать, что эти два года она просто не проживет.
— Возможно, ты права, — продолжала бабушка. — Но я не хочу, чтобы ты тратила на меня свое жалованье. Я знаю, сколько стоит такая операция, и знаю, что у тебя нет таких денег.
— Нет, они у меня есть. Кое-какие деньги остались после смерти мамы… Просто мы никогда не говорили об этом…
— Деньги?.. Чьи деньги? — вскинулась бабушка. — Неужели ты думаешь, что я соглашусь оплатить операцию деньгами этого негодяя, твоего опекуна?
Чармиан посмотрела в глаза бабушке.
— Ты что, думаешь, я могла бы взять хоть пенни из его денег?
Она смахнула непрошеную слезу, и бабушка протянула руки, чтобы утешить ее.
— Извини, дорогая, я просто глупая и своенравная старуха. Но мне так жаль, что ты будешь тратить свои деньги на меня!
— А на кого же еще мне их тратить? Ты единственная, кто у меня остался.
— Ох, дорогая, тебе пора замуж, тебе надо завести детей, о которых ты могла бы заботиться.
— Ты хочешь сказать, что я старая дева? — поддразнила ее Чармиан, пытаясь обратить разговор в шутку.
— Нет, просто опасаюсь, что ты слишком одинока. Жизнь покажется тебе пустой, если не с кем будет разделить ее. Я очень любила твоего деда, а после его смерти всю свою любовь отдала твоему отцу, а потом тебе. Мы все нуждаемся в том, чтобы любить и быть любимыми.
Да, подумала Чармиан. Бабушка, конечно, права. Но где же тот человек, которого она сможет полюбить? Она была знакома со многими мужчинами, любила бывать в их компании. Некоторые из них стали ее хорошими друзьями. Но ни с кем она никогда не решалась на более близкие отношения.
Не то, чтобы она боялась интимных отношений с мужчинами, но что-то всегда останавливало ее, какое-то смутное ощущение вины, заставлявшее страдать. Именно это ощущение мучило ее, когда в ожидании беседы с Хокинзом против воли в памяти всплыли какие-то обрывочные, казалось, прочно забытые картины. Это же ощущение вины пронзило ее и заставило испытать унижение, когда Хокинз прикоснулся к ней.
Вины в чем?.. Словно она знала, что поступила плохо, испытала эмоции, которые не имела права испытывать… Что это было? Страстное желание… Возбуждение и удовольствие, которые она не должна была себе разрешать. И эти чувства вызвал в ней молодой мужчина, на которого у нее не было никаких прав. Этот молодой мужчина был ей, в сущности, совершенно незнаком. В шестнадцать лет она была наивной и чистой. И ее повергло в шок то чувство, которое овладело ей, когда сильные мужские руки дотронулись до ее тела.
Даже сейчас, после стольких лет, воспоминания о его страстных поцелуях и жадных прикосновениях заставляли ее трепетать в сладостной истоме. Но тут же в память врезался голос Рейчел:
— Посмотри на нее, папа, посмотри на эту маленькую шлюху. Я уже давно хотела рассказать тебе об этом.
Содрогнувшись, Чармиан протестующе сжала кулаки, чтобы образы прошлого поскорее покинули ее. Она так надеялась, что все давно забыто. Но что-то в этом доме, в его хозяине пробудило эти воспоминания. А ее реакция на взгляды и прикосновения Хокинза потрясла и испугала девушку.
До сих пор ни один мужчина не вызывал в ней такое жгучее, острое чувства вины и стыда, смешанные со страстным желанием.
Чармиан замотала головой.
— Нет.
Она произнесла это слово вслух, поднялась и подошла к окну. Мало ей других проблем, теперь вот еще и это…
Ей было шестнадцать… Она была наивной и невинной… и не хотела ничего плохого. Но она готова была это сделать. Бабушка потом объяснила, что ей не в чем себя винить.
