Большой сверток оттягивал руку. Пальцы, сжимавшие нижний край, онемели. Острые выступавшие шипы кованой рамы врезались в кожу, словно пытались проткнуть ее насквозь. Руки и ноги ныли от усталости. Хотелось плакать и кричать, но Энн не могла себе позволить даже тяжелое дыхание. Она плотно сжала губы, закусив их до крови, чтобы не выдать свое присутствие. Меньше всего ей хотелось объясняться с тетей Долли. Для начала нужно придумать более правдоподобную историю, чем письмо от адвоката умершей в Джеймстауне бабушки, заброшенный дом с привидениями и смеющийся портрет. Еще не мешало бы предупредить Джессику, пока та не проболталась о том, что не видела подругу со вчерашнего утра.
Когда Энн вошла в свою комнату и опустила на кровать сверток, то ей показалось, что она отвязала огромные гири и теперь запросто сможет взлететь подобно воздушному шару.
Внизу хлопнула входная дверь. Значит, тети не было дома и она напрасно кралась на цыпочках, почти не дыша. Быстрые, суетливые шаги на первом этаже свидетельствовали о том, что Долорес Браун вернулась из супермаркета, где накупила продуктов, и теперь собирается их готовить. Энн досконально изучила ежедневный ритуал тети. Тетя Долли проведет у плиты, колдуя над кастрюлями и сковородками, около двух часов. А затем поднимется на второй этаж, чтобы немного отдохнуть с английским любовным романом в руках.
Энн стянула с себя пропахшую потом одежду. Ей не терпелось смыть с себя дорожную пыль, словно тем самым она могла избавиться от дурных воспоминаний и страхов. Оставшись в трусиках и бюстгальтере, Энн разрезала маникюрными ножницами плотную коричневую бумагу и как можно тише высвободила из ее плена зеркало. Теперь оно уже не казалось Энн красивым и ценным. Разве что массивная рама производила сильное впечатление. Энн посмотрела на свои руки. На пальцах вздулись белые волдыри. Вспомнив, что руки она мыла в последний раз сутки назад, Энн всерьез испугалась, что занесет в раны какую-нибудь заразу.
Поставив зеркало на тумбочку напротив своей кровати, Энн бросилась в ванную. Помыв руки и ополоснув прохладной водой лицо, Энн ощутила непреодолимое желание полежать в расслабляющей ванне с цитрусовой пеной.
Пока ванна наполнялась водой, Энн достала из платяного шкафа сменное белье, чистые джинсы и тенниску. Со сном придется повременить. Слыша, как тетя Долли хлопочет в кухне, Энн поняла, что едва держится на ногах от голода. Сначала придется явиться с повинной, поесть, а уж потом она сможет лечь спать. С чистой совестью, так сказать.
Зайдя в ванную, Энн почувствовала легкое головокружение и дискомфорт. Она закашлялась от горячего влажного воздуха. Энн впервые обнаружила, какое маленькое помещение отводилось под ее ванную комнату. Энн распахнула дверь пошире. Перспектива простудиться, лежа в быстро остывающей воде, показалась Энн куда заманчивее возможности задохнуться от приступа клаустрофобии. Ванная комната была одним из ее любимых мест в доме. Там она чувствовала себя в безопасности. Словно мышка, спрятавшаяся в норке под плинтусом. Раз в неделю Энн уединялась в ванной комнате, чтобы сделать маникюр, педикюр и обработать ступни. Она обожала принимать ванну с пеной или с ароматическим маслом. На угловой стеклянной полочке у нее собралась уже богатая коллекция различных косметических средств. Некоторые из них она купила сама, другие были подарками тети и подруг.
После ванны Энн не почувствовала привычного приятного расслабления. Напротив, ее сердце тревожно билось, а нервы натянулись как гитарные струны. Что-то было не так… нет, все было не так. Абсолютно все изменилось. То, что ей доставляло удовольствие прежде, теперь раздражало или даже вызывало страх. Она не чувствовала себя спокойно в собственной комнате. А отражение в зеркале раздражало ее. Разве мужчинам могла понравиться бледная девушка с тусклыми тонкими волосами и невыразительными глазами мышиного цвета? Мартин наверняка в душе смеялся и над ней, и над ее машиной.
Мартин понравился Энн настолько, что она даже боялась себе в этом признаться. Разве у девушки вроде нее может быть хоть один шанс завоевать сердце такого красавца? Мартин был высоким и широкоплечим. Физическая работа на свежем воздухе сделала для его фигуры и развитой мускулатуры куда больше, чем изнуряющие тренировки Криса в спортзале. А еще у Мартина были добрые глаза. Поначалу Энн стеснялась смотреть ему в глаза, и всякий раз, стоило Мартину пошутить или улыбнуться, она быстро отводила взгляд. Наверняка у Мартина есть постоянная подружка. Или он меняет девчонок каждую неделю. Парни вроде него редко отличаются постоянством. Разумеется, все его заигрывания были лишь шуткой, насмешкой.
Если бы она была поумнее, то не стала бы строить иллюзий относительно возможного продолжения знакомства с автомехаником. Во-первых, они живут в разных городах. Во-вторых, он ее старше. А в-третьих, Мартин не стал бы встречаться с такой некрасивой девушкой. Вот если бы на ее месте оказалась Джессика… У Джессики никогда не возникало проблем с парнями. Джессика красива, раскованна и общительна. И она яркая блондинка. А что собой представляет она, Энн? Невыразительные черты лица и столь же неяркий цвет волос. Энн вздохнула, вспомнив, как едва не вскрикнула, когда Мартин случайно коснулся ее груди. Он и сам от неожиданности отпрянул, а затем пять минут извинялся за свою неосторожность.
Наверняка он счел меня синим чулком и недотрогой, подумала Энн. Единственное, что могло оставить след в душе нового знакомого, так это мое бесстрашие. Никто ведь до меня не осмеливался войти в «дом с привидениями».
Энн вышла из ванной комнаты и присела на низкий табурет перед зеркалом, которое привезла из Джейстауна. Как ни странно, отраженная в нем девушка понравилась ей куда больше, чем та, что кисло улыбалась ей из запотевшего зеркала над раковиной.
Блестящие прямые волосы почти высохли. Глаза горели. Правда, в их блеске было что-то нездоровое, лихорадочное. Ничего удивительного после того, что ей пришлось пережить за последние сутки. У Энн закружилась голова, и она ощутила разлившуюся по телу тяжесть.
– Энн? Открой мне дверь! – Взволнованный голос тети Долли и тревожный стук в дверь. – Энн?! С тобой все в порядке?!
– Помогите… пожалуйста… – едва слышно прошептала Энн, сползая с табурета на мягкий ворс ковра.
Очнулась Энн от мерзкого запаха нашатырного спирта. Первое, что она увидела, – покрытое крупными красными пятнами взволнованное лицо тети Долли.
– Выпей это. – Тетя поднесла к ее пересохшим губам стакан с водой.
– Что это? – с трудом выдавила Энн. Она облизала шершавые, как наждачная бумага, губы.
