Ольга Ильина
Последняя из рода Леер — 5
Ей снился мир, тонущий в крови. Смерть близких людей, всех, кого любила. Все началось с малости, конфликта. Морийский король обвинил Адеон в убийстве жены и, в слепой ненависти, жажде мести, объединился с безликими. Но напал не на анвар, на эльфиские земли. Адеон включился в войну. Велес, Эления и Девер сохраняли вынужденный нейтралитет, пока в конфликт не вступили гномы, за ними Свер и Белый остров. Трем людским государствам пришлось выбирать, на какую из сторон встать. Объединиться с сородичами против иных рас или пойти против своих. Нелегкий выбор. Не для Элении. Они поддержали Морию, за ними пошел Девер, и Велесу ничего не оставалось, как поддержать соседей.
Война никогда не бывает милосердной. В ней нет выигравших, все проигрывают. И мир проиграл. Потому что не было силы, способной изменить ход истории. Гибель принцессы Элиани породила цепочку непоправимых событий, одним из которых стала месть. Король Лестар обещал лишить повелителя жены. Он сам убил ее. А вместе с ней и ее побратима. Тогда погибло много достойных людей, да и сам король… Он так был одержим желанием вернуть все назад. Они все были одержимы. Но тьме нельзя верить. Она заманивает обещаниями, но в результате ты не получаешь ничего. Только пустую, выжженную душу и боль, которая никогда не уменьшается.
Она смотрела на мир, погрязший в гневе и огне, хотя, на самом деле уже давно не могла ничего видеть, а потом обернулась на звук едва слышных, неторопливых шагов женщины, которая иногда навещала ее. Но никогда не была подругой.
— Ты видишь это? Детишки совсем заигрались в свои взрослые игры, — сказала женщина и выглянула в окно, из которого прекрасно было видно, как догорает хрустальный дворец.
— Вы не поможете им? Нам?
— Я уже помогла. Но жить их жизни за них, выбирать дороги, совершать ошибки, оступаться и расти — увы. Если я всегда буду их ловить, то они никогда не смогут научиться самостоятельно ходить.
— О чем вы? — возмутилась девушка, — Посмотрите, что творится с миром. Его больше нет.
— Это всего лишь одно из развитий событий. Но может быть другой вариант.
Картинка сменилась так внезапно, что девушка отшатнулась. Окна уже не было. Но был Адеон и совершенно целый хрустальный дворец, и цветущий росмен, и лиры, которые облепили кроны, создавая ощущение, словно дерево не розовое, а изумрудное, и повелитель, нервно расхаживающий по коридору, но каждый раз, когда он слышит за дверью сдавленные ругательства, руки сжимаются в кулаки от бессилия.
И, когда, наконец, он устает ждать и направляется к дверям, готовый штурмовать чертовы двери, они открываются, и на пороге появляется Мила. Усталая, но довольная.
— Ну что, поздравляю. У вас двойня, — счастливо выдыхает она, а потом оглядывается в недоумении, — А где счастливый папаша?
И в этом будущем нет войны, нет смертей. Да, есть конфликты, ссоры, обиды, непонимание, которое так часто возникает между соседями. Но они разрешимы, если только приложить усилия, понять, что войной, силой, властью ничего не решить. Проиграют все, но прежде всего простые люди. И в этом другом мире сильные мира сего это понимают.
Она проснулась от собственных криков, как всегда происходило, когда встречалась с Всевидящей. И рядом, как и всегда, был Карим, ее любимый брат. Он обнял, погладил по спутанным волосам, шептал, что все будет хорошо. Вот только она знала, что на этот раз в стороне отсидеться не удастся, да ей и не хотелось больше прятаться от себя и от мира. В яичной скорлупе хорошо. Тепло, уютно, тихо и спокойно, вот только одиноко. А она так устала от одиночества.
— Карим. Мы должны вернуться в Свер, — убежденно проговорила Нэйна.
— Это опасно сейчас, — попытался возражать он, но девушка, впервые за долгое время, понимала каким путем пойти, и как помочь этому миру стать таким, каким она его видела в этом полусне-полувидении.
— Мы должны найти Ауру.
— Милая, ты уверена? Она написала, что…
— Да. Я хочу поехать в Свер. Сейчас. Пожалуйста. Иначе потом будет поздно, — правда последних слов Карим уже не услышал. Он доверял сестре в ее поразительном чутье, не раз спасавшем ему и его команде жизнь. Вот и сейчас, у него не было причин ей не доверять. Поэтому он поцеловал руку сестры, укутал ее потеплее и ушел отдавать своей команде поручения натянуть потуже паруса и сворачивать к восточным границам.
Итак, что мы имеем? Я в эльфийских землях — это факт. Уже не голая, материализовала одежонку буквально из воздуха. Правда, как я это делала, и что из этого вышло, отдельная история. Для меня грустная, а для некоторых наглых морд очень даже веселая.
Я всегда ненавидела бытовую магию, но основы-то знала. Вот и сейчас поднапрягла мозги, те, что остались, и представила красивые, мягкие, непромокающие и теплые сапожки тридцать седьмого размера — и едва увернулась от летящей прямо в лицо галоши. Жаль, без валенка. Вторая где-то в пути затерялась. Даааа… В одной галоше не походишь. Пришлось представлять вторую. Ага, щас. Размечталась. Теперь у меня была галоша и сапог на три размера больше. Плюнула. Пусть сапог и галоша, зато обута. Дальше предстояло представить плащ. И пока я представляла передо мной буквально простиралась дорожка из дорогих, тончайших, изысканных и прекрасных эльфийских платьев. И ни одного плаща. Я даже заплакать решила от разочарования. Полчаса слезу выдавливала в надежде, что кто-нибудь сжалится там сверху и подкинет мне что-нибудь менее изысканное и более теплое и практичное. Правда мне на голову падали только еловые иголки и какие-то жучки.
А еще я жутко хотела жрать. Эх, если бы так не оголодала, придумала бы более утонченное выражение: кушать, есть, снедать, вкушать. Но я была очень голодна. Поэтому неистово, неимоверно просто хотела обглодать что-нибудь повкуснее древесной коры. И, странное дело. Меня очень заинтересовали маленькие такие жучки, которые копошились где-то на дереве, да и черви, что под ногами проползают тоже ничего так. Жирненькие. Бррр. Так. Лучше я буду думать об одежде. Хочу штаны и плащ, и шапку из шерсти туров, и ногу, огромную баранью ногу, сочную, жирную, так, чтобы масло капало на подбородок. Представила. Вздохнула и чуть не пропахала носом землю, вместе с червяками, споткнувшись о какую-то корягу. А, нет. Это не коряга. Мужик. В отключке. Живой вроде. Класс. Я даже взвизгнула от радости. Е-мое! Да у него сапоги. Зимние!!! Представляете. Ой, а плащик, плащик какой. На меху. И плевать, что перегаром воняет. Зато теплый. Я стянула плащ и сапоги. А в стороне рюкзак походный валялся. Полезла, порылась. Ногу не нашла. Повздыхала от расстройства, зато мясо вяленое и хлеб откопала. Не жирно, конечно, но на безрыбье, как говорится…
