— Не беспокойся, Говард, я отдаю ему должное. И я знаю, что у него есть хорошие стороны характера, и не сомневаюсь в его любви к Элизабет. Ее трудно не любить. — Кристина попыталась улыбнуться, но почувствовала, что не может.
Говард молча протянул ей бумажную салфетку, чтобы вытереть навернувшиеся на глаза слезы.
— Она в больнице?
— Нет, теперь дома. Одна надежда на пересадку костного мозга, но никак не могут найти совместимого донора, а времени остается не так много…
— Сколько? — прошептала Кристина.
— Совсем мало.
Судорожно вздохнув, она взглянула ему в глаза.
— Тогда ты должен проводить с ней каждую свободную минуту! — воскликнула она, хватая Говарда за руку. — Не тратить зря времени и прямо сейчас, пока это еще возможно, скажи ей все, что хотел сказать раньше, но не смог. Если ты этого не сделаешь, то потом горько пожалеешь. Обещай мне, что последуешь моему совету, Говард!
Только остановившись, чтобы перевести дыхание, Кристина осознала, что ее горячность несколько переходит границы приличий. Взгляд серых глаз Говарда упал на ее руку, и, проследив за ним, она увидела, что вцепилась в него так крепко, что побелели костяшки ее пальцев. Устыдившись своей несдержанности, Кристина потихоньку убрала руку, вернее хотела убрать, потому что, к ее удивлению, он слегка придержал ее пальцы.
Это длилось всего лишь секунду, но сердце ее забилось так, что чуть было не выскочило из груди. И к тому времени, когда ей все-таки удалось освободить руку, Кристина была близка к панике и торопливо забормотала:
— То есть ты, конечно, не должен… Это просто предложение…
— А кому не сказала ты, Кристина? — Опустившись рядом на софу, Говард осторожно повернул лицо Кристины к себе. — Твоей собственной матери? — осторожно спросил он.
Поначалу голос ее звучал глухо и низко, и Говард понял, что до него она не рассказывала этого никому.
— Очень смешно! — фыркнула она, но воображение уже рисовало каково это — жить вместе с Говардом. Интересно, как он выглядит по утрам, когда просыпается? И до этого… когда еще спит?
— А ты когда-нибудь… — начала она, но замолчала, не рискнув продолжить.
— Жил ли я с кем-нибудь? — Казалось, вопрос нисколько не смутил его. — Нет, мне нравится моя свобода.
— Разве это не странно для мужчины твоего возраста? — И зачем только ей понадобилось спрашивать об этом?
— Я всего лишь на десять лет старше тебя, — заметил он.
— Что ж, значит, можешь еще погулять.
— Рад это слышать.
Говард никогда не понимал мужчин, интересующихся предыдущими любовниками своих подружек. Какая в конце концов разница, чем те занимались до их знакомства? Так почему же сейчас ему приходится бороться с желанием узнать все о сексуальной жизни сводной сестры? Дает о себе знать подавляемый ранее мазохизм?
Ведь они даже не были любовниками и никогда ими не станут…
Критический взгляд, которым Говард окинул комнату, вызвал у Кристины неприязненное чувство. Конечно, это несравнимо с тем, к чему он привык, но она гордилась результатом своих трудов. Да и трудно предположить, чтобы человек, привыкший жить в пентхаусах, мог посмотреть на вещи ее глазами: для него вся эта тщательно приведенная в порядок рухлядь выглядит, должно быть, все той же рухлядью.
— Видел бы ты, на что это было похоже раньше. — Да, до того, как она отодрала выцветшие обои в цветочек и отскоблила замызганный паркет. Но сейчас было не до мелких обид.
— Говард, как ты думаешь, должна ли я… — Подняв глаза, Кристина встретилась с его вопросительным взглядом. — Я хочу сказать, как Элизабет посмотрит на то, что я навещу ее?
Она не могла избавиться от тревожного подозрения, что стоит только вернуться домой, как отец сделает все, лишь бы не дать ей снова уйти. Это была не паранойя, а вполне трезвый взгляд на ситуацию.
Кристина, спрашивающая совета у него? Обращающаяся к нему, как к доверенному лицу? Эти новые взаимоотношения весьма обеспокоили Говарда, тем более что он знал, что доверия в данном случае не заслуживает.
— Не слишком ли это ее взволнует? — продолжила Кристина.
— Мне кажется, ты должна поступить так, как считаешь нужным.
Она недоуменно нахмурилась.
— Это что, очередные психологические уловки? Я ведь дала тебе прекрасную возможность убедить меня вернуться домой. Остается лишь догадываться…
Говард покачал головой.
— Будто я надеюсь на то, что ты поступишь наперекор моему совету? — Он рассмеялся.
— Это не лишено смысла, — пожала плечами Кристина.
***
Боже, ужаснулась Кристина, я только что сделала ему непристойное предложение! Лишь бы он не рассмеялся мне в лицо!
Прошло несколько секунд, а смеха все не раздавалось. В наступившей мертвой тишине было слышно лишь шумное дыхание Говарда..
— Твое предложение вызвано сочувствием, Кристина? — наконец спросил он.
Она открыла глаза и с удивлением посмотрела на него.
— Нет! Конечно, нет! Оно вызвано желанием, непреодолимым желанием, — откровенно пояснила Кристина.
Как раз то, что нужно, подумал Говард.. Совпадение двух желаний, а не чувств… Только почему тогда он испытывает это раздражающее ощущение неудовлетворенности?
— Оно не дает мне покоя со времени твоего поцелуя.
Замолчав, Кристина бросила на него нетерпеливый взгляд — иногда слова просто не в силах выразить всего. Потом, словно наблюдая за собой со стороны, закинула руку на его затылок и наклонила голову Говарда к себе.
Первый поцелуй пришелся в шею, в самое основание, потом, очень медленно, губы ее двинулись вверх — откуда только она могла знать, что это доставит ему удовольствие, — пока не достигли подбородка. Далее, столь же неторопливо, она перешла на щеку, время от времени полнимая ресницы с тем, чтобы встретиться с ним глазами.
Вклад Говарда заключался пока лишь в том, что он не останавливал ее… И еще во взгляде — ни один мужчина никогда еще не смотрел на нее так!
Кристина уже почти достигла желанных губ, как вдруг, запустив пальцы в волосы, он откинул ее голову назад.
— Ты хочешь поцелуев?
Говард ни в коем случае не собирался следовать плану Огастеса. Однако если они станут любовниками, он сможет присмотреть за ней.
— Твоих, — бесстыдно призналась Кристина. Сейчас… она хочет его прямо сейчас. Но ни каких исключений из правил для меня быть не может, подумал Говард. Завтра ей понадобится кто-нибудь другой… Эта девица, по всей видимости, не стесняется брать от жизни все, что ей хочется.
— Господи, должно быть я сошел с ума, — прошептал он, все еще сомневаясь и жадно рассматривая разгоряченное страстью лицо Кристины. — Но ты чертовски красива. Я никак не мог выбросить тебя из головы.
