Она все еще улыбалась, но сердце уже стучало метрономом, отсчитывая последние мгновения существования ее ледяной маски.
— Боюсь, у вас несколько преувеличенное мнение о своих возможностях, — произнесла она как можно спокойнее.
Он улыбнулся краешком губ.
— Ты так думаешь? Может быть, ты и права, но в твоем случае я вряд ли ошибся. Это легко можно проверить.
Элен видела голодный блеск в его глазах, намерения его были столь очевидны, что ей оставалось только воскликнуть:
— Не смей!
Не обращая внимания на ее слова, он подошел к ней вплотную.
— Но и ты меня хочешь, Элен. Мы оба это знаем. Ты ненавидишь меня, но хочешь…
Николас прижал ее к себе — не грубо, но и не нежно.
— Если ты сделаешь еще хоть что-нибудь, я закричу, закричу изо всех сил.
Но она не закричала. И не сделала ни одного движения, чтобы оказать сопротивление или хотя бы создать видимость защиты. В ней не было больше ни гордости, ни стремления дать отпор. Снова, как и в первый раз, ее захлестнуло чувство, уносящее прочь силы и волю, оставляющее в душе лишь странный коктейль из желания и боли, возникшей от безысходности, от полной неспособности противостоять этому желанию. И снова, как и тогда, она приоткрыла рот для поцелуя.
Почувствовав под пальцами его широкую спину, Элен застонала. Ей захотелось прижать его к себе так, чтобы их тела слились воедино, чтобы раствориться в нем…
— Девочка моя, — возбужденно шептал он у самых ее губ, — покажи мне, покажи, как ты меня хочешь…
Элен не понимала, чего он ждет от нее. Она действовала по наитию, так, как велел ей инстинкт, возвращая ему поцелуи с жаром, о существовании которого даже не догадывалась. Она не осознавала, что делает. Разум молчал. Говорили чувства.
— Смотри, как я хочу тебя, — прошептал он, тесно прижав ее к себе.
Она сразу ощутила его возбужденную плоть, горячую и твердую. Ни один покров в мире не мог бы скрыть этого.
Она подалась ему навстречу, выдохнув что-то в немом восторге, в ответ он рассмеялся низким, глубоким смешком.
— Ты хочешь меня, правда?
Палмерс снова стал ее целовать. Рука его скользнула под короткую тенниску. Он гладил ей спину нежными круговыми движениями, наслаждаясь гладкостью ее шелковистой кожи. Тело девушки благодарно отзывалось на ласки; каждое прикосновение приносило блаженство, казалось, что под его рукой тело ее оживает, наполняется густым, тягучим и сладким медом.
— Малышка, — шептал он где-то возле ее уха, перебирая пушистые волосы, согревая своим дыханием.
Она почувствовала, как по его телу прокатилась дрожь возбуждения, и вдруг поняла, что он сдерживался из последних сил и вот-вот потеряет власть над собой. Девушка оттолкнула его, напуганная тем, что может произойти. Он оторвался от ее губ, все еще тяжело дыша, и, взглянув на него, Элен не узнала прежнего Николаса. Желание превратило его в похотливого чужака.
Но он всегда был тебе чужим, подумала Девушка. Что ты знаешь о Николасе Палмерсе, кроме того, что он для тебя самая большая опасность?
— Ты поступила мудро, остановив меня, — сказал Ник ровным голосом. — Предусмотрительность — великая вещь. Если бы мы продолжали целоваться, я бы не смог отвечать за свои поступки. Еще немного, и раздел бы тебя прямо здесь, взял бы на этом самом месте. Никогда не терял здравомыслия, но на сей раз оно меня предало.
Тряхнув головой, он вдруг воскликнул:
— Господи! Что я делаю? О чем говорю? В любую минуту сюда могут войти моя мать, прислуга…
С нее было довольно его самобичевания. Каждое слово только добавляло боли в копилку ее собственных страданий.
— Пусти, я должна уйти…
— Нет.
Элен подняла на него глаза, губы ее дрожали. Еле сдерживая подступающие слезы, она попросила:
— Ник, пожалуйста…
Видя, что она вся трепещет, он взял ее руки в свои.
— Милая, это наше чувство…
Она решительно тряхнула головой, словно стараясь сбросить с себя невыносимую ношу.
— Нет! Это всего лишь секс. Ничего, кроме секса! Влечение тела. Физиологическое явление, химическая реакция между двумя людьми, желающими друг друга. И я, если хочешь знать, ненавижу все это.
Глаза его, будто затянутые дымкой, как-то сразу поблекли.
— Ты не можешь ненавидеть это сильнее, чем я, — с горечью произнес он.
Николас все еще удерживал ее руки в своих. Она рванулась, словно стараясь убежать от самой себя, спастись — так велико было желание сдаться, пропасть, броситься в океан страсти, отдавшись на волю волн или вспыхнуть ярким пламенем и сгореть без остатка.
— Ты дашь мне уйти? — спросила она тихо.
— Только если ты пообещаешь мне не исчезать, — так же тихо ответил он.
— Я ничего не могу тебе обещать. И ты не имеешь права ни о чем меня просить.
— Даже оставить в покое Ричарда?
Элен готова была разрыдаться. Даже сейчас, весь во власти желания, он подозревал ее в двуличии. Как мог он, после того что произошло между ними, вообразить, что она хочет украсть Ричарда у его невесты?!
— Господи! — простонала она. — Пойми, Ник, все кончено! Было и прошло!
— Ты хочешь сказать, что тебе больше нет до него дела?
— Именно так.
— Может быть, ты его и не любила? — продолжал он допытываться. В голосе его было прежнее недоверие.
Девушка шумно перевела дыхание. Лучше, если он будет ее презирать, тогда сам и отвергнет. Пусть он возненавидит ее так, чтобы забыть о ней навсегда и даже не думать прикоснуться к ней. Возможно, тогда ей удастся освободиться от его власти и вновь обрести покой.
— Отчего же, — заговорила она развязным тоном так, как, по ее представлению, говорят проститутки, — но не исключено, что меня больше интересовали его деньги. Ты мне неплохо заплатил. Надеюсь, теперь ты чувствуешь себя лучше?
Губы его сложились в брезгливую гримасу.
— Бог мой, Элен, да ты всего лишь маленькая стерва! — Казалось, он упал с небес на землю. — Если меня еще мучила совесть, что я поступил плохо, стараясь тебя подкупить, то сейчас развеялись все сомнения.
Она покраснела до ушей. Одно дело услышать ответ возмущенного мужчины, другое — выдержать его взгляд.
— Разве игра стоит свеч, Элен? — спросил он холодным, полным презрения голосом. — Неужели полученные тобой деньги могут окупить ту низость, до которой ты позволила себе опуститься?
Девушка взяла со стола сумку.
— Похоже, мы исчерпали тему. Я ухожу, Николас. Не могу сказать, что рада была вновь тебя увидеть, потому что это неправда. Предоставляю тебе возможность объяснить миссис Палмерс, почему я не завершила уборку. Уверена, ты придумаешь подходящую причину.
