– Еще раз извини.
Беатрис открыла дверь, впустив Рона.
Он обвил руками ее талию и уткнулся носом во влажные длинные волосы, однако она поспешила высвободиться из его объятий.
– Я тороплюсь. Обещала быть в редакции к девяти.
– Милая, что с нами происходит? – серьезно спросил Рон, взяв Беатрис за руку и заставив посмотреть в его глаза.
– Все в порядке. Просто мы оба устали.
– Может быть, отдохнем. Я мог бы договориться с Чарли. Он заменит меня на несколько дней. Отправимся во Флориду. Снимем самый шикарный номер в отеле. Поиграем в пляжный волейбол, поплаваем, позагораем… Разве не заманчиво?
– Чрезвычайно, – сквозь зубы процедила она.
– Постой, Беатрис. Я что-то не понял твоей реакции, – опешил Рон. – Ты не хочешь устроить себе маленькие каникулы?
– Видишь ли, дорогой, не всегда можно поступать так, как хочется. Я рада, что у тебя есть возможность перевалить свои заботы на другого. Чарли – самый ответственный человек на свете. И где ты только раздобыл такое сокровище? У меня же нет подобной палочки-выручалочки. Коллинз разорвет меня на части, если через неделю я не добуду ему эксклюзивные фото.
– Ты преувеличиваешь. Уверен, что даже твой редактор в состоянии понять естественное человеческое желание отдохнуть. Ты ведь сама говорила, что сто лет не была в отпуске.
– И боюсь, что еще лет сто мне это не грозит.
– Кроме того, женушка твоего босса наверняка будет рада избавиться от тебя хотя бы на неделю.
Беатрис усмехнулась. Рон прав. Только добившись своего и сделавшись супругой Коллинза, стервозная Миранда снова стала прежней по отношению к Беатрис. Однако временами ею снова овладевала ревность к молодой подчиненной мужа, и она готова была сжить Беатрис со свету своими придирками и язвительными замечаниями. Правда, следует отдать должное Миранде, она никогда не выходила за грани допустимого. Все ее замечания, какими бы надуманными и натянутыми они ни были, касались только профессиональной деятельности Беатрис. Опускаться до личных оскорблений Миранда считала для себя недопустимым.
Впрочем, вспышки ревности случались все реже и реже. Так что Беатрис надеялась, что ко второй годовщине свадьбы Миранды и Патрика они и вовсе прекратятся.
– Не преувеличивай. Мы с Мирандой нормально общаемся. Редакция все-таки не змеиное логово. Работа всегда доставляла мне удовольствие. В противном случае я бы ее бросила, уверяю тебя, Рон.
– А вот мне кажется, что тебе просто нравится издеваться над собой, жить на пределе возможностей. Беатрис, ты отказываешься от собственного счастья.
Беатрис улыбнулась.
– По-твоему, мое счастье – это ты?
– Возможно. Однако ты не даешь мне это доказать.
– Что значит – не даю. Мы живем вместе уже больше года! Достаточный срок для всяческих доказательств, не находишь?
– Вот именно. Пора перейти на новую ступень.
Повисла пауза.
Беатрис удивленно вскинула брови.
– Ты о чем?
Неожиданно Рон опустился на колени и обхватил ее ноги.
– Что ты делаешь?!
– Беатрис, выходи за меня замуж. Обещаю, что буду любить тебя до конца своих дней, как ни одну женщину на свете. Буду исполнять все твои желания и прихоти. Позволь мне сделать тебя счастливой.
– Рон, ради бога, прекрати этот спектакль, – вздохнула она.
– Ты думаешь, это игра? Я люблю тебя. Почему же ты…
Резкий телефонный звонок раздался настолько неожиданно, что оба вздрогнули.
Слава богу! – подумала Беатрис, а вслух сказала:
– Я возьму.
– Постой, давай закончим, – настаивал Рон, не выпуская ее из своих объятий.
Раздался очередной пронзительный звонок.
– Рон, дай мне поднять трубку. Вдруг это что-то важное.
– Важнее, чем наше будущее?
– Рон, хватит этих дешевых мелодрам, – осекла его Беатрис.
– Что ж… – Рон разжал руки, но так и остался стоять на коленях у двери ванной.
Интересно, кто же мой спаситель? – гадала Беатрис по пути к телефону. Довольно редко кто-то звонил в столь ранний час. Значит, дело действительно важное.
– Алло?
– Привет, сестренка!
Беатрис помедлила. Сестренка? Наверное, ошиблись номером. Родной сестры – как, впрочем, и брата – у нее не было. Беатрис всегда считала это проявлением эгоизма своих родителей. Завести одного ребенка все равно что посадить узника в одиночную камеру.
– Это Донна, – после затянувшейся паузы пояснила женщина на другом конце провода.
– Донна? – Звучит знакомо, вот только…
– Твоя кузина из Монтгомери, – рассмеялась Донна. Ее явно забавляла ситуация разъяснения родственных связей. – Моя мама – сестра твоего отца, Дороти. В девичестве Ричардс. Теперь Дороти Сэмюэлс.
– Ах Донна! Извини, что сразу не поняла, – талантливо изобразив вздох облегчения, произнесла Беатрис, судорожно пытаясь восстановить в памяти обрывки воспоминаний из далекого детства. В частности поездки в Монтгомери к дяде Фреду и тете Дороти. Помнится, когда Беатрис было лет десять, ее младшая кузина попискивала в колыбели, требуя очередную порцию материнского молока.
– Можешь не притворяться, Бетти.
Бетти? С чего вдруг такая фамильярность? – мелькнуло в голове Беатрис, однако, заметив вопрошающий взгляд Рона, она снова натянула маску приветливости и радости от неожиданного звонка невесть откуда взявшейся родственницы.
– О, Донна. Я так рада твоему звонку! – как можно искреннее воскликнула Беатрис. Лучше уж общаться с незнакомой сестренкой, чем выяснять отношения с Роном.
– Неужели? – Похоже, кузина была и впрямь удивлена.
– Хотя… – Неожиданно Беатрис осознала, что родственники просто так не объявляются. Подобные звонки, да еще ранним утром, возвещают либо об очень хороших новостях, а чаще – об очень печальных семейных событиях. – Боже, Донна, что-то случилось с твоими родителями?
– Нет-нет, – прервала ее Донна. – Как ты могла предположить, что…
– Извини, – сконфузилась Беатрис.
Рон усиленно подавал ей знаки, пытаясь выяснить, с кем она разговаривает. Однако Беатрис отмахнулась от него как от назойливой мухи.
– Тогда в чем дело?
– Ну вот, я даже не могу просто так позвонить своей старшей сестре.
– Мне еще раз извиниться? – Беатрис начинала злиться. Если ее кузине нечем заняться и она от безделья вздумала наладить семейные отношения, то пусть выберет для своего развлечения другой объект. Например, тетушку Августу.
Беатрис уже собиралась высказать свою идею вслух, как Донна начала куда более взрослым и серьезным тоном:
– Мне жаль, что наша семья собирается только по случаю больших праздников или похорон.
– Да уж, нашу семейку никак не назовешь дружной, – признала Беатрис.
