При виде ее обиженного лица он чуть не засмеялся, поцеловал ее в лоб и заработал еще один хмурый взгляд.
— Не бойся, радость моя, я тебя накормлю. Но минут двадцать придется потерпеть.
— Почему? — прищурилась она.
— Потому что ненавижу ездить ночью по горам, а мы еще не так далеко забрались, как я рассчитывал. Надо тебе было назначить свадьбу на утро.
— Можешь быть уверен, если бы я знала о твоих планах, я бы назначила ее на ночь.
— Ни секунды не сомневаюсь. А теперь полезай в машину, или я тебя туда затолкаю собственными руками. В самом деле, — Джек понизил голос, окидывая ее взглядом с ног до головы, — может, не так уж плоха идея?
Лорелей залезла в машину.
— Куда мы едем?
— Недалеко. Переночуем в хижине милях в десяти отсюда. Она принадлежит Изабель и Альберто. Они сами предложили мне ее для первой брачной ночи.
— Никакой брачной ночи не будет. Мы не женаты.
— Готов исправить это по первому твоему слову.
— Не мечтай. — Лорелей пристегнула ремень. — А где мой чемодан? Свадебное платье? Они остались в туалете.
— Знаю. — Джек сел на свое место и пристегнулся.
— Платье очень дорогое, оно мне понадобится!
— Для чего?
— Я его надену, когда вернусь в Месу и пойду к алтарю с Гербертом!
Джек скрипнул зубами и, сдерживая себя, произнес:
— Если ты еще раз наденешь это платье, то не для венчания с Гербертом.
— Джек, отдай мое платье и мой чемодан!
Он включил зажигание.
— Они в багажнике. Изабель положила. Там и обед. — Машина рванула с места, вздымая тучи пыли.
Некоторое время Лорелей обдумывала ситуацию.
— Что же ты им сказал? Как объяснил, почему я не вернулась обедать?
— Я уже говорил, они считают, что ты большая шутница. Сбежать через окно вполне в твоем духе. К тому же я им сказал, что ты не хочешь есть, а рвешься поскорей провести первую брачную ночь.
Лорелей залилась краской, как он и рассчитывал.
— Бессовестный!
— А что? — Он улыбался ее ужасу. — После того как я расстегнул тебе платье, по моему виду они все поняли.
Лорелей одарила его уничтожающим взглядом, скрестила руки на груди и стала смотреть вперед.
Джек сказал правду: помогая Лорелей снять платье, он пережил ад и рай. Голова пошла кругом. Даже сейчас при воспоминании о том, как она выглядела — щеки пылают, глаза горят, волосы разметались по плечам, — у него натянулись джинсы. Если бы и впрямь она была его невеста и их ждала брачная ночь!
Это только первый шаг, сказал себе Джек. Он вызывает в ней желание, а значит, и чувства. Для начала достаточно. Он заставит ее снова полюбить его. Джек похлопал по карману, где лежали кольца. Она принесет ему удачу, он найдет сокровища и тогда сумеет заслужить ее любовь. Он должен дать ей больше, чем только себя и свои мечты, — должен дать ей обеспеченное будущее.
Он найдет сокровища и сможет купить то небольшое предприятие во Флориде, где когда-то работал. Там ремонтировали и продавали мелкие суда. Владелец, добрый малый, дважды предлагал ему купить фирму. Он ее купит. В душе у Джека потеплело от этой мысли. Ради Лорелей он пустит корни. Но раньше надо найти золотую шахту.
Машина подскочила на ухабе, и Лорелей швырнуло о стенку.
— Я вижу, ты не соврал. Дорога и впрямь ухабистая.
— Это еще ничего. Завтра будет хуже.
— Хуже этой? — Лорелей вскрикнула от следующего рывка и подвигала челюстью, чтобы проверить, не сломана ли.
— Хижина где-то справа. Альберто сказал, что издали видно трубу.
Небо быстро темнело.
— По-моему, это там, — Лорелей показала на одинокий кипарис у подножия ржавой скалы, уткнувшей свою пику в небо.
— Похоже, ты права.
Покрышки джипа скрипели по гравию, и наконец он остановился перед простой маленькой хижиной.
— Оставайся здесь, пока я отопру и запущу генератор.
Небо совсем почернело, и утешением для Лорелей служили только луна да свет фар. Вдали угрожающе высились Заколдованные горы. Ей вдруг стало одиноко в машине, и она вышла, чтобы размять занемевшее тело. В двух шагах от нее в кустах что-то завозилось, и она съежилась. Нет уж, черт с ним, лучше оставаться в машине. Она взялась за дверцу, и тут тишину ночи прорезал ужасный вой. Лорелей кинулась к хижине.
— Джек! — звала она, шаря по стене в поисках двери. — Джек, ты где?..
Сзади послышался какой-то звук, она обернулась и вскрикнула при виде качнувшейся тени. С воплем она кинулась бежать, но сильные руки схватили ее за талию. С душераздирающим криком она стала отбиваться.
— Господи, Лорелей, это же я, Джек.
Она затихла.
— Джек?
Она повернулась и посмотрела ему в лицо. Джек. Синие полночные глаза, нахмуренный лоб. Ее тело обмякло, она припала к нему, обхватила руками.
— Ну-ну, детка, все в порядке. Что случилось? Что тебя напугало? — говорил он, поглаживая ее по спине.
— Там в кустах кто-то возится...
— Наверно, ящерица или геккон.
— Кто-то выл. — Она задрожала.
— Всего лишь койот.
Лорелей замерла.
— А что, здесь водятся койоты?
— Конечно. В горах они еще есть. Но тебе не о чем беспокоиться, они боятся приближаться к домам.
— Видимо, один из них рискнул. Он был совсем близко, Джек. По-моему, вон в той гуще деревьев за машиной.
— Вряд ли. Но даже если и так, ничего страшного.
— Ничего страшного? Он мог меня загрызть!
Джек заговорил медленно, урезонивающим тоном:
— Лорелей, койот не тронет тебя, если только у тебя нет курицы или кролика. У тебя нет в чемодане курицы или кролика?
— Сам знаешь, что нет.
— Тогда успокойся. Койот слишком труслив, чтобы рыскать вокруг хижины.
Как бы наперекор ему, койот снова завыл, и Лорелей опять кинулась Джеку в объятия.
— Знаешь, этот приятель храбрее, чем ты о нем думаешь.
Грудь Джека затряслась, Лорелей подняла голову и увидела, что он сжимает губы, чтобы не расхохотаться.
— Негодяй! — оттолкнула она его. — Я до смерти боюсь, что на нас нападет дикий зверь, а тебе смешно?
— Извини. В самом деле... — Он постарался придать лицу серьезное выражение, но не сумел.
— Джек, это не смешно!
— Я понимаю, извини. — Он провел рукой по лицу, как бы стирая смех; ему это почти удалось, только в глазах остались веселые искорки. — Я не хотел над тобой смеяться. Просто ты давно живешь в Аризоне, и я думал, что ты привыкла к звукам пустыни.
— Я не в пустыне живу. Я живу в городе, — доложила она. Считается, что половина, а то и две трети штата представляют собой пустыню, но она не собиралась этого признавать,
— Ну ладно, в городе. Но ты же бывала в горах.
— Не слишком часто. — По правде говоря, впервые приехав в Аризону, Лорелей пришла в восторг от ее гор. В начале мая она ездила на экскурсию в Каньон посмотреть на колибри; тогда же видела цветущие кактусы, дикий мак, веретенообразные деревья, усыпанные желтыми цветами. Даже деревянные стрелы окотилоса были в огненно-оранжевых цветах, а на знакомых по домашним подоконникам кактусах красовались желто-розовые цветы размером с кофейную чашку.
