удивиться. В отличие от Юльки, я была уверена, что босс – это Антон. Прежде всего потому, что рядом с водителем шеф никогда не садится. А сейчас Артем распоряжается совместным досугом. Причем очень уверенно, не спрашивая, а утверждая.
Представляю, какой мощный хук прилетел самолюбию подруги…
И это она еще не знает, что из-за меня. Хорошо бы, чтоб и не узнала.
Артем
С предельной вежливостью отказавшись от напористого приглашения, я потянул Антона, как упирающегося бычка, за собой.
– Мы сами справимся с багажом и найдем дорогу. Давайте карты, – остановил я жестом служащего. Барчук Антон не видит ничего страшного, когда ему пытаются переставлять ноги, меня же откровенно бесит этот сервис. Такое ощущение, что в нас подозревают голубков с нежными чувствами друг к другу. Хорошо, хоть номера отдельные.
Но едва мы шагнули в лифт, мой названый братец-кролик скинул обличье милашки и попытался придавить меня всем своим авторитетом денежного мешка.
– Сильно надеюсь, что у тебя есть веские причины, по которым ты мне испортил вечер, – словно рассерженный лев в зоопарке, Антон дал понять, что очень недоволен.
– Яволь, мой фюрер! Ты на самом деле считаешь, что Нора оставит тебя на Новый год одного?
– Ну она же сказала, что ни за что не пропустит благотворительный бал. А прилететь тридцать первого декабря – ты сам знаешь, это для нее гражданский подвиг. – Антон недовольно поджал губы, и было непонятно, то ли он сожалеет об этом, то ли не верит своему счастью. – А я не герой – таскаться с ней по светским тусовкам.
Его невеста не вызывала у меня восхищения, но, как показывает мировая практика, она еще не самое большое зло. Элеонора принадлежала к высшему свету и была довольно выгодной партией, но главное было в том, что и мой работодатель, и по совместительству друг босоного детства и обеспеченной зрелости не пылал восторгом от этого. Он, как собака от блох, пытался отряхнуться от любых обязательных, по убеждению Норы, мероприятий.
Антон, конечно, изначально избалованный папенькин сынок, которому бизнес достался, как из мешка Деда Мороза. То есть все знают, что туда подарок кладут родители, но хотят верить в чудо. Так и Антон старается не лодырничать, насколько это возможно, чтобы доказать, что он и сам по себе чего-то стоит.
Но в этом благородном деле ему нужна твердая направляющая рука. Коей я и являюсь.
Наши родители очень дружили еще в то время, когда были простыми студентами, пережили вместе немало и хорошего, и плохого. Потом занялись бизнесом, но случилась беда, и мой отец погиб, защищая отца Антона. Но к чести семьи Городовых, нужно сказать, они не бросили вдову друга с двумя детьми, то есть со мной и сестрой, помогли открыть небольшой книжный магазин, где мама и по сей день сама работает наравне со своими сотрудницами. А я, зная семейную историю, взял под опеку их баловня – сына.
Выдающиеся педагоги прошлого, Макаренко и Сухомлинский, наверняка попросили бы у меня автограф в знак признания превосходства моей педагогической метОды.
Антон добродушный, отзывчивый, с довольно мягким характером не раз мог бы скатиться по наклонной. Но я его хватал, как щенка за загривок, и утаскивал прочь от опасных соблазнов.
И делал я это уже на автомате, потому что с ранних лет слышал от мамы: «Мой мужчина» и все свои поступки измерял этим критерием. По-мужски или нет. Я заботился о маме, о сестре, и Антона уже рассматривал как своего брата.
В отношениях наших семей сложилась какая-то карусель благодарности. Тетя Света чуть не молилась за это на меня, и поэтому, когда Антона отправляли учиться в MIT (Massachusetts Institute of Technology), туда попал и я.
Тетя Света задействовала все связи, расшиблась в лепешку, чтобы грант на поступление достался именно мне.
Как признательность за мое положительное влияние? Конечно, но из соображений экономии своих денег тоже – Тоныч без кнута учиться бы не смог.
Короче, этот круговорот благодарности настолько нас сблизил, что уже никто ничего не считал. У меня свой бизнес, но и за финансами Антона я тоже бдительно слежу, а также за тем, чтобы никакая ушлая барышня не залетела от него. Понятное дело, до держания свечки не доходит, но как-то получается.
Пусть уж лучше с Норой, так хоть можно быть уверенным, что она не из-за денег. Приличная семья, хорошее образование, воспитана гувернантками – лучшей визитной карточки для состоятельного мужчины не найти. А зная, как он увлекается чуть ли не каждой юбкой, то в его случае не любовь и страсть должны быть цементом в браке.
Единственное, что меня не устраивает, – она навязчиво пытается свести меня со своей подругой. Такой же львицей, помешанной на престиже.
Пока я висел в своих мыслях, Антон продолжал недовольно сверлить меня взглядом.
– То есть, я не могу выпить кофе с понравившейся девушкой?
– Не оскорбляй мой мозг! Во – первых, ты сегодня с ней позажигаешь, значит завтра она будет иметь право разделять твой досуг. И! Минуточку! Столик на банкете. Но я уверен, что Нора прилетит, причем в компании с Марго. И если она заметит в твоей орбите другую женщину – это тебе грозит сожжением на костре. Так что если не хочешь разрушить намечающийся династический брак, не советую ни с кем развлекаться. Во-вторых, это очередная профессиональная охотница за богатеньким Буратино. А ты у меня еще и добренький.
– А с чего ты взял, что она охотница? У нее свой бизнес, она уверенная в себе, потрясающе красивая девушка.
Мне ничего не остается, как горестно возвести очи кверху и тяжело вздохнуть.
– А напомни – ка, какими качествами обладает финансовый аналитик? – я не гнушаюсь лишний раз отметить, кто в наших отношениях все—таки Мозг. Зловредничаю, конечно, но позволяю себе, как солнцу, иметь темные пятна. – Вооот! Она ж как рысь, молниеносно среагировала на нашего мерина. Инициировала знакомство. И уверен, что отсканировала стоимость твоих часов еще в самолете. К тому же подружка ее – редкостная хамка.
Друг скептически скривился.
– А это – то откуда? Она же молчала, насколько я помню. Ты что, уже и мысли читать научился?
– Нет, кажется, я умудрился обзавестись персональной истеричкой, так что жениться мне теперь совсем незачем. А пить вместе с ней кофе у меня точно нет никакого желания. Бабушка про таких говорила – посмотрит так, что молоко прокиснет. Поэтому сегодня разбираем дела, а до завтра, надеюсь, они себе уже найдут новую
