Джейн поняла, что он легкомысленно уверен в том, что она и теперь все возьмет на себя.
За двадцать два года она сделала Картера Кинсли центральной фигурой своей жизни. Она вела все его дела, покрывая все его пороки, и завела политическую машину, которая уже почти привела его к Белому дому. И она никогда ничего не просила взамен — кроме того, чтобы быть ему необходимой.
Она любила его все эти двадцать два года.
Она терпела его жену, которая обращалась с ней как с окруженной ореолом служанкой, а также мирилась с нескончаемой вереницей безмозглых маленьких сучек. Джейн всегда была уверена, что она ему так же жизненно необходима, как и он ей, что она единственная женщина, без которой он не сможет обойтись.
Для Прескотт было ударом, когда она сегодня обнаружила, что дорога ему не больше всех остальных. И она не собиралась больше позволять делать из себя дурочку.
Покопавшись в справочнике, она нашла номер телефона. На звонок ответили сопящим: «Алло».
— Синди?
— Ой, это вы. — Разочарование в голосе девушки было явным: она, очевидно, плакала. — Не надо проверять меня, мисс Прескотт. Я сделала все, что вы просили. Я оставила его, как обещала. Я как раз собиралась позвонить и заказать такси, чтобы доехать до аэропорта.
— Забудь об этом такси. Тебе никуда не надо уезжать.
— Неужели Картер передумал? О, я знала, что он так поступит!
— Нет, никогда не передумает. Если он расстается с женщиной, то это навсегда.
— Но вы же говорили, что он любит меня! Что через какое-то время…
— Я просто пыталась успокоить тебя.
Девушка пискляво вскрикнула и зарыдала. Прескотт пришлось повысить голос.
— Синди, ты бы хотела побывать на телевидении?
— На телевидении? — повторила Синди; слезы моментально высохли, и голос зазвенел: — Но как?
И мисс Прескотт объяснила.
Как Джейн Прескотт и предполагала, у Лары никогда не было никакого намерения обращаться в прессу. Она просто сыграла на трусости своего отца, чтобы выудить у него подтверждение в причастности к болезни и смерти ее матери. И хотя она верила в высший суд и возмездие, она не ожидала, что оно придет к нему так скоро: история связи Картера Кинсли с восемнадцатилетней девушкой облетела все газеты следующего дня, вынудив его тем самым снять свою кандидатуру.
Лара понимала, что отец достоин такого наказания. Она была убеждена, что такой человек, как он, не может быть Президентом Соединенных Штатов и отвечать за жизни миллионов людей. Однако, к ее удивлению, она не испытала удовлетворения от этого возмездия. Его неповинная ни в чем семья также расплачивалась за его грехи.
С другой стороны, мисс Прескотт, согласно последним статьям, исчезла.
Через неделю после скандального падения Картера Кинсли в театр на имя Лары принесли пакет. На конверте не было обратного адреса, а также никакого пояснения. В нем были фотографии ее матери вместе с ее отцом и пакет истертых любовных писем.
* * *
В день премьеры начало спектакля назначили на семь вечера, чтобы телерепортеры смогли поместить свои заметки о нем в одиннадцатичасовых новостях. Сбор актеров также сдвинулся на час, то есть они собрались к пяти.
С тех пор как Лара переехала в Нью-Йорк, у нее не было большой необходимости прятаться от публики, поэтому она была совершенно не подготовлена к встрече с толпой, поджидавшей ее у театра.
Полицейские кордоны сдерживали поклонников, собравшихся здесь спозаранку, тем самым доказывая, что их страстное желание увидеть кинозвезду было сильнее, чем ожидание самого спектакля. Репортеры и фотографы ринулись к ее лимузину.
Кэл приехал в театр первым. Он стоял незамеченным на тротуаре, когда увидел, что происходит. Он быстро открыл дверцу машины и помог ей выйти.
— Держись за меня, — скомандовал он, задыхаясь. — Я помогу тебе выбраться отсюда.
Защищая ее, он обхватил левой рукой ее плечи и прижал к себе. Ему пришлось повысить голос, чтобы быть услышанным в том потоке вопросов, которые на ходу задавали репортеры.
— Мисс Лайтон должна подготовиться к выступлению. Вы можете взять у нее интервью после окончания представления.
Кэл с таким же успехом мог разговаривать с самим собой. Перед лицом Лары появились микрофоны, засверкали вспышки ламп, зажужжали мини-камеры.
Идя вслед за ними, репортер из «Пост» настойчиво спросил:
— Вам нравится играть на сцене, Лара?
В отличие от Кэла Лара знала из собственного опыта, что игнорирование прессы только еще больше возбуждает ее натиск.
— Я никогда к другому и не стремилась.
Строгая дама из «Энквайер» оттолкнула всех остальных; ее тон был столь же агрессивен, как и ее манеры:
— Мы слышали, у вас было много проблем во время репетиций, и из-за этого чуть не отложили премьеру.
— Это глупость, — усмехнулся Кэл и бесцеремонно оттолкнул женщину.
Она преследовала их по пятам с упрямством разъяренного быка.
— Лара, что вы скажете о словах вашего бывшего мужа, о том, что как актриса вы ничто?
Лара неестественно рассмеялась:
— Именно поэтому он и является моим бывшим мужем.
— Что вы думаете о тех слухах, — выкрикнул кто-то, — что букмекеры Голливуда ставят четыре к одному против критиков Нью-Йорка, что сегодня вы срежетесь.
Лара снова засмеялась. Кэл продолжал тянуть ее за собой, чувствуя, как она дрожит.
— Видимо, я совершенствуюсь, — бросила она. — В самом начале репетиций ставили десять к десяти.
Кэл и Лара уже почти достигли ступенек, ведущих к входу в театр, когда строгой даме все-таки удалось прорваться к ней уже у самого входа.
— Что вы будете делать, если не пройдете как серьезная актриса, Лара? — сухо спросила она. — Опять будете раздеваться?
Все засмеялись. Замелькали вспышки, схватывающие растерянное лицо Лары. Она не нашлась, что ответить на этот раз. Единственное, что она могла сделать, — это последовать по ступенькам за Кэлом, собрав в кулак всю свою волю и гордость.
Кэл проклинал эту журналистку. Затем, хмурый от огорчения, он посмотрел Ларе в глаза.
— С тобой все в порядке?
Она кивнула, но Кэл заметил в ее глазах слезы и неуверенность. Он знал, насколько была уязвима ее уверенность в себе как актрисы.
— Не позволяй этим ублюдкам приближаться к себе, Лара. После твоего сегодняшнего выступления им всем придется проглотить свои слова, включая твоего бывшего мужа.
Лара безнадежно махнула рукой.
— Не имеет значения, как я сыграю эту роль, Кэл, — я теперь это знаю. Я не могу победить. Они найдут какие-нибудь пути, чтобы низвергнуть меня. Чего мне действительно жаль, так это того, что в это дело я затянула тебя и Пат.
