Макс проверил расстановку столовых приборов и ругнулся, когда понял, что делает это в четвертый раз. Он глубоко вздохнул и пошел будить Эмму.
Как только он поднялся на первую ступеньку, тотчас зазвенел звонок. Макс повернулся и, нахмурившись, спросил:
— Кто там?
— Это Барри, мистер Морган.
Барри Лоутон, молодой полицейский, с которым Макс часто встречался во время вечерних прогулок по тихим окрестностям, открыл дверь.
— Что-нибудь случилось? — спросил Морган, улыбаясь.
— Об этом я хотел спросить вас, сэр. Я увидел у вас свет и удивился…
— Все хорошо, Барри. У… у меня гости.
— Да? Я не заметил машины, поэтому подумал… подумал, может быть, у вас грабитель.
— Уже нет, — с невозмутимым видом ответил Макс.
— Вы что, уже кого-нибудь поймали?
— Это шутка, — сказал Макс, пожалев, что затеял этот разговор.
— Помню, в прошлом году у вас на фабрике случилось… — Барри вздохнул. — Ладно. Приятного вечера, сэр.
— Спокойной ночи, Барри.
Закрыв дверь, Макс зашагал вверх по лестнице. «Не было печали», — подумал он, чувствуя себя подростком, идущим на первое свидание. Почему это его не злит так сильно, как в прошлый вечер?
Он постучал в дверь, но ответа не последовало.
— Эмма, — тихо позвал Макс и вошел в комнату. Только ровное дыхание говорило о том, что она здесь. Он подошел к кровати. Пальцы скользнули по простыни, ища ее плечо, и наткнулись на что-то мягкое. Эмма тихо простонала во сне. Макс задохнулся и судорожно отдернул руку от упругой груди. Он проклинал себя за столь мгновенную реакцию. Собака Павлова могла бы поучиться у него. Эмма Маклин должна оставить его, и чем быстрее, тем лучше.
Макс начал злиться, но решил не будить Эмму. Спящая, она намного безопасней. Спустившись вниз, он потушил свечи.
…За окном весело щебетали птицы. Эмма моргнула несколько раз и окончательно проснулась. Где она находится? Может, на небесах? Нет, этого не может быть. Святой Петр не позволил бы, чтобы у нее во рту был вкус старых гимнастических носков.
Осторожно щелкнул замок. Эмма с удивлением смотрела на туманный силуэт, который возник в дверях спальни.
— Макс! — воскликнула Эмма и посмотрела на постель. Яркое стеганое одеяло прикрывало ее только до пояса. Широко распахнутыми глазами Эмма глядела на обнаженную грудь. Кто ее раздел?
— Доброе утро, — осторожно произнес Макс, открывая пошире дверь. Она украдкой натянула одеяло на грудь. Это нежное прикосновение напомнило ей… прикосновение руки.
— Доброе утро, — выдавила она из себя. Обернувшись покрывалом, Эмма принялась искать одежду.
Комната выглядела, как в романе «Унесенные ветром»: тяжелая полированная мебель, кровать с пологом и встроенный шкаф. Исключение составляла дорожка из одежды на кремовом ковре, которая тянулась от кровати к двери.
— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Макс.
— Прекрасно. За исключением носового платка на зубах.
— Яркий образ, — усмехнулся Макс.
— Сколько времени? — быстро спросила Эмма.
— Восемь тридцать, — ответил он. Золотистые волосы Макса были гладко зачесаны назад. На нем ничего не было, кроме обманчивой полоски черной ткани, которую, шутя, можно было назвать купальным костюмом. Плечи почти загородили дверной проем, и темно-каштановые волосы в виде клина спускались к животу. От него пахло хлором.
— Ты прикасался к моей… — Эмма остановилась, стыдливо опустив глаза.
— Я только пытался тебя разбудить… — смущенно ответил он, — пораньше. Я искал твои плечи.
— Что ж, — она прищурила глаза, — будем считать, что вы извинились.
— Ты разговаривала во сне.
— И ты пытался одеть на меня смирительную рубашку? — заключила она. Если первая попытка не удалась, значит, будет и вторая. И ничто здесь не поможет: ни покрывало, ни простыня. Эмма вызывающе скинула с себя покрывало и с сожалением подумала, что Макс не видит ее красивого тела.
— Ты голодна? — спросил Макс.
— Да.
— Я спущусь, как только приму душ, — он повернулся, чтобы уйти. Из всех маминых нравоучений о том, как должна вести себя настоящая леди, Эмма не могла вспомнить ничего подходящего для такой ситуации.
— Может, мне приготовить кофе или что-нибудь еще? — поинтересовалась она.
— Нет! — Макс повернулся к ней. — Надеюсь, ты не будешь возражать, если я накрою на кухне? Извини. Ты мой гость, Эмма. Тем более, что мне нравится готовить, — и он закрыл за собой дверь.
Что бы это все значило? А каким образом она оказалась в этой комнате? Обхватив колени руками, Эмма сидела на роскошной кровати и вспоминала вчерашний вечер. Она побывала в магазине, позвонила Сисси (та сильно смеялась над проделками Эммы), в бистро ела жирное французское жаркое и обдумывала свой план. Потом вернулась в дом через незакрытую дверь и долго печатала на компьютере. Приглушенно гудел принтер и потом… Поцелуй? Или только желаемая игра воображения?
Эмма слегка коснулась губ. Неужели ей приснилась эта волнующая ласка? Ласка, которая могла бы прогнать призрак Дэнни. Они о чем-то еще говорили. О Дэнни?
«Ты мешаешь мне жить», — голос все еще звучал в ушах. «Это безумие», — прошептала она. Эмма чувствовала себя совершенно разбитой, будто пробыла всю ночь на кутеже. Но к спиртному мисс Маклин прикасалась только один раз — по случаю окончания средней школы.
Если она действительно разговаривала во сне, то можно представить себе, что узнал Макс. «Проклятие, — с негодованием подумала Эмма. — Не хочу, чтобы он покупал «Хамелеона» из жалости».
Она недовольно заерзала на кровати, вспоминая прошедший вечер, когда пришлось воспользоваться ванной комнатой Макса. Со стоном Эмма вскочила с кровати, схватила одежду и выбежала из комнаты. Что-то больно стукнуло по бедру — она вспомнила: нож. Сисси вручила его для защиты, и Эмма положила грозное оружие в дипломат. Там он лежал до тех, пока не понадобился для того, чтобы вырезать флакон.
Ванную Эмма нашла рядом со своей спальней, быстро оделась и спустилась вниз. Где-то хлопнула дверь — Макс пошел принимать душ.
Нужно быстро работать, тогда она успеет представить проект и уже в полдень сесть на самолет. Конечно, если мистер Морган не захочет раньше избавиться от незваной гостьи.
Запах свежеприготовленного кофе доносился из кухни, и желудок Эммы ответил на этот призыв громким урчанием. Она прошла через библиотеку и оказалась рядом с кухней. В углу стоял диванчик в сине-белую полоску, рядом — кресло. Высокий стеклянный стол и четыре желтых стула находились перед ними, а вдоль противоположной стены расположился оранжевый суперсовременный кухонный комбайн. Этот уютный уголок для еды соединялся с кухней подвижной стойкой. Через раздвижную стеклянную дверь было видно просторное патио, выстеленное плитами. На клумбах росли пышные летние цветы.
