могу.
— Да почему?
— Просто не могу и все!
— Ну, должна же быть какая-то причина?
— Должна! — согласилась я, — И она есть!
Димка остановился и сунул руки в карманы. Поддев ногою камушек, он ловко зашвырнул его в траву.
— И что за причина? — голос его изменился, теперь в нем отчетливо слышалось раздражение.
— Я не могу тебе сказать, — решительно отрезала я.
— Любопытно, — хмыкнул Димка и повернулся. Я старательно отводила взгляд. Тогда он взял ладонями мое лицо и стоял так бесконечно долго, пока я наконец-то ни посмотрела ему в глаза.
— Прости, — шепнула я.
На лице его отразилась целая гамма эмоций. Растерянность сменилась удивлением, а после — злостью. Губы его скривились в горькой усмешке, и он одернул руки, отступив назад.
— Ну, и кто он? Я его знаю? — и хотя голос его звучал непринужденно, в нем сквозила еле сдерживаемая ярость.
— Ты… ты все не так понял.
— Конечно, — согласился Димка, — я понял все не так! Я ошибся! Решил, что ты особенная, но ошибся. Думал, ты не такая, как все. А ты оказалась еще хуже, чем другие.
— Дим, — хотела я прервать его.
— Ты не только шлюха, но еще и обманщица! — закончил он. И, сплюнув себе под ноги, быстро и уверенно пошел прочь.
Глядя на его стремительно удаляющуюся спину, я ощущала внутри пустоту. Ни боли, ни обиды, а только пустота заполняла собою легкие, проникала в самое сердце. В беззвучном танце, подталкиваемые ветром, в воздухе закружились пушинки. И я безразлично подумала: «что за дерево цветет в такое время, для тополей еще рано…».
Я не помнила их лица, а потому в каждом встречном парне подозревала своих насильников. Стоя в очереди, я ощущала на себе их взгляды. Мне казалось, что они наблюдают, они следят за мной. Они меня видят, а я их — нет! Я отводила глаза, избегая смотреть на прохожих. Прежде не упускавшая возможности пофлиртовать, я перестала улыбаться, а на попытки познакомиться отвечала спутано и грубо. А вскоре и вовсе прекратила выходить из дома, сведя к минимуму все контакты.
Ирка недоумевала, пытаясь найти причину моему поведению. Я ожидала, что по знакомым разлетятся слухи, но от Ирки узнала, что Дима, как и я, хранил молчание. Я была благодарна ему за это! Хотя, расскажи он всем, какая я на самом деле «шлюха», возможно, мне было бы легче. Стало бы проще отпустить его… А так, приходилось душить в себе желание позвонить, дождаться у дома и рассказать всю правду. «Возможно, когда-нибудь, но не сейчас», — думала я.
Единственным неоспоримым плюсом моего заточения стали пятерки в зачетке. С головой погрузившись в учебу, я сидела дома, часами перебирая страницы тетрадей и штудируя методички. Экзамены сдала на отлично, что послужило дополнительным стимулом для мамы отправить нас Лизой на море. Конечно, не без помощи отца, которую она, скрепя сердце таки приняла.
Целый месяц обжигающих солнечных объятий, сдобренных морскими брызгами, хрустом песчинок на зубах и привкусом тончайшего теста, из которого сделана приторно-сладкая пахлава. Они были просто необходимы мне, эти четыре недели! Я впитывала их, подобно губке, и возрождалась заново.
В маленьком черном платье, удобных босоножках и с новой стрижкой под «Дженнифер Энистон», я вбежала в ресторан. В забитом до отказа зале с трудом удалось отыскать глазами наш столик. Все уже расселись, пустовал один стул.
— Наконец-то! — при виде меня Лизка закатила глаза.
— Всем привет, — я обвела взглядом знакомые лица. В числе присутствующих значились: манерная Анечка, давняя Лизкина подруга; Жанна — женщина из категории «селф-мейд»; одноклассница Ирка, успевшая к 28 нарожать троих; соратница по спортивным подвигам — Маргарита и скромница Женя, коллега с новой работы. Столь разношерстную компанию мог собрать только очень веский повод.
— Мы уже заказали, можешь не напрягаться, — бросила Лиза, отобрав у меня папку с меню. — Сама виновата, роллы! — предвосхищая мой вопрос, выпалила она, — В конце концов, это мой девичник! Будешь есть, что принесут.
Японская кухня в русском исполнении, отчего-то приводившая сестру в восторг, оставляла меня равнодушной. Но это был особенный повод, который я окрестила «вечером прощания с молодостью». Для подобного мероприятия в самый раз! Скорая свадьба стала причиной для шуток с моей стороны. Я вслух фантазировала о том, как сестра с половником в руках, в окружении многочисленных спиногрызов, будет встречать с работы раздобревшего и растерявшего шевелюру мужа. И, хотя Лизу бесили эти шуточки, я была искренне рада за сестру. Ибо ничто так не красит женщину, как горящий взгляд и прочие атрибуты влюбленности.
Мне было стыдно признаться самой себе в том, что радость эта граничила с завистью. В свои 25 я не спешила замуж! Мне претила мысль о священности брака, необходимости рожать детей и быть преданной одному-единственному мужчине. Мне просто хотелось влюбиться! По-настоящему влюбиться. До дрожи в коленях и бабочек в животе. Чтобы, собираясь на очередное свидание, часами стоять перед зеркалом. Чтобы невинное смс вызывало неконтролируемый приступ счастья.
После случившегося я не собиралась принимать постриг и уходить в монастырь. Напротив, я изо всех сил пыталась наладить контакт с собственным телом. Со стороны можно было принять меня за легкомысленную особу, что строит глазки каждому встречному. Я не отвергала ухаживаний, с радостью соглашалась на свидания, каждый раз надеясь на чудо. Но чуда не случалось! А потому, вот уже сем лет моя жизнь представляла собой череду коротких романов. Отношения длились не дольше месяца, инициатором разрыва выступала я сама. А мужчины лишь недоумевали, требуя объяснений!
Но как я могла объяснить? Сказать о том, что не желаю отнимать их время? По той простой причине, что я ничего не чувствую… Наедине с собой, мастурбируя перед сном, мне удавалось достичь оргазма. Но испытать подобное в постели с мужчиной не довелось, ни разу. Огорошить нового поклонника отсутствием оргазма я не решалась. А потому, талантливо имитировала удовольствие. Притворство вошло в привычку, и я сама удивлялась тому, как ловко у меня получается. И все-таки, я не теряла надежды найти того, кому смогу открыться. И главное, того — кто после услышанного пожелает остаться со мной.
Когда ты фантазируешь об изнасиловании и принуждении, ты представляешь все иначе. Столкнувшись с этим в реальной жизни, ты испытываешь животный ужас! Понимая, что это не игра, что тебя могут убить, покалечить, изуродовать, ты готова делать что угодно, лишь бы только сохранить свою жизнь. Ощущение страха и ожидание чего-то худшего стало моими спутниками, которые возникали из ниоткуда в самый неподходящий момент.
