Геном Ифрита
Пролог. Торса-ле-Мар (город на берегу Южного Моря)
Слепящая лазурь моря заставляла жмуриться или скрывать глаза за солнцезащитными очками. Блики, цвета от серебристого до золотого, играющие на волнах, не давали в полной мере насладиться великолепной картиной безбрежной стихии.
Резные скамейки, тянущиеся вдоль набережной, не смотря на послеполуденный зной, были заполнены приехавшими отдыхающими, потому как местные жители в это время предавались сиесте.
На одной из скамеек сидел мужчина.
Никто не отважился занять пустующий край скамьи рядом с ним. Мужчина, большую часть лица которого закрывали черные солнцезащитные очки, наслаждался одиночеством и покоем.
Проходившие вдоль набережной люди, ищущие свободное место, чтобы присесть, спешили мимо.
И не понятно, что было тому причиной. Может, руки мужчины, которые он раскинул по обе стороны спинки скамьи, словно обозначивая — это место принадлежит ему и делить его он ни с кем не намерен. А может, его плотно сжатый рот, выражавший то ли презрение ко всему и всем, то ли недовольство жизнью в принципе.
Мимо не торопясь шли две девушки.
По их одежде искушенный наблюдатель легко мог понять с какой целью эти юные особы дефилируют вдоль набережной.
Тонкие стройные ноги, обутые в босоножки на невообразимой шпильке, затянуты в дымчатый шелк чулок, ажурная «корона» которых выглядывала из-под коротеньких юбочек, заставляя трепетать мужские сердца и твердеть чресла.
Со скамейки, расположенной рядом с той на которой отдыхал мужчина, послышался заливистый свист, сопровождаемый скабрезным хохотом.
Девушки шли, не обращая внимания на вызванную их появлением реакцию.
Кто-то из юнцов, недовольных пренебрежением, подняв с земли небольшой камешек, ловким щелчком отправил его в ногу одной из девушек.
Камешек попал в бедро чуть выше колена.
Вниз и вверх по чулку поползла «стрелка» в середине которой образовалась дыра.
Никто не увидел, как слегка откинулась голова сидевшего на соседней скамейке мужчины.
Никто не знал, что его словно закружило в спиральном водовороте, увлекая в маленькую дырочку на чулке незнакомки…
Уже не в первый раз ему не были нужны никакие приспособления для того, чтобы совершить переход.
Достаточно крохотного отверстия в чем-либо для того, чтобы переместиться в волшебный город, спрятанный в зелени оазиса посреди бескрайней пустыни. Но вот какое именно отверстие, какая дыра или дырочка спровоцирует переход, он так и не понял.
Мужчина вздрогнул и замер, словно перестав существовать в этом мире и переместившись в тот, который с недавних пор не давал ему возможности ни жить привычной жизнью, ни чувствовать себя частью той, куда его вышвыривало по причинам самому не ведомым и непонятным…
Он каждый раз с нетерпением ждал этого перемещения.
Ждал и боялся…
Его снова встречал Город.
Город, подобного и равного которому нет в привычном реальном мире.
Город, откуда-то знакомый и в то же время неведомый, вновь открыл ему свои объятия…
Часть первая. Глава первая. Махтанбад
Во всем подлунном мире нет города прекраснее, чем Махтанбад.
Расположенный на пересечении караванных путей, город рад каждому путнику, спешащему раскинуть торговый шатер на базарной площади.
Примет Махтанбад и мудреца, ведомого надеждой обрести последователей, и лицедея, желающего усладить взор и слух тех, кто придёт вечером увидеть представление, и дервиша, решившего передохнуть под сенью тутовника, чтобы затем продолжить свой бесконечный путь в поисках никому не известной истины. Ну а уж о тех, кто привел караван нагруженный тканями, специями, зерном и утварью — и говорить не приходится! Город живет торговлей. Именно она обеспечивает Махтанбаду процветание и благоденствие.
Каждый, кто получил возможность отдохнуть, продать привезенный крам, и развлечься, прежде чем отправиться домой, удивляется жителям города, чьи лица полны счастья и покоя.
Словно нет в мире ни бед, ни войн, ни смерти.
Мужчины города стройны и широкоплечи. Им без особых усилий удается овладеть любым мастерством, а потому Махтанбад становится всё краше с каждым годом.
Жительницы Махтанбада изящны и волооки. Черные косы и разноцветные юбки развеваются и вызывают восторженные взгляды, когда женщины кружат в танце на площади перед замком падишаха в праздничные дни.
Дети послушны и опрятны. С ними у родителей никогда не бывает проблем.
Великолепием города любуются птицы, пролетающие высоко в небе.
Острые шпили храмов вонзаются в ярко синее небо.
По утрам над Махтанбадом слышится крик жрецов, призывающий жителей к первой молитве, возносимой духам пустыни.
Крик, разбудив горожан, отражается от непроходимых джунглей, раскинувшихся за городской стеной, и возвращается тихим эхом обратно, дабы проникнуть в каждый из приземистых домов, окруженных зарослями тутовника и роз.
Между домами журчат арыки, наполненные чистой ключевой водой, которой хватает и для питья, и для бытовых нужд.
Мужчины спешат в храм. Женщины начинают готовить завтрак. А нетерпеливые ребятишки, не дождавшись пока матери позовут их к столу, лакомятся спелыми ягодами прямо с веток деревьев, склоняющихся к земле под тяжестью плодов.
Джунгли, окружающие Махтанбад, служат непроницаемой преградой между городом и зловещей пустыней, норовящей каждый год уничтожить все живое.
И каждый раз попытки пустыни остаются безуспешными, а город продолжает жить и благоденствовать.
Но никто из жителей даже не догадывается чему, точнее кому они обязаны своим благополучием.
И только падишах тяжело вздыхает, спускаясь в подземелье под замком, где живут он и его любимая жена, и наклоняется над глубоким колодцем, на дне которого вместо воды полыхает зловещим пламенем Камень.
Камень, который все его предки называли Сердцем Города.
Так называет его и падишах.
***
— Камиль, свет сердца моего, почему ты снова здесь? Что вынудило тебя спуститься в подземелье? Что омрачило мысли, нагнав морщинки на мраморный высокий лоб?
Падишах обернулся, увидел жену, чьих шагов не услышал, будучи полностью погруженным в невеселые раздумья.
— Это ты, Тиана? — коснулся губами виска женщины. — Я не слышал, как ты спустилась. Иди наверх. Призови служанок и нарядись к сегодняшнему вечеру. Сегодня будет праздник! А завтра, — Камиль вздохнул, — мне снова предстоит отправиться в путь! Прибыл гонец из соседнего государства и призывает нас на помощь!
— Как?! Опять?! — Тиана припала к груди мужа. — Почему соседи не могут сами решать свои проблемы?! Почему ты должен воевать вновь и вновь, отстаивая безопасность чужого народа?!
— Ты знаешь почему, — падишах мягко отстранился. — Это мой долг и мой рок. Однажды струсив, отказав тому, кто нуждается во мне, я обреку Махтанбад на гибель!
— Но я боюсь оставаться одна, — голос Тианы звенел от сдерживаемых слёз. — Каждый раз, когда ты покидаешь тех, кто тебя любит, кто предан душой и сердцем, пустыня и тот, кто ненавидит нас, подходят все ближе и ближе. Однажды вернувшись, ты не увидишь ни города, ни меня, ни подданных! Всё поглотит безбрежный песок!
— Этого не случится, — увещевал женщину Камиль. — Дервиши и маги сумеют справиться со злом. Не позволят ему прорваться сквозь джунгли! — прижал жену к груди. — А я постараюсь вернуться как можно быстрее!
Пара стояла у высокого бортика колодца. Тиана с опаской ткнула пальцем в то, что находилось на дне:
— Я надеюсь, что это и тот, кто к нему прорывается, не смогут воссоединиться никогда!
— Я тоже на это надеюсь, — вздохнул падишах. — И сделаю все от меня зависящее, чтобы воспрепятствовать возрождению ужаса! — подтолкнул жену к лестнице, ведущей наверх: — А теперь иди. Мне нужно остаться одному и немного подумать.
