— Это жестоко, Элис. Ты выглядишь так соблазнительно. — Озорство в его тоне усилилось. — Рука… плечо…
Щеки Элис вспыхнули.
— Убирайся! Я тебя предупреждаю, Берт, в последний раз. Больше здесь не появляйся! Иначе я уеду.
— Приходи вовремя, и этого не случится.
— Ты о чем?
— Ты должна была быть на кухне полчаса тому назад.
— Среди ночи?
— Уже почти рассвело.
Элис взглянула на часы.
— Половина шестого! Ты заставляешь меня вставать в такую рань?!
— В лагере день начинается рано.
— Но не так же.
— К этому времени Зара уже ставила хлеб в духовку.
— Хлеб? — Девушка растерянно посмотрела на него. — Ты считаешь, что вдобавок ко всему я еще должна печь хлеб?
— А разве я тебе этого не говорил?
— Нет, черт подери!
— Замечательный хлеб, который ты ешь каждый день, ты думаешь, он из пекарни?
— Я об этом вообще не думала. — Но она явно не могла успеть к половине шестого.
— Тут ты права. Хлеб, который она пекла утром, был готов только к ланчу. А по утрам люди ели испеченный накануне.
— Понимаю.
— Этот хлеб — гордость Грин Глейда, — сказал Берт.
Чашка дымящегося кофе и толстый ломоть хлеба съедались ранним утром рядом с открытым джипом. Закрыв глаза, Элис представила пар, поднимающийся над ароматным напитком, ощутила тепло чашки, согревающее руки, почувствовала на языке вкус хлеба, пахнущего жареными орехами, такого замечательного, что к нему не нужно было ни джема, ни масла. В этом Берт был прав. Хлеб Зары был неотъемлемой частью Грин Глейда.
— Я понятия не имею, как печь хлеб.
— Я тебя научу.
— Завтра, Берт.
— Сегодня, Элис.
— Хорошо, но уж если сегодня, то попозже.
— Сейчас, — настаивал он безжалостно.
— Мне нужно поспать.
— Ляжешь сегодня пораньше.
Он совершенно не представляет, как она устает! От чувств, охвативших ее за необычным ужином, Элис металась в постели, ворочалась с боку на бок и смогла уснуть только на один час. От усталости голова раскалывалась.
— Так ты собираешься вставать? — спросил неумолимый Берт. — Он был полон энергии, видимо, прекрасно выспался.
— Нет.
— В таком случае мне придется силком вытащить тебя из постели.
— Не угрожай мне, — сказала она угрюмо. — Со мной это не пройдет.
Берт в нерешительности секунду стоял у кровати, потом повернулся и бросил через плечо:
— Встретимся на кухне через десять минут.
— И не надейся.
— Через десять минут, Элис, и ни минутой позже. Если тебя там не будет, мне придется применить силу.
Элис увидела блеск в его глазах и поняла, что на этот раз он не шутит. Подождав, когда закроется дверь, она вскочила с постели и быстренько натянула одежду.
Войдя в кухню, девушка увидела, что Берт стоит у длинного, чисто выскобленного стола и не теряет времени даром. Все ингредиенты для теста были подготовлены.
Взгляд Берта скользнул по алому свитеру, плотно облегающему высокую грудь Элис. Типично мужской взгляд: оценивающий и, кажется, удовлетворенный произведенным осмотром. Он и понятия не имел, как ей пришлось потрудиться, чтобы стереть с лица следы усталости.
Берт взглянул на часы и усмехнулся.
— На четверть минуты раньше. Как тебе это удалось?
— Я не желаю посвящать тебя в подробности.
— Готова начать, Элис?
— Не готова, но ведь ты заставишь…
Зара пекла хлеб так часто, что давным-давно не заглядывала в рецепт, но Берту удалось его разыскать. Записанный рукой Зары, рецепт тоже был на столе.
Стоя бок о бок, они прочитали рецепт, отмерили орехи, всыпали муку, семечки, влили масло. Поразительно, но работать вместе было так приятно, что Элис быстро забыла, что не выспалась.
— Пора месить тесто. — Берт засучил рукава.
— Месить? Я даже не представляю, как это делается. — Элис состроила гримасу.
Берт рассмеялся.
— Это просто, крошка.
— Буду рада понаблюдать за тобой.
— Лучше мы сделаем это вместе.
И не успела она оглянуться, как Берт встал позади нее. Его широкая грудь касалась ее спины, длинные ноги — ее бедер, руки вместе с пси начали вымешивать тесто. Как в капкане, подумала она. Пульс бешено зачастил, и глубоко внутри, словно костер, начало разгораться желание.
— Я поняла, — проговорила Элл нетвердо через несколько минут.
— Не торопись, Элис, чем дольше мы будем это делать, тем лучше будет результат.
Дыхание Берта шевелило ее волосы.
— Я сама справлюсь, позволь мне!
Но Берт придвинулся еще ближе. От ритмичного движения рук и давления тела нервы ее напряглись до предела, голова пошла кругом.
— Берт! — Элис обернулась, показалось, что он ничего не слышит. И… ее губы коснулись его шеи.
— Чудесно, — сказал он хрипло.
— Нет. Я этого не хотела… Ты ошибаешься…
— В чем? — спросил Берт мягко.
— Я совсем не хотела целовать тебя, — твердо сказала она.
— Но ты можешь сделать это в любое время, когда тебе захочется.
— Но мне не хочется! Отойди, Берт!
— Почему? Кажется, тебе это так понравилось.
Она перевела дыхание.
— Ты подстроил это нарочно, Берт?
— О чем ты?
— Это ловушка!
Смех, низкий и чувственный, еще больше воспламенил ее. Он взял девушку за руки, соскреб тесто с ее и своих рук, подержал их под струей теплой воды, затем подошел вплотную и спокойно обнял Элис.
Губы нежно и осторожно коснулись ее рта, сначала нерешительно, затем поцелуи усилились, стали более требовательными, язык тронул контуры губ, раздвинул их, скользнул по поверхности зубов… Элис застонала, Берт поднял голову, чувствуя, как она дрожит. Сопротивление было слабым, возможно, виной тому бессонная ночь. Сознание как бы раздвоилось: хотелось оставить его, и в то же время ее тело жаждало продолжения ласк.
— Почему? — спросила она пересохшими губами.
— Почему я поцеловал тебя или почему остановился?
Он далек от романтической чувствительности, и нужно научиться быть с ним осторожной, подумала она.
— Почему ты меня поцеловал? — Элис постаралась придать своему тону оттенок неудовольствия.
— Потому что я хотел этого.
— Так просто?
— Думаю, ты тоже была не против?
— Ошибаешься. — Она отстранилась от него.
— Тебе же интересно, почему я остановился? — Глаза его блеснули в ответ на ее возмущенный вздох. — Сейчас не время. Если бы мы продолжили, то захотели бы пойти несколько дальше. И хлеб так никогда бы и не был готов.
— Прошлой ночью ты сказал, что не поцелуешь меня, пока я сама не попрошу.
