заставляет меня запрокинуть голову. Крон кусает, а затем целует нежную кожу на моей шее. Засосы на моем теле и синяки на бедрах не заживают годами. Но я тоже хороша и оставляю свои метки на коже Крона. Я царапаюсь, кусаюсь, шиплю и вырываюсь, словно загнанная дичь, которая пытается отомстить удачливому хищнику. Какая нежность? Не было ее и нет.
«Давай, родимый! Ты знаешь, как я люблю! Резче, жестче и до упора. Накажи меня. Покажи, кто в доме хозяин».
Мы с мужем ни разу не занимались любовью. Это скучно! Мы предаемся похоти, разврату и насилию. Мы трах…
— Проснись! Что с тобой?
«Что? Где? Какого хрена?»
Кто-то резко затряс меня за плечи и разбудил на самом интересном месте.
— О горе, мне горе! Ты еще кто?
— Я дракон! — прозвучал голос в темноте. — Я почувствовал тебя и услышал громкие стоны. Ты заболела?
— Нет, не заболела. Меня прокляли.
— Кто проклял?
— Не знаю. Но когда выясню, то убью всех до единого, кто причастен к этому преступлению. — В потемках я ничего не видела и, если честно забыла, где стоял ночник. Мои бестолковые попытки найти источник света закончились провалом. — Ты в темноте хорошо видишь?
— Да.
— Тыкни пальчиком в камушек, будь добр. — Наконец, настал момент истины. Пришла пора знакомиться с драконом, который без труда мог поставить весь мир в коленно-локтевую позицию и любить его без прелюдий. Мой гость дотронулся до камушка, и он тут же засиял желтым светом. Перед моим взором предстал великий ящер, которого все так сильно боялись. Что могу сказать? Это был не Армагеддон и не апокалипсис. Это была катастрофа вселенских масштабов! — Малыш, а тебе есть восемнадцать?
— Что? — удивился угловатый подросток и инстинктивно отодвинулся, когда ему удалось хорошенько рассмотреть глубокий красный шрам на моем лице.
— Неважно. — Я устало растерла лицо ладонями, а затем вцепилась пальцами в растрепанные волосы. — Как тебя звать?
— Дагот. — Мальчишка расправил костлявые плечики и гордо вскинул острый подбородок. Ого! Я ощутила знакомую эмоцию? Так, так, так. Что это за чувство? А, я поняла. Умиление. Дарий, когда был прыщавым подростком, делал точно так же. Мой сын пытался казаться больше и взрослее, чем он есть на самом деле. Волчонок красовался перед лисичками постарше и мечтал произвести на них неизгладимое впечатление. Но девки, глядя на неказистую малолетку, громко хихикали и посылали Дария в лес самыми длинными и заковыристыми тропами.
— Можешь звать меня злая тетя Алира. — Я оставила свои волосы в покое и продолжила размышлять на тему, как дальше быть.
— Злая тетя Алира? — Дагот опасливо попятился в сторону открытого окна. Видимо, я слишком громко думала об убийстве. Хотя нет. Я в этот момент крепко сжимала отравленный клинок. Один мощный удар в ухо — и мозг пробит насквозь. Слабые места есть у всех живых существ. Даже у драконов. — Ты меня будешь обижать, раз ты злая?
— Нет! Я же твой трофей. Твоя невеста. Твоя рабыня и наложница. Мне по инструкции положено любить тебя всем сердцем. — Я слегка улыбнулась, когда увидела ужас, отразившийся на лице малолетнего кавалера. Правильно боишься. Боги не просто так вручили мне бронебойное оружие.
— А может, не надо? — заблеял крылатый кошмарик.
— Что не надо?
— Любить меня.
— Почему? — Я встала с кровати и сделала маленький шажок. Началась игра в догонялки. Каюсь, я слишком много общалась с хищниками и переняла их модель поведения. Как ни крути, но общество формирует личность. — Тебе что, не нравятся женщины постарше? Малыш, не бойся. Я опытная дама. Больно не будет.
— Я это… лучше… домой пойду. Меня уже старшие обыскались. Шуму будет… — неуклюже наврал дракон. — Нам ведь не нужны крики и скандал. Прощай!
— Стоять! — Я схватила дракона за ногу и рывком втянула его обратно в комнату. Ишь, что удумал! Трусливо сбежать от своего трофея через окно! Не в мою смену!
Я усадила Дагота на кровать и начала вести допрос с пристрастием. В прошлой жизни я работала в суде и знала, как задавать каверзные вопросы, чтобы услышать правдивые ответы. Мой малолетний кавалер, обняв длинные костлявые ножки, положил острый подбородок на коленки и приступил к исповеди. Оказывается, драконы бывают разные. Большие и маленькие, золотые и черные, быстрые и не очень. В размерной сетке ящеров, где самая большая особь была как синий кит, а самая маленькая как воробушек, Дагот был шмелем. Его еще при рождении отбраковали от нормальных драконов и отправили в детский концентрационный лагерь для задохликов.
Помните, как воспитывали детей в Древней Спарте? Вот у драконов были похожие замашки. Только кривых, косых и страшненьких не скидывали со скалы, а изолировали от сильных и больших, чтобы под ногами не мешались. Сегрегация во всей красе. Даготу не повезло. Его даже воробушки обижали из-за того, что он не был похож на остальных ящеров.
— А потом ребята сказали, что у меня кишка тонка. — Дракончик быстро вытер слезы со щек, а я сделала вид, что все это время смотрела в окно и не замечала сырость. — Я прошмыгнул мимо охраны. Но один из драконов внезапно махнул крылом, и меня сдуло в портал. Он захлопнулся за моей спиной, и теперь я не знаю, что мне делать.
— То есть ты на спор пролетел между огромных бойцов только ради минутной славы?
— Ребята меня трусом обзывали и обижали. Мне нужно было всем доказать, что я смелый. Я устал от ежедневной травли. — Мальчишка уже не стеснялся своих слез и ревел в три ручья. — А еще я почувствовал, что ты добрая. Твоя кровь была прекрасна. Мы все это чувствовали. Я сильно сомневался, но в последний момент дернулся, и вот я здесь.
— Плохие новости, Дагот. Информация обо мне устарела. — Нечего мне тут нюни распускать и про доброту разглагольствовать. — Я злая.
— Всех драконов обманули, — расстроился мальчишка еще сильнее. — Ты плохой трофей.
— Добро пожаловать в мир лжецов и притворщиков.
«Так, а это у нас что такое?» — Я не сразу заметила у дракона разбитую губу и ссадину на лбу.
— Скажи, Дагот, тебя били старшие?
— Били, — буркнул дракон и уставился в одну точку. — Утверждали, что боль и телесные наказания очень полезны. Они закаляют характер.
— Ну и как результат? Ты чувствуешь себя закаленным?
— Не очень. Скорее раздавленным.
Дагот не врал. У детей его возраста психика неустойчивая, и последствия от длительного физического и психологического насилия могут быть фатальными. Ночные кошмары и энурез — это мелочи, а вот расщепление личности и
