— Ты хочешь сказать, что встречалась с незнакомыми мужчинами и до этого?
— Всего лишь несколько сот раз… так мне кажется.
При виде исказившегося от ярости лица Говарда довольная ухмылка сползла с се лица. Одной из немногих привлекательных черт его характера было чувство юмора, теперь он, кажется, утратил и его.
— Полагаешь, что этим можно шутить? — нахмурился Говард. — Неужели ты не понимаешь, какой опасности подвергаешься ради дешевых острых впечатлений?
Дешевых острых впечатлений? Этот необычный для него выбор слов был не менее странен, чем предыдущая вспышка ярости. Что с ним творится?
— И как часто это случается? — не отставал Говард.
— Не слишком часто. Хотя был тут один…
Выражение его лица оставалось неизменным, однако пульс значительно участился.
— Тоже неуправляемый?
Сдавленный тон, которым был задан вопрос, заставил Кристину нахмуриться.
— Нет, вполне приятный парень.
Говард не отрывал от нее немигающего взгляда.
— И это тоже создало проблемы?
Ему не хотелось придерживаться двойных стандартов. Но спросить себя, был бы он столь же шокирован декларируемой Кристиной приверженностью к противоположному полу, будь она мужчиной, Говард оказался не в состоянии. Стоило только посмотреть на обтянутые облегающей одеждой формы её тела…
Он никогда не закрывал глаза на недостатки Кристины. Но если исключить ее слишком агрессивное стремление к независимости и крайнее упрямство, то ему всегда казалось, что врожденная сила характера в соединении с твердыми моральными установками, заложенными в классической школе, должны были удерживать ее от неразумных поступков… Разве можно было представить Кристину в роли этой сторонницы свободного секса?
Как легко ошибиться в человеке! Подумать только, все то время, пока он мучился, считая себя чуть ли не насильником невинной девушки, эта "невинная девушка" путалась с кем попало!
— Разумеется. — Кристина бросила на Говарда укоризненный взгляд. Неужели он считает се совершенно бессердечной? — Мне не хотелось обижать его, объясняя, что я не заинтересована и… — Она замолчала, остановленная вырвавшимся из его горла странным сдавленным звуком.
Насколько он понял, ее не интересовали отношения, длящиеся более одной ночи!
— Этот приятный парень хотел встречаться с тобой и дальше?
— Да, он был очень настойчив, — призналась Кристина. — К тому же еще и очень мил, поэтому я никак не могла заставить себя объяснить, что не желаю длительных отношений.
— И как же ты поступила?
— Сказала ему, что уезжаю за границу!
У нее был такой вид, будто ее находчивость заслуживает аплодисментов.
— Довольно остроумно… — Говард вдруг почувствовал, что жалеет этого влюбившегося в нее парня.
На какое-то мгновение чопорное снисхождение, с которым он на нее взирал, заставило Кристину вновь почувствовать себя застенчивой, неуверенной в себе девочкой-подростком, ощущающей свою женскую незрелость в присутствии головокружительно красивого и талантливого сводного брата, появляющегося в доме раз пять в год. К счастью, чувство это длилось недолго, с тех пор она сильно изменилась — и не только внешне!
— Удивительно, если он был так влюблен, то почему не последовал за тобой.
Его напряженный взгляд подсказал, что пальцы ее вновь начали свою нервную игру с пуговицей, и Кристина опять опустила руку.
— В африканскую деревню, где нет ни водопровода, ни телефона? Я же не дура, Говард, и описала далеко не райские куши. Я ему нравилась, но он вовсе не собирался жертвовать из-за меня привычной жизнью, — объяснила она с вызывающей усмешкой.
— Неужели этот глупец решил, что ты собираешься жертвовать ею?
— Кто бы это говорил! Если уж речь зашла о маленьких радостях жизни, вряд ли твою жизнь можно назвать спартанской. На какой машине ты ездишь на этой неделе? — Наверняка что-нибудь прилизанное и сексуальное, похожее на его женщин. — Знаешь, что говорят о людях, предпочитающих сверкающие автомобили?
В его глазах вспыхнул озорной огонек.
— И что же они говорят, Кристина? — спросил он с невинным выражением лица.
Но идти до конца Кристина не рискнула.
— Ты так и не ответил на мой вопрос, — напомнила она и, ощущая неловкость, как и всегда в присутствии Говарда, пригладила рукой растрепавшиеся волосы, — Что ты все-таки здесь делаешь?
Лицо его стало еще напряженнее. И она скорее почувствовала, чем услышала, как он вздохнул.
— Нам нужно поговорить, Кристина… Может быть, пройдем в комнату?
Быстро встав перед дверью в гостиную, она раскинула руки в стороны, хотя, учитывая его физическое превосходство, вряд ли могла этим помешать ему войти, если бы он захотел.
— Не так быстро. Тебя послал отец? — Ну, разумеется, не пришел же он сюда ради своего удовольствия. — Ты меня проверяешь? Или отец придумал что-то новенькое, дабы вернуть меня домой? Времени у него хватало, прошло уже три месяца с тех пор, как он обеспечил мое увольнение, — с горечью заметила Кристина.
— Насколько я знаю, ты вскоре смогла устроиться на другую работу.
— Ее я тоже потеряла.
На этот раз вмешательство отца не понадобилось. Владельцу шикарного французского ресторана, в котором Кристина устроилась официанткой, пришло в голову воспользоваться своим положением. Нарвавшись па категорический отказ, он тут же уволил ее под предлогом того, что она отдавала местным бездомным остатки еды, все равно пошедшие в мусорный бак.
— Я всегда подозревал, что ты и работа — вещи несовместимые.
— А вот тут ты ошибся. Все оказалось к лучшему, и теперь у меня есть работа, которая мне нравится, — торжественно заявила Кристина. — Там мои таланты нашли себе применение.
Какие еще таланты?
— И чем же ты занимаешься?
— Работаю в книжном магазине.
Этот магазин, примыкающий к Центру альтернативной терапии, был весьма приятным местом. Там она начала интересоваться методами лечения, практикуемыми в Центре, в частности иглоукалыванием.
— В книжном магазине? Ты?
Его изумление разозлило Кристину.
— А почему бы и нет? — раздраженно спросила она. — Читать я умею, к твоему сведению.
Решив не спорить, Говард пожал плечами. — Огастес не знает, что я здесь… Кристина почувствовала некую недоговоренность.
— Но он ведь просил тебя зайти, не так ли? — спросила она. — Что ж, можешь сказать этому властолюбивому маньяку, что…
Холодный голос Говарда прервал ее пламенную тираду:
— Мать больна, Кристина.
— Элизабет? — Он молча кивнул, и Кристина ощутила, как по спине ее пробежал холодок.
