у вас?
Черт! Вас…
– Нормально, – выдохнула, уговаривая себя перестать злиться. Он-то вообще ни в чем не виноват.
И вновь повисла тишина. Чтоб меня за ногу, я даже не знала, о чем с ним можно говорить. Впервые в моей голове было пусто, а на языке крутилась редчайшая дичь, поэтому приходилось семь раз обдумать, прежде чем что-то сказать. Но в этот раз вместо слов я решилась все-таки его рассмотреть. В баре было достаточно светло, чтобы различать все черты приятного, как оказалось, лица молодого человека. Чад (вроде бы) был высоким, но это я заметила еще в прошлый раз, темноволосым и плечистым. Крепкие руки обтягивали рукава куртки, а под курткой я разглядела серую футболку. Кажется, он, как и я, склонен к минимализму в одежде. Чем проще, тем лучше. И желательно, чтобы все было темное – практично.
За рассматриванием я и была поймана. Наши взгляды стремительно пересеклись. Резко отвернувшись, влила в себя остатки виски, едва не поперхнувшись. Стоит притормозить, иначе возвращаться буду на плечах Зака. И это начало рабочей недели!
– Ты где-то поблизости живешь?
Черт, вроде бы он вчера об этом говорил, но в голове какой-то непроглядный туман.
Парень кивнул.
– Прости, я не запомнила твоего имени.
– Чарли, – отозвался он, развернувшись ко мне корпусом. – Чарли Тодд.
– А точно, – вспыхнула, чувствуя, что так теперь он мог видеть пострадавшие глаза. Впрочем, в мои глаза он и смотрел, безмолвно интересуясь о том, как я себя чувствую. – В порядке.
Он быстро кивнул. Мы вроде бы понимали друг друга без слов, хотя это могло разыграться воображение.
– Еще? – он кивнул на стакан. У самого пиво было почти нетронутым.
Я хотела отказаться. Честное слово, хотела. Но сегодня все шло наперекосяк. Поэтому и согласилась, даже если видела, что Зак не одобрял. Поэтому и предложила Чарли Тодду отсесть за дальний столик, чтобы поболтать. Стоило мне дать слабину, как мой язык начал пороть чушь. К моему удивлению, Чарли поддержал нашу незамысловатую беседу, поведав мне, что переехал в этот район совсем недавно. Жилье, мол, дешевле, с чем я была полностью согласна. Он рассказал о том, где жил и где работает, расспрашивал меня, хотя скорее я болтала сама, не ведая, что могу наговорить лишнего. И к концу наших посиделок изрядно набравшись, я уже не соображала.
Сегодня все шло не так, как обычно.
– Может помочь? – шепнул Тодд, и его голос показался мне каким-то другим.
Попытавшись потрясти головой, я лишь больше захмелела.
– Давай, я тебя провожу.
В какой-то миг мы вроде бы перешли на «ты», но это не точно. Хмельная голова напрочь отказывалась думать, а тело подчиняться голове.
Мы отошли от бара и направились в знакомый проулок, через который обычно возвращалась к себе. Не оглядываясь, я уходила прочь, понимая, что где-то там оставила позади себя бар Закари и свои грёбаные правила – не снимать парней в заведении друга.
Голова гудела так, будто по ней прошлись отбойным молотком. С трудом разлепив глаза, я уставилась в потолок, пытаясь сообразить, где нахожусь. Было еще темно, но глаза довольно быстро адаптировались, и я смогла наконец-то разглядеть родной потолок и выдохнуть. Просыпаться в чужой постели – еще одно нарушение правил, которое мне все же удалось избежать.
Выдохнув и перевернувшись набок, ощутила, как резкая боль запульсировала в голове. Если я вчера и напилась до потери сознания, то кое-кто, похоже, не воспользовался ситуацией. Или нет?
Подскочив в кровати и подавив желание рухнуть обратно, я заглянула под одеяло. Одежда все еще на месте. Лифчик врезался лямками в кожу, оставив красные следы. Джинсы сваливались с бедер. Соскользнув с кровати, я, пошатываясь, стянула штаны и засунула руку в трусики. Вроде бы все в порядке. Сухо как в чертовой пустыне и безжизненно, что немножко меня отрезвило и обрадовало. Малыш Тодд не воспользовался податливым телом и не трахнул меня, за что ему огромная благодарность.
– Твою ж мать! – я все равно не сдержалась и выругалась, стягивая себя одежду и набрасывая мятую домашнюю майку. Прошлепав по коридору, то и дело спотыкалась о разбросанные вещи. Кажется, возвращалась я на автопилоте. Отыскав бутылку с холодной водой, влила в себя почти всё, прежде чем обнаружила небольшую записку, прикрепленную магнитиком к холодильнику.
«Перезвони мне. Тодд» – гласила надпись под номером телефона.
Он все-таки поднимался в мою квартиру. Он был здесь. Здесь. В моем доме, на моей территории. Он видел мои вещи, он дышал воздухом, которым дышала я.
– Да чтоб тебя!
Холодок проскользнул по коже, отставляя ледяной след. И я черт бы побрал, ничего не помню. Впустила в свою квартиру парня, которого практически не знаю. Позволила ему быть здесь, когда сама совершенно не соображала.
– Что-то ты, Джой, сдаешь, – прошептала, бросая записку на стол.
Перезванивать малышу Тодду я не буду. Заводить дружбу или играть в чувства не для меня. И лучше Чарли Тодду это узнать сейчас, чем тогда, когда будет поздно.
Но стоило мне об этом подумать, как тишину разорвал звонок мобильника. От неожиданности я подпрыгнула на месте, хаотично соображая. Неужели он сам решил набрать меня? Хотя я не помню, чтобы давала ему свой номер. Но пока в голове кружились и метались мысли, я отыскала телефон и выдохнула. Звонила Никки.
– Алло?
– Привет, Джой. Не разбудила?
– У вас с Ларри один и тот же вопрос.
Никки рассмеялась.
– Босс разве не предупредил, что я сегодня на выходном?
– Да, говорил, – отозвалась Никки, и ее голос утратил веселость. – Слушай, я не должна этого делать, но, – зашептала она, да так тихо, что мне пришлось с силой прижать телефон к уху, – в общем, на Мёрдок-стрит еще одно убийство.
– Что?!
– Тссс, – зашипела она, будто там кто-то мог услышать мой крик. – Мне нельзя тебе говорить, но я, поверь, на твоей стороне и тоже была возмущена, когда Ларри снял статью и тебя не предупредил.
Я сделала глоток воздуха, легкие отяжелели и стали жесткими.
– Как с Люси Кайл?
– Я ничего тебе не говорила, – повторила Никки. – Там уже Тони.
– Да чтоб!
– Ладно, Джой, мне пора, – прошептала она. – Но ты же помнишь?
– Ты мне ничего не говорила.
Послышались короткие гудки. Мое сердце в унисон им билось в груди, молотя в ребра. Новое убийство. Не может быть… Мне все еще с трудом верилось в то, что я услышала от Никки, и пусть она ничего и не сказала толкового, но я понимала – там все произошло точно так же. И я буду не я,
