Ева Фёллер
Время волшебства - 1
Волшебная гондола
П*и*ет…
Сначала самое важное: меня зовут Анна. Я трижды пыталась написать свое полное имя и дату рождения, но ничего не получалось.
В любом случае, я не могу много писать. На одно предложение у меня практически ушел час, но ничего не осталось. Это, конечно, из-за того, что я была слишком небрежна. Я должна быть осторожна при использовании цифр и слов, так как при не соответствии они не записываются. Или же изменяются, пока не приобретают совершенно иной смысл.
Да и, конечно же, бумага. Мой почерк выглядит на ней странно чужим. Это очень усложняет написание. Мне пришлось взять пергамент, так как он хранится дольше, однако, в конце концов, из-за клякс прочитать сложно. Чернила воняют весенней гнилью. И я даже не хочу упоминать тот звук, который издается при написании. Я не могу поверить, что люди на этом пишут целые книги!
Времени мало! Мое укрытие небезопасно, и меня могут поймать в любой момент.
Смогу ли я вернуться обратно, остается под вопросом.
Как только закончу это письмо, я хочу спрятать его и буду молиться, дабы его нашли. Человек с дальнего севера. Возможно, это звучит глупо, но, к сожалению, это неизбежно. Не могу выразить это точнее. Я заверну письмо в полиэтилен и буду надеяться, что оно не покроется плесенью.
Я слышу шаги и должна остановиться. Позже, возможно, получится больше.
Венеция, 2009 год.
Как обычно вечером мы ели в ресторане рядом с отелем. Мама считала, что во всей
Венеции не было пасты вкуснее этой. Лично мне ресторан нравится хотя бы потому, что он находился в зоне действия wi-fi отеля, и я могла лазить в интернете между горячей антипасто и главным блюдом.
— Знаешь, иногда ты могла бы проявить больший интерес, когда твой отец рассказывает про его работу, — сказала мама, когда папа после закуски вышел ненадолго позвонить. — Его профессия очень важна для него!
— Но я же показываю интерес, — утверждала я. — Я всегда слушаю!
— И при этом ты играешь в мобильном под столом.
— Это не мобильный, а iPad, — ответила я парализовано.
Мама права, я не считала рассказы папы о работе особенно захватывающими.
Вероятно, это зависело от того, что мне приходилось это слышать слишком часто.
Мой отец — чудесный человек и всемирно признанный ученый в его специальности. Но если десять вечеров подряд единственной темой разговора являются пыльные старые монеты, пришедшие в упадок глиняные сосуды и фрагменты фресок, в одиннадцатый раз это не вызывает энтузиазма.
Иногда отец встречал ужасные вещи, ну или, по крайней мере, так о них рассказывал. Несколько лет назад археологи обнаружили массовое захоронение на одном острове в венецианской лагуне, здесь в 15 веке, когда свирепствовала эпидемия чумы, неглубоко закапывали умерших. После того, как папа рассказал ещё о венецианской находке, которую обнаружили спустя несколько месяцев после открытия первой, оказалось, что самое ужасное - это скелет женщины, шея который была проколота деревянным колом.
— Как ужасно!— выкрикнула ошеломлённо мама
— Убита, как настоящий вампир, — подметила я.
К моему удивлению, папа кивнул мне головой.
— Не исключено. Это суеверие было уже распространено во времена ренессанса.
После того как мертвецы поднялись из своих могил, для того, чтобы питаться жертвами чумы.
— Вау! — сказала я впечатлённая.
— Предполагают, что женщина умерла от чумы, и кол должен был помешать ей восстать из мертвых. Поэтому ее тоже называют женщиной-вампиром.
Это была действительно интересная археологическая история, настоящая сенсация.
Но в большинстве случаев рассказы моего отца были приблизительно такими же волнительными, как и последующие сообщения, которые напоминали только о том, что было самое время пойти спать.
Вскоре после того, как мама попросила меня посвятить больше внимания работе папы, он вернулся назад после телефонного разговора и снова сел за стол.
— Коллега из Рейкьявика сообщил о находке очень интересного предмета.
Собственно, это был тот самый момент, когда я должна была проникнуться к призыву мамы. Вместо этого я только вежливо сказала:
— А, в Рейкьявике тоже есть археологи? Есть ли смысл, вообще? Я имею в виду раскопки. Там не начинают бить гейзеры из-под земли, если начать там копать? — спросив это, я снова вернулась к своему Ipad под столом. Ванесса написала мне в
ICQ: "Я убью шалаву!"
— Мы — международная команда, — объяснял папа. — Коллега, о котором я говорил, работает удаленно со мной вместе. Найденный предмет оказался основой замка Тассани, который мы как раз исследуем.
Мне показалось это в два раза менее увлекательно, чем сообщение Ванессы.
Большая ошибка. Если бы я только слушала моего папу!
Но, однако, я читала тупое сообщение от Ванессы и из того, что говорил папа, понимала только каждое второе слово. Если вообще понимала.
— ...странный документ, письмо, мистер (еще более непонятное исландское имя, звучащее как Бьярнигнокки) говорит, с, возможно, анахроническими рудными компонентами...
Ванесса: " Не могу поверить, что этот засранец решился пойти в кино с этой сумасшедшей подружкой всего через неделю после того, как бросил меня!"
— ... тем не менее, смогли расшифровать только часть первой страницы документа, остальное, однако, нужно подготовить... по большей части рассыпалось... мистер
Бьярнигнокки считает, что речь идет о подлоге. Я буду исследовать его в университете, у них есть несколько действительно опытных графологов. Завтра же я отправлю его им.
— Почему это должна быть подделка? — спросила мама.
— Из-за возможного анахронизма.*
(*Анахронизм — в исторической науке, литературе, кино — ошибочное, намеренное или условное отнесение событий, явлений, предметов, личностей к другому времени, эпохе относительно фактической хронологии. ПРИМ. ПЕР.)
Анахронизм! Я имею в виду: "Что? Кто вообще считает это интересным?" Хорошо, я, конечно, могла бы спросить, что это означает, но мои родители всегда смотрели на меня так, как будто я не могла быть их дочерью, а скорее была из семьи необразованных. Мой отец был профессором, а у мамы была ученая степень доктора наук, а я как раз повторяла одиннадцатый класс с оценками, которые были не на много лучше, чем в десятом. Особенно плохо по математике.
