которых внутри все сжимается, все напрягается, все ноет, все просит продолжения.
Роби не знала, сколько это все продолжалось, сколько раз она кончила с ним. В воспоминаниях остались только обрывки.
Сладкие и стыдные.
То, как он берет ее сзади, как сажает к себе на колени лицом, по очереди прихватывая ее соски зубами, сдавливая до тонких будоражащих болезненных ощущений.
То, как она сидит на нем, держась за поручни безопасности, движется сладко и плавно, нагибаясь, чтоб в очередной раз накрыть его губы долгим поцелуем.
Его глаза, темные, манящие, обещающие… Свой вкус на его губах, неожиданно будоражащий, сладко-запретный.
Его руки, большие, опытные, грубовато-властные. Его волосы, темные, шелковистые, спутанные и мокрые от пота.
Роби не уверена, что сможет потом вспомнить хотя бы одну минуту их безумной ночи.
Роби не уверена, что сможет забыть хотя бы одно мгновение их безумной ночи.
Если с утра она сможет хотя бы стоять на ногах, это будет просто чудо.
********
Коул выключил машинку, протер специальным средством готовую тату.
- Все, смотри.
- Да я чего-то стремаюсь теперь, - Хазли встал, немного неуверенно повел шеей и пошел к зеркалу, - а вдруг ты мне там хуй нарисовал в цветочках. Ты же мстительный черт.
- А ты , я смотрю, затейник, бля, - Коул усмехнулся, наблюдая, как Хазли внимательно рассматривает его работу, - прямо идеи подкидываешь для будущих татушек.
- Ненене… - Хазли, наконец, удовлетворился просмотром, облегченно выдохнул, - это я так, в порядке бреда. Ты тоже хорош, запираться же надо, бля! И не на рабочем месте трахаться! Ну сколько можно! Или твоя девочка на тебя так действует, что мозг отрубается нахрен?
- А ты уже должен бы понять, козлина, что нельзя ко мне так врываться. - Коул прошел к столику, налил воды, - а где мне трахать мою девочку, я и без тебя разберусь. Напугал ее опять, придурок.
- Да ее хрен напугаешь, - засмеялся Хазли, доставая деньги, - она от тебя теперь не отлипнет до конца жизни. Так что, попал ты, брат.
- Не завидуй, мудило рыжее, давай деньги и вали нахрен отсюда. И звони в следующий раз, а то точно хуй тебе набью. Прямо на лоб.
Проводив посмеивающегося Хазли, Коул запер дверь и пошел наверх.
Роби лежала перед телевизором в одной его футболке и спала самым мирным и спокойным сном. И не скажешь, что несколько часов назад визжала , как сирена, и кидалась в Хазли и Коула заодно всем, что под руку попалось.
Коул прислонился к дверному косяку, залюбовавшись на манящие нежные изгибы тонкой фигурки, на рассыпавшиеся по спине волосы, на золотистую кожу.
И все еще не веря в свое везение.
Нереальное везение.
Роби была не только милой, нежной и красивой девочкой, но еще и совершенно ненасытной до секса. И до него, Коула, особенно.
И Коул до сих пор не мог понять одного.
Нахера он столько времени ждал, прежде чем трахнуть ее?
Особенно после того, как она ему рассказала, что захотела его в первый же вечер.
Все же он редкий тормоз, наверно, не достойный такой нереально горячей сладкой девочки, как Роби.
Но это все же не важно.
Потому что она его , и теперь он ее хрен кому отдаст.
Роби пошевелилась, улыбнулась во сне, маняще облизнув губки, и Коул шагнул к ней, мысленно благодаря судьбу, что в тот самый первый вечер ей удалось переупрямить его и уговорить набить ей татуировку.
