Энди украдкой взглянула на Троя. Он смотрел куда-то вдаль, на дорогу, но она чувствовала, что он не пропустил ни слова из ее разговора с Гретхен. Она повернулась к нему спиной и заговорила чуть ли не шепотом. От волнения у нее снова едва не перехватило дыхание.
— Я не могу выйти за Филиппа. Я не люблю его. Я вернусь… — она помолчала несколько секунд, чтобы не разрыдаться, — вернусь через…
Она вопрошающе посмотрела на Троя. Их глаза встретились.
— Десять дней, — подсказал он.
Значит, она не ошиблась. Он действительно все время внимательно прислушивался к тому, что она говорила.
— Вернусь через десять дней, — сообщила она Гретхен, снова отвернувшись от Троя.
Стоило ей повесить телефонную трубку, как боль прорвалась наружу, несмотря на все усилия запрятать ее глубоко внутри. Одинокая слеза медленно скатилась по щеке.
— Энди?
Она не обернулась. Нельзя, чтобы он увидел ее плачущей. Она и без того доставляет ему столько хлопот, а теперь еще вот и разревелась. Мужчины терпеть этого не могут. Ее отец всегда становился тверже стали и страшно злился, когда она плакала. Его это просто бесило. «Немедленно прекратить!» — командовал он в таких случаях.
— Энди? — на этот раз чуть настойчивее позвал Трой.
Она стояла не шелохнувшись. Он протянул руку, развернул ее к себе и, нежно взяв двумя пальцами за подбородок, приподнял его. Ее лицо оказалось совсем близко. И тут он заметил слезы в ее глазах. Слезы, из-за которых он инстинктивно чуть не ринулся бежать прочь, притом как можно дальше от нее. Столь явное проявление эмоций привело его в смятение.
— Вы плачете, — пробормотал он, чтобы хоть что-то сказать.
— Спасибо, что заметили, — с трудом выдавила из себя Энди, быстро утирая слезы.
— Что случилось?
— Ничего. Ровным счетом ничего не случилось, — сказала Энди и снова расплакалась. — Я… я стою здесь, в телефонной будке, в подвенечном платье, вот и все. Что же тут такого? — слышалось сквозь судорожные всхлипы. Теперь уж она разревелась по-настоящему.
Трой оторопело смотрел на нее.
— О Господи! — только и сумел выдохнуть он.
Презрев инстинкт самосохранения, который велел ему немедленно бежать куда глаза глядят, он бережно обнял ее за хрупкие плечи и прижал к своей груди.
От нее так вкусно пахло, что Трою хотелось зарыться лицом в ее волосы, да так и остаться стоять, чтобы эти блаженные мгновения длились вечно. Он чувствовал, как она дрожала в его объятиях, а из ее груди то и дело вырывались короткие всхлипы.
Он забыл обо всем: о своем графике, о ее таинственном прошлом, об окружающих. В этот волшебный миг все это потеряло для него всякое значение. Ему бы утешить ее, но мысли сосредоточились совсем на другом: она казалась ему нежным лепестком, мягко прильнувшим к его телу, словно самой природой они предназначены друг для друга.
Глупо было даже на мгновение понадеяться, будто ему удастся не замечать ее присутствие рядом с собой. Всякий раз, стоило ему только взглянуть на нее, у него возникало неодолимое желание прикоснуться к ней. А коснувшись ее, он едва удерживался от желания поцеловать.
Если же он ее поцелует, то… Боже, храни его и не допусти совершить то, что ему тогда захочется сделать!
Энди подняла голову с его плеча, устремив на него взгляд своих огромных карих глаз, в которых все еще стояли слезы. Обеими руками она принялась вытирать щеки, откинувшись немного назад. Тем самым она как бы установила между ними своеобразную дистанцию — и физическую, и эмоциональную.
Он увидел, как в ее глазах мелькнуло выражение боли, беспокойства, смущения, — но лишь на мгновение. Глубоко вздохнув, она постаралась справиться со своими чувствами.
— Вы в порядке? — спросил он.
— Все нормально. — Энди даже удалось выдавить из себя слабую улыбку. — Честное слово.
Трой все еще смотрел на нее так, словно боялся, что она может вот-вот разбиться, как хрупкая фарфоровая статуэтка. Нежность, с какой он только что обнимал ее, стала для нее полнейшей неожиданностью.
Еще никогда в жизни ее так не обнимали. Ни родители — между ними всегда сохранялась определенная отчужденность. Ни Филипп, с которым, в сущности, вообще не было никаких отношений, если, конечно, не вспомнить о столь несущественной мелочи, как их помолвка. Что же касается мужчин вообще, то не было ни одного, с кем бы у нее завязались серьезные отношения.
Поэтому то, что Трой — совершенно незнакомый ей человек — сумел утешить ее, оказать дружескую поддержку, стало вдвойне приятным сюрпризом. Хотя это ее немного пугало.
— Вы уверены? — спросил Трой, но тут же отругал себя за назойливость. Ведь, кажется, он не собирался ни во что вмешиваться. Во всяком случае, по возможности. Но она выглядела такой беззащитной…
— Со мной правда все в порядке, — повторила Энди. — Ничего страшного. Не обращайте внимания. Это мои трудности.
Она еще раз ему улыбнулась, словно твердо решив доказать, что говорит правду. Ей почти удалось унять дрожь в руках, и она, одернув платье, посмотрела в сторону грузовиков, в несколько рядов расположившихся на стоянке.
Трой мгновенно почувствовал какую-то неловкость, и дело кончилось тем, что он страшно разозлился на самого себя.
— Ну ладно, если вы готовы, тогда поехали. Я и так уже опаздываю, — строго сказал он. Нужно немедленно выбросить все эти глупости из головы. Бизнес — вот о чем ему следует сейчас думать.
Здоровенный верзила в черной футболке, весь в татуировках, прошел мимо Энди и Троя в ресторанчик, при этом метнул в них любопытный взгляд, однако ничего не сказал. На двери ресторанчика звякнул колокольчик, когда водитель, толкнув ее, быстро вошел внутрь.
Трой видел, как Энди проводила его взглядом. Он уловил голодный блеск в ее глазах, когда она посмотрела в сторону ресторана. Но, не проронив ни слова, она подобрала подол платья и направилась прямо к их темно-синему тягачу, стоявшему в самом дальнем конце стоянки. Трой наблюдал за ней.
Ясно, что она проголодалась, но ни за что в этом не признается и не попросит поесть. Он бросил взгляд сначала на грузовик, потом на нее: хрупкие плечи отведены назад, во всем облике такая трогательная беззащитность…
— Постойте!
Энди остановилась и обернулась.
Трой кивком головы указал на ресторан, сам не понимая, почему это делает.
— Давайте перекусим. Так и так скоро время обеда. — Хотя было еще только половина пятого.
— Но ведь вы только что сами сказали, что опаздываете, — удивленно возразила Энди.
— Все так. — Трой не собирался отрицать очевидное. Ему теперь придется ехать до глубокой ночи, чтобы наверстать упущенное время. — Но мы можем поесть сейчас, чтобы потом ехать без остановок.
