с Давидом переглядываемся, а Ани смущенно краснеет.
— Как дела ваши? — спрашивает парень, пока мальчишки по-мужски жмут ему руку.
— Хорошо. С папой сегодня смотри что выиграли.
По очереди достав из карманов все свои заслуженные призы, демонстрируют ему их, а он, похвалив их и похлопав по плечам, привстаёт и подходит к нам.
— Вечер добрый. Руслан, — протягивает руку Давиду.
— Давид, — отвечает он на рукопожатие, — это Оля, — крепче прижимает меня к себе.
— Здравствуйте, — не без интереса рассматриваю парня.
Очень высокий, молодой, с горящим взглядом, слегка ревниво оценивающим Давида. Ничего себе…
— Это брат Юли. Мы втроём были, — поясняет немного сбивчиво Ани.
Повисает пара секунд молчания. Взгляд Руслана пробегается по руке Давида, покоящейся на моей талии, и удовлетворенно вспыхивает. На дне его зрачков нет осуждения. Скорее неприкрытое одобрение. Он скашивает взгляд на Ани и притягивает её к себе за плечи, от чего она краснеет еще сильнее.
— Ну… мы поедем, — неловко выкручивается из его так называемого захвата и подгоняет мальчиков в спины, — пойдемте одеваться.
— Рад был познакомиться, — бросает Руслан перед тем, как забрать мальчишек, — а ну-ка показывайте где ваши куртки.
Я же потерянно отхожу к столу, где меня ждет уже остывший кофе.
— Вроде нормальный парень, — слышу, как сзади произносит Давид.
— Ну… да, — мнется Ани, — ты прости, что он вот так зашел. Я просила в машине подождать.
— Не извиняйся.
— Просто не удобно…
— Всё удобно. Ты же знаешь, я поддержу тебя, если решишь…
— Давид, он не армянин, — перебивает его Ани, — Я знаю, что вроде как нравлюсь ему. И он тоже замечательный, но…
— Но и ты больше не в Армении, Ани, — не даёт ей договорить Давид.
— Знаю, но папа… он никогда не поймёт. Да и я, вроде как, не готова. Начать что-то новое, это… сложно…
— Я не хочу звучать резко, но все же скажу. Твой папа не будет жить вечно. А тебе еще нет двадцати пяти. Лет через десять — пятнадцать ты можешь сильно пожалеть, что жила той жизнью, которую хотели для тебя родители. А не ты сама. Помнишь, что я говорил тебе про рамки? Никто не говорит бросаться в омут, если ты не готова. Но делать это нужно только по своим ощущениям, а не из страха. Если ты не хочешь повторения уже известной нам истории…
Они оба замолкают, а я губами прикасаюсь к чашке с остывшим кофе.
Всё, что говорит Давид правда. Но и то, как сложно Ани — тоже факт. Мне бы хотелось помочь ей как-то, поддержать, но я не тот человек, кто должен быть рядом с ней в данном случае. Совсем не тот…
Ани вздыхает, а потом я слышу, как они приближаются.
— Ладно, мы пойдем. Пока, Оль, — пройдя мимо меня, она касается моего плеча и посылает мне теплую улыбку.
— Пока, — встаю, чтобы провести их вместе с Давидом и попрощаться с мальчиками.
— В следующий раз достроим аэропорт? — на выходе спрашивает у меня Арсен.
— Обязательно, — обещаю ему, чувствуя, как меня со спины обнимает Давид…
Когда они уезжают, оборачиваюсь к нему и попадаю в плен карих глаз.
— Пойдём? — взяв меня за руку, он ведет меня в свой кабинет.
Закрывает за нами дверь и присев на край стола, подтягивает к себе.
То, что произошло за каких-то пять минут выбило у меня почву из-под ног.
В голове полный раздрай. Его сыновья, Ани… Их спокойное с Давидом общение о другом мужчине, её отношение ко мне. Как будто всё перемешалось. Наша последняя с ней встреча так контрастирует с сегодняшней, что мне на то, чтобы осознать это нужно время…
— Эй, ты чего? — сжав пальцами мой подбородок, Давид внимательно всматривается в мое лицо, — Оль, ты из-за Ани?
Мотаю головой, не в силах даже объяснить, а потом прижимаюсь к нему, уткнувшись носом в шею.
Ком режет горло, но это не тот ком, который причиняет боль.
Я даже поверить не могла, что мы будем в состоянии нормально общаться друг с другом. Что Ани не будет испытывать ко мне ненависть и проклинать за то, что из-за меня распалась её семья. И хоть Давид говорил, что он сделал всё для этого, я смогла по-настоящему поверить только сегодня…
— Оль… — любимые руки с нежностью гладят меня по спине, — ты меня пугаешь.
— Я люблю тебя… — шепчу, отрываясь от его шеи и отчаянно вжимаюсь в губы. Меня раздирает чувством благодарности за то, что он сделал для нас… — Спасибо тебе…
— За что?
За то, что с этого момента мои последние страхи рухнули. Что я больше не чувствую себя так, как раньше. Что могу любить тебя как требует моё сердце — открыто и громко.
Господи, я даже представления не имела, как исправить то, что случилось шесть лет назад … и думала, что это невозможно. Но Давид смог…
Читая в моих глазах ответ, он зарывается в мои волосы пальцами и целует теперь уже сам. Глубоко, жадно, как умеет только он….
— Куда мы едем?
— Увидишь.
Сквозь открытые окна в машину проникает теплый весенний ветер.
Давид приехал и сорвал меня с совещания с ребятами по поводу будущей летней площадки в ресторане. Мы как раз обсуждали как интереснее устроить детский уголок для того, чтобы клиенты могли поужинать, а их детки провести интересно время, когда он вошел в комнату, взял меня за руку и объявил, что обсуждение мы закончим завтра, а то и послезавтра.
Я сначала пыталась возмущаться, но мне тактично закрыли рот поцелуем, усадили в машину и теперь везут в неизвестном направлении.
Приезжаем мы минут через двадцать. Выходим из автомобиля и останавливаемся прямо посреди парковки.
Недоуменно оборачиваюсь по сторонам.
Закатное солнце окрашивает старое серое здание в оранжевый цвет. Из машин на парковке больше ни одной. Местность кажется, заброшена, хотя и находится в очень неплохом районе.
Ничего не понимаю.
— Узнаешь, где мы? — спрашивает Давид, внимательно смотря на меня.
— Если честно, нет.
— А если так? — прокашлявшись, немного нервно оттягивает ворот футболки, и смотрит на меня болезненным взглядом, — У нас есть пара месяцев, может три. А потом я уеду и женюсь.
Меня холодом окатывает и рывком в прошлое утаскивает.
Машинально обхватываю себя руками, понимая наконец, что мы находимся на том самом месте, где Давид сказал мне эти слова перед тем, как я выбрала быть с ним те три месяца.
А это здание, поросшее мхом с одной стороны ни что иное, как клуб, в котором мы
