Я даже согласна на тыкву, лишь бы не убирать все это завтра.
Андрей заразительно рассмеялся, пожелав мне удачи, и направился к жене, а я уставилась на Евгения, который явно никуда не торопился. Смотрел пытливо, выжидающе, при этом сохранял безмятежное выражение на вполне себе симпатичном лице.
Ох, кого я обманывала! Он, как и был красавчиком, от которого я не смогла отвести взгляд полгода назад, таким и оставался. Вот только лицо заросло густой, но аккуратной темной бородой. Впрочем, ему шло.
Черт! Ему все шло! Даже ничего незначащая улыбка, которая тронула тонкие губы.
– А принц не подойдет? – шепнул Евгений, а я растерянно открыла рот, не зная как ответить. Покачала головой, отворачиваясь и намереваясь сесть за стол. Затеряться среди родни, и желательно подальше от испытующего взгляда.
Но стоило мне дотронуться до ближайшего стула, как ко мне подлетела мама, явив себя разрушающим любые надежды ураганом, и потащила за собой.
– Нет, Жень, тут место для Леши и Марьяши. А ты будешь сидеть тут, – отдавала распоряжения, не позволяя мне и слова вставить. Схватила за плечи, усадила на стул и вручила салфетку. – Сиди, – быстро шепнула на ухо, отходя в сторону. Как с собачонкой! – Евгений, вы же не будете против, если займете вот это место за столом? – патокой разлилась мама, указывая на второй свободный стул.
Сердце в груди сделало еще один безумный кульбит и рухнуло куда-то в область живота.
– Нет, я совершенно не против составить Евгении компанию, – сладко отозвался мужчина и направился ко мне.
Я испуганно взглянула на мужчину и встретила в его глазах то, что боялась увидеть. Полгода назад я была влюбленной дурочкой, поверившей незнакомцу. Его глаза затягивали как омуты, и однажды я утонула в них. Второй раз я не оступлюсь.
Резко отвернувшись, я посмотрела в пустую тарелку, сжимая под столом кулаки и сминая салфетку. На душе стало тошно. Что же, прощай аппетит…
Я мог поклясться – Женя была похожа на сжатую пружину. Еще одно слово, выпущенное матерью, и девушка взорвется. Этакая бомба с тикающим механизмом, и кому как не мне, сидящим в опасной близости от бочки с порохом, это было не понять. Поэтому, сыпавшиеся в мою сторону вопросы от Ирины как из пулемета, я стойко принимал, спокойно отвечал и, возможно, даже прикрывал недовольную и от того молчаливую девушку, скребущую вилкой по тарелке с нетронутой едой.
– Все в порядке? – чуть слышно обратился к Жене, когда уличил возможность перевести дыхание. Алла взяла огонь на себя, позволив мне поесть. Видимо тот набор всевозможных вопросов, которые с пугающей скоростью появлялись в голове Ирины, был заготовлен заранее, и она явно намеревалась выведать у меня все, хотя я сомневался в том, что женщина не была осведомлена о том, где я работал, жил и чем вообще занимался.
– Ты это ко мне? – язвительно переспросила Женя, перекатывая зеленый горошек по тарелке.
– А к кому еще? – левая бровь вопросительно изогнулась, и я хмыкнул, отмечая как лицо Жени немного вытянулось. Удивилась тому, что я хотел с ней пообщаться?
– Да, все в порядке.
– Но ты не ешь, – намекнул на гору салатов.
– Аппетита нет, – отмахнулась она, отворачиваясь. Напряжение, искрившее между нами, набирало бешеные обороты.
– Возможно, тебе стоит поесть? Раньше ты была чуть сочнее, а сейчас… – не подумав, заявил, но договорить не смог. Прикусил язык, ругая себя. Ну вот, Женька на грани. Ее щеки запылали, она с силой сжала в ладони вилку и еще одно лишнее слово и выколет мне глаз.
– Не твое дело, – прошипела сквозь зубы девушка и подскочила, роняя на пол салфетку.
За столом вмиг стало тихо. Пара десятков глаз устремились на девушку, которая не торопилась ничего объяснять. Резко развернулась, выскочила из-за стола и с гордо поднятой головой умчалась прочь.
– Что это с ней? – пробормотала Марина, провожая младшую сестру взглядом.
– Уронила еду на платье, – тут же ответил я, понимая, что им не стоит знать, какое напряжение нарастало между нами. Сидящим вокруг вообще не стоило знать о нас в прошлом.
Марина понимающе закивала, и остальные за столом ожили и вернулись к беседе. Только Алла на меня косо поглядывала и качала головой. Неужели подумала, что я виноват? Вот же черт! И почему я не мог отмотать время назад? Уж лучше побыл бы в компании Елизаветы и ее сомнительных друзей, чем вот это все. Какое же нелепое сводничество!
* * *
Да они все издеваются!
Я злилась, пытаясь привести себя в порядок в ванной комнате своей бывшей спальни. Теперь здесь разместили (видимо неслучайно) Евгения. Я успела заметить его небольшую сумку, брошенную на кровать. Так и порывалась пнуть ее или вовсе вышвырнуть за порог, а то и в окно, но сдержалась. Никаких скандалов в новогоднюю ночь. Я с удовольствием устрою молчаливую войну всей родне после. Первого января я покину отчий дом, и ноги моей тут больше не будет!
Опустив руки в холодную воду, я ждала, когда они станут ледяными, чтобы приложить к пылающим щекам. Хотелось и вовсе засунуть голову под воду, но тогда прощай прическа и макияж, а мне еще возвращаться. И как всем объяснить мой побег? Нужно что-то придумать…
Я осмотрела свое отражение в высоком зеркале, поправила чертово платье, убедилась в том, что щеки не пылают, и выскользнула из ванной. Ахнула, очутившись в спальне. Я здесь была не одна.
Марина стояла напротив, скрестив руки на груди.
– Как ты здесь оказалась?
– Так и знала что ты тут, – в унисон проговорили мы.
Марина внимательно осмотрела меня, заострив внимание на платье. Покачала головой, словно прогоняя какие-то мысли.
– Евгений сказал, что ты уронила на платье еду, – проговорила она, а у меня сердце провалилось в пятки. Он заступился за меня? Прикрыл? Чтобы я не выглядела как истеричка. – А оно в порядке, – продолжила рассуждать сестра, рассматривая проклятый наряд. – Что случилось?
– Мне стало дурно, – солгала, радуясь тому, что щеки стали бледными.
– Что опять? – Марина закатила глаза. – Ты не умеешь врать, сестренка. Выкладывай.
Я выдохнула и поплелась к кровати. Зло покосилась на сумку, но села рядом, складывая на колени руки.
– Мама достала, – ругнулась я. – Понимаю, что так нельзя говорить о родителях. Но порой они перегибают палку, заботясь о нас. Но сегодня ее забота вышла за границы дозволенного.
– Ты злишься из-за платья? Или из-за того что она усердно пытается обратить твое внимание на Евгения, а его – на тебя?
– В точку, мудрая
