—Кирсти, не возражаешь, если я уеду пораньше? — собравшись с силами, выпалила она.
У подруги на лице засияла понимающая улыбка:
—Давай, девочка, вперед!
—Да-да! Мы болеем за тебя! — вторила Люси.
—Если он «тот самый» для тебя, заставь его поверить, что ты — «та самая» для него, — пожелала Дженнифер.
Ханна обняла Тамми:
—Мы лишь желаем, чтобы ты получила то, что хочешь, подружка.
Селин, неоднократно предупреждавшая ее насчет своего братца, в недоумении покачала головой:
—Очевидно, он приехал на свадьбу из-за тебя. Надеюсь, это значит что-то хорошее. Иначе я убью его. Он мой брат, но ты моя подруга.
—Не беспокойся, Селин. Я знаю, что делаю, — уверила ее Тамми. Беру, что дают, но надеюсь заполучить большее, — добавила она про себя и обняла Кирсти. — Желаю тебе и Полу отличного медового месяца и долгих лет счастья.
Тамми отправилась на стоянку. Ее щёки горели — отчасти от смущения, ведь подруги знали, куда и зачем она идет, отчасти от охватившего ее предвкушения. Как только она заметила Флетчера, ее ноги вросли в пол, и она не могла сделать ни шагу. Он плавно пошел ей навстречу, не сводя с нее глаз.
—Попрощалась с невестой?
—Да, мы можем ехать.
—Тогда в путь, — он взял ее под руку.
Ее ноги, только что не способные шагать, сейчас уже были готовы отправиться в пляс — дикий, примитивный танец под луной и звездами.
Она рассмеялась над своим новым образом — Тамми Хейнс, самая рассудительная и спокойная среди подруг, полностью теряет волю и сломя голову мчится против течения собственной жизни.
—Что тебя забавляет? — озадаченно поинтересовался Флетчер.
—Я, — ухмыльнулась она. — Наверное, во мне есть что-то языческое. Мне кажется, я сейчас завою на луну.
—Действие луны, — улыбнулся он. — Я сам чувствую себя как первобытный человек.
Почему-то Тамми вспомнилась детская сказка о Красной Шапочке:
—Ой, бабушка, какие у тебя большие уши, — игриво процитировала она. — А какие у тебя большие зубы...
—Это чтобы быстрее проглотить тебя, — в тон ей ответил Флетчер.
Она захихикала, радуясь, что он поддержал ее игривое настроение. К тому же он ведь действительно собирался сделать именно это — проглотить ее... в сексуальном смысле, как только они доберутся до отеля.
Мысль об отеле вернула ее не землю:
—Флетчер, я... я не готовилась к этому... я не принимаю никаких таблеток...
—Не переживай, я позабочусь обо всем. Но спасибо, что предупредила, Тамалин, — он нежно пожал ей руку и цинично добавил: — Многие женщины играют не по правилам.
Ей не понравились его слова. Сколько же женщин у него было, если для него это только игра? А она — тоже всего лишь игрушка?
Есть лишь один способ узнать это. После сегодняшней ночи она будет знать ответ.
Флетчер подвел ее к серебристому «порше» и открыл дверцу. Но не дал Тамми сесть, а развернул и прижался губами к ее рту, нетерпеливо, грубо, с какой-то голодной жадностью. Тамми поняла, что и сама изголодалась по нему, и так же страстно ответила на поцелуй, обвив руками шею Флетчера, все ярче разжигая огонь, что и без того сжигал их тела.
—Тамалин, если мы сейчас же не отправимся в путь... — задыхаясь, прошептал он.
—Да, да, — согласилась она.
Он усадил ее на переднее сиденье, закрепил ремень и занял водительское место. Мотор взревел, фары прорезали темноту парка. Флетчер протянул руку и сжал ее колено.
—Я никогда ни одну женщину так не желал, — хрипло признался он.
Эти слова подарили ей чувство небывалой власти.
Но будет ли он желать ее так же сильно после сегодняшней ночи? Она была уверена — ей одной ночи точно будет мало.
А ему?
Войдя в вестибюль «Дабл бэй», одного из самых известных фешенебельных пятизвездных отелей Сиднея, Тамми тут же вспомнила о богатстве Флетчера. Серебристый «порше» должен был стать первым сигналом, но в тот момент девушка не была способна замечать детали. Не заметить же здешней роскоши мог лишь слепой: деньги, деньги, деньги, кричала каждая мелочь. Великолепное убранство, фантастические цветочные композиции, сверкающие позолоченные двери... Но Тамми не было до этого никакого дела. Значение имел только мужчина, стоящий рядом с ней. И чувства, ее переполняющие. В ее душе страх боролся с предвкушением.
И все же, оказавшись в апартаментах Флетчера, она не могла не отдать им должное: огромная гостиная была оформлена в черно-белой гамме с элегантными экзотическими вставками. Посредине белый ковер, вместо стен — окна, выходящие на залив... Справа черная кожаная софа с красными и золотистыми подушками, по обе стороны от нее черные кожаные кресла. Стеклянный стол, ножки которого представляют собой черных пантер, карабкающихся по белым камням. В центре стола возвышается цветочная композиция из красных и желтых лилий. Слева перегородка с китайским орнаментом, по-видимому, за ней скрывается королевское ложе.
—Ух ты, — не сдержала восторга Тамми.
—Нравится? — улыбнулся Флетчер. Она закатила глаза.
—У меня нет слов.
—Ну надо же, с тобой такое первый раз, — рассмеялся он.
Всегда бывает первый раз. В первый раз она так сильно хочет мужчину. В первый раз сделала шаг, не зная, куда он ее приведет.
Понимает ли он это?
Флетчер крепко обнял ее и вывел на балкон:
—Теперь весь залив в нашем распоряжении, — прошептал он. — Мы можем наслаждаться красотой ночи.
Романтичные слова вызвали странную волну удовольствия. Ей было приятно, что для него все не сводится просто к сексу и есть нечто другое, чем он хочет поделиться с ней, помимо физических отношений.
Они стояли, прижавшись друг к другу, вдыхая ночной воздух с привкусом соленого океана и любуясь великолепным видом.
—Ты права, Тамалин, — печально заметил Флетчер. — В мире больше нет такого места. Я никогда не чувствовал себя как дома там, за границей. Я там работал, заключал контракты, реализовывал проекты. Когда-нибудь, когда я почувствую, что выполнил достаточно обязанностей по нашему проекту, я вернусь и обоснуюсь в Сиднее.
Со мной?
Она едва не произнесла эти слова вслух, чуть не выдав силу своих чувств. А ведь она практически не знает этого человека, но он затронул ее, как никто ранее.
—А твое «когда-нибудь» наступит скоро? — задала она более нейтральный вопрос.
—Нет, еще слишком много дел. Но когда я услышал, что Кирсти выходит замуж за брата Макса, я не мог думать ни о чем другом, кроме как о тебе. Тамалин, — с нежностью произнес он ее имя, — я хочу, чтобы эта ночь была нашей, чтобы она стала чем-то особенным.
