— Тебе понадобится много сил в скором времени, — с нежностью в голосе произнес Макс.
— Для чего? — выпалила Эмма и от радостного предчувствия подпрыгнула.
— Хочу воспроизвести твою формулу на контрольном оборудовании, — он остановился. — Перед тем, как купить.
— Ты собираешься купить духи?! — Эмма была готова расцеловать Макса. Ей удалось сделать! Все будет в порядке! — О, Макс, спасибо!
— Не надо благодарить меня, — он вылил яйцо в чашку и начал взбивать. — Я не собираюсь платить твою цену.
— Я не могу снизить цену, Макс, — испуганно сказала Эмма, прижав руки к груди.
— Я и не прошу тебя этого делать. Если все пойдет так, как я предполагаю, то ты получишь сумму в десять раз больше, чем ту, которую собиралась.
— Но… — Эмма замолчала. Она не может унижаться перед ним и объяснять, что деньги нужны немедленно. Если «Дэниелз Косметикс» решилась купить, то найдется и еще кто-нибудь. — В таком случае наша сделка не состоится.
— Эмма, — вздохнул Макс. — Поверь, никто не станет рисковать деньгами на непроверенном материале.
— Все проверено! — воскликнула Эмма. — Моя сестра Диана — фармаколог. Были проведены исследования на аллергические реакции, химический распад… Она…
— Я имею в виду рыночную проверку, — отрезал Макс и достал сковородку.
— О, — протянула Эмма. Независимо от того, прав ли Макс относительно других компаний, нет ни денег, ни времени для новой попытки. — Сколько понадобится времени для подобной проверки?
— Поживем — увидим. Рыночная проверка не займет много времени, и мы сможем полностью развернуть производство к тому моменту, когда будут готовы результаты.
Эмма понимала, какой риск Макс брал на себя подобным утверждением. Он доверял своей интуиции. Она может полагаться на свою… и его.
— Мы можем начать немедленно?
— Конечно. Мы начнем завтра утром.
— «Сколько в мире сложностей», — с тоской размышляла Эмма и смотрела, как Макс, помешивая, вылил яйца в сковородку. При малейшем движении мышцы на его спине волновались, волосы высохли, и утренний свет зажигал огнем золотистые пряди. Эмма любовалась им. Не понимала она только одного: зачем Макс старается выглядеть хуже, чем есть на самом деле? Почему постоянно отталкивает ее? В эту минуту Эмма почувствовала, что ближе и дороже этого человека для нее никого нет. Невидимая нить протянулась меж ними.
— Макс, я… — Эмма замолчала, не договорив: «Я хочу остаться с тобой».
— Какие у тебя на сегодня планы? — быстро спросил он, будто услышав ее мысли.
«Наивная, он и не собирается приглашать тебя остаться. Неужели он ко всем так относится? Или только ко мне?» — с обидой подумала Эмма.
«Ты мешаешь мне жить!»
— Посмотреть местные достопримечательности, — ответила Эмма с напускной бодростью. — Хочу поездить, посмотреть, что есть интересного в городе Сент-Луисе.
— Хорошо, — он переложил яичницу на блюдо и поставил перед ней, стукнув тарелкой о стойку. — Ешь быстрее, а то остынет.
Эмма начала злиться. Понятно: «Ешь скорее и убирайся к черту из моего дома, из моей жизни». Боже, как он может кому-нибудь нравиться, этот грубиян. У него вместо сердца — булыжник! А она думала, что их связывает нечто магическое! Какая глупость! Пусть теперь умоляет, она не останется. Даже если придется спать в этой отвратительной развалине — взятом напрокат автомобиле. Возможно, так и будет.
— У меня пропал аппетит, — Эмма встала и быстро повернулась. — Увидимся завтра, Макс.
Она выскочила из дома, будто все демоны ада преследовали ее.
Макс то ругал себя за то, что так вел с Эммой, то успокаивался, говоря: «Все к лучшему. Удивительно взбалмошная мисс. Но какое мне дело до нее? Пусть ведет себя, как ей заблагорассудится, но только не в моем доме». Так он провел утро. Чтобы как-то развлечься, Макс решил навести порядок в комнате для гостей и таким образом убрать следы пребывания Эммы Маклин в его убежище.
Начал он с постели и уже решительно взялся за край простыни… Мягкая ткань еще хранила таинственный запах, волнующий аромат молодой женщины. Рука скользит по одеялу… и останавливается, дотронувшись до нежной кожи на упругой груди с круглым розовым соском… «Проклятие», — шепчет Макс, очнувшись.
Почему он не может забыть Эмму? Почему стало так больно и одиноко душе, когда она убежала? Что происходит с ним? И что делать с этими воспоминаниями, с этой неразрешимой мукой в своем пустом доме?
Ругая себя за слабость, Макс схватил щетку и принялся за уборку. Что за фантазии! Разве можно думать о какой-то близости с этой женщиной? Эта бестия готова перевернуть весь мир вверх тормашками! Но ничего, через несколько дней она уедет и…
Вытирая пыль в комнате, в кресле он обнаружил бюстгальтер и тяжело вздохнул.
— Не везет сегодня, — пожаловался Макс Дикси.
Уже после ленча раздался телефонный звонок. Макс снял трубку и неожиданно заволновался, когда услышал знакомый голос. Это была Эмма.
— Как ты узнала мой номер? — сурово начал разговор Макс.
— Он был записан.
— Записан где?
— На листочке в библиотеке, — призналась Эмма. Ее было плохо слышно из-за дребезжащей рядом посуды. — Под большой кучей бумаги.
— И, естественно, ты должна была его проверить, — раздраженно отметил Макс.
— Естественно. Ладно, приму к сведению. Я по другому поводу.
— Ты хочешь напомнить мне, чтобы я закрыл дверь.
— И это тоже, — Эмма натянуто рассмеялась.
— Тогда бюстгальтер?
— О Боже, я даже не поняла, что его нет. Но я имею в виду… мой бумажник.
Макс вспомнил, что положил бумажник на стол. В то утро, когда нашел Эмму спящей за компьютером. В то утро, когда поцеловал ее.
— Да, он здесь, — ответил Макс и чувство безотчетного беспокойства овладело им. — Что-то случилось?
— Ничего, — выпалила Эмма, и Макс расслышал мужской голос, требующий у нее деньги.
— Эмма, где ты? — настороженно спросил Макс. Эмма, помедлив, произнесла:
— В ресторане около Форест Парк.
— Я попрошу Бенно привезти тебе бумажник, — вздохнул Макс. Даже когда ее нет рядом, эта сумасбродка умудряется беспокоить его.
— Спасибо… Макс, я благодарна тебе за заботу…
— Пожалуйста.
Бюстгальтер и бумажник были уложены в пакет и отправлены по назначению. Под спокойные мелодии Брамса Макс в одиночестве пообедал — жизнь возвращалась в свое спокойное русло. Только ночью, в пустой постели, он долго не мог уснуть. Лежал на спине, положив руки под голову, и мучительные воспоминания проносились перед ним. Потом стиснул зубы, повернулся набок и забылся тревожным сном.
