Дж. С. Андрижески – Чёрная завеса
(Тайна Квентина Блэка #16)
Перевод: Rosland
Редактура: Rosland
Русификация обложки: Rosland
Они считали, что война всё же закончилась.
Они верили, что выиграли последнее сражение.
Они думали, что завеса наконец-то пала.
Блэк и Мири проводят свадьбу видящих, о которой они мечтали и планировали до того бардака в Калифорнии, приведшего к смерти одного из лучших друзей Блэка.
Свадьба видящих, проводимая «самой старшей душой», Даледжемом, с индивидуальными галлюциногенными тортами, обещает ночь безумного дебоширства и мистических видений, блуждания в пустыне и пророческих проблесков будущего. Блэк обещает Мири, что никто не пострадает, и будет весело. Все будут заниматься сексом, пить до отключки, купаться в джакузи, вести глубокие дискуссии и хохотать как припадочные, празднуя последний ритуал, прежде чем Мири и Блэк уйдут в закат.
Но всё идёт не по плану
Буквально через несколько минут после того, как Блэк и Мири доели последний торт, на вечеринку заявляются непрошеные гости.
Блэк и Мири оказываются в мрачной головоломке многовековой давности, в загадке, полной смерти, чёрной магии, убийств и трагедий прошлого.
Запертые без возможности сбежать, они вынуждены разгадать эту загадку, если хотят вновь увидеть своих друзей живыми.
Глава 1. Завеса
Его мать назвала его Фаустусом.
Фаустус из клана Ксареле... Фаустус, «Счастливчик»... иногда это удлинялось до «Счастливчик Люцифер» — давнее прозвище, полученное им во время работы на спецназ, секретное подразделение советской армии.
В этом мире его чаще называли по вымышленному имени в России.
Карл (Чарльз) Васильев.
Он был Чарльзом Васильевым десятки лет. Почти столетие.
Однако в его собственном сознании он никогда не переставал быть Фаустусом.
Фаустус — это его имя видящего. Его настоящее имя.
Это имя дала ему мать... за столетия до того, как её забрали в лагеря.
До того, как видящие стали жить в страхе.
Теперь Фаустус смотрел сквозь мерцающую смертоносную стену шипящего электричества.
Он сталкивался с подобными стенами прежде. Данная технология прошла через двери в этот мир позднее, её разработали на Старой Земле через годы после ухода Чарльза. Возможно, это был более замысловатый тип стены, но в итоге суть оставалась той же.
Это тюремная стена, запиравшая его в камере.
Точно то же, что он пережил от рук людей на Старой Земле.
Точно то же, что он пережил от рук людей, видящих и вампиров здесь.
На сей раз его схватили люди. В итоге это всегда оказывались люди, как и в его родном мире. Они точно так же столетиями ловили и порабощали его народ. Положение дел не изменилось. Люди не изменились... даже в другом измерении. Он так и не сумел заставить свою племянницу Мириам или её мужа Квентина увидеть это.
Они слишком молоды.
Слишком молоды. Слишком глупы. Слишком безгранично высокомерны и переполнены своим отвратительным идеализмом.
Тот же идеализм едва не уничтожил его народ на Старой Земле.
И уничтожил бы, если бы другие не восстали против этого.
Из-за таких дураков, из-за этой глупости и молодости он снова оказался тут.
В стенах его собственного сотворённого людьми гроба.
И всё же, по очередной извращённой прихоти судьбы, оказывается, в итоге Фаустусу надо было бояться не людей.
Его же люди предали его, уничтожили его.
Они передали его врагам. Они унизили его. Превратили в раба.
И всё же, вопреки всему этому... они позволили ему жить.
Однако это существо, возможно, поступит иначе.
Фаустус смотрел в пару прозрачных глаз из потрескавшегося хрусталя.
Он ждал, когда это существо появится. Он знал, что это лишь вопрос времени, когда он придёт. Теперь Фаустус уже знал его.
Он понимал, что тот не сможет остаться в стороне.
Животный король был предсказуемым, если уж на то пошло.
Предсказуемо мелочным. Предсказуемо продажным и трусливым. Предсказуемо жестоким.
Теперь существо улыбалось, открыто изучая лицо Чарльза, и в его глазах из потрескавшегося хрусталя виднелся хищный интерес.
— Это стоило того, друг? — поинтересовался вампир.
Его голос струился в манере, свойственной его расе.
Шёлковый. Манящий. Слегка сексуальный.
Всё в этих существах было уловкой, маскировкой, манипуляцией, обманом. Их король, естественно, выражал эти качества ещё в большем количестве по сравнению с его подданными.
Фаустус скривил губы от отвращения.
Это существо сейчас назвало его «другом», пусть и в насмешку.
Это слегка перебор.
— Это не будет иметь значения, — сказал ему Фаустус. — Моя смерть. Слишком поздно. Теперь они знают о вас. Они все знают о вас. Важно то, что люди не оставят это просто так.
Его губы скривились ещё сильнее.
— Ещё менее вероятно, что они будут игнорировать ваш вид. Вы — существа из их кошмаров, кровосос. У них существовали мифы о вас ещё до того, как вы показали им своё истинное лицо. Вы питаетесь их кровью. Какого компромисса вы ожидаете, если они в буквальном смысле являются вашей добычей? Вся ваша эволюция сводится к совершенствованию способностей вашего вида убивать их. Убивать их детей. Убивать их иллюзии свободы воли.
Ощутив правдивость своих слов, Чарльз улыбнулся.
Он не смог сдержаться.
Он не сумел даже остановить изгибание губ в улыбке.
— Теперь они будут охотиться на вас... друг. Они будут охотиться на мою суку-племянницу. Они будут охотиться на её супруга. Все вы будете жить в страхе. Вечно. Какие бы жалкие слова вы ни выманили из червяков, какие бы перемирия вы ни подписали... в итоге всё будет бесполезно. Они никогда не будут вам доверять. Они никогда не перестанут искать способы использовать вас в свою пользу. Они никогда не оставят вас в покое. Никогда. Это не в их натуре.
Губы вампира дернулись.
— О, я согласен, кузен. Воистину согласен.
Фаустус сердито посмотрел на него.
— Тогда как ты можешь одобрять это? То, что сделали мои племянница и племянник? Как ты можешь отдать всю власть обратно людям? Ты должен понимать, что ваша численность не сумеет противостоять им... или их оружию... как бы вы ни притворялись. Стычка на границе это подтвердила. Мои армии уничтожили бы вас и большую часть вашего вида...
Вампир издал мелодичный, музыкальный смешок.
Фаустус умолк, настороженно изучая бесцветные глаза.
Бэйшл продолжал улыбаться ему, и выражение его лица было почти нежным, граничило с любящим. Его луизианский акцент стал заметнее, когда он нарушил молчание...
— Ох, Чарльз. Ты такой очаровательно предсказуемый. До сих пор так уверен, что ты самое умное существо в комнате, хотя все доказательства указывают на обратное. Так уверен, что в твоих угрозах есть вес... хоть ты уже выложил все карты на стол.
— Забавно. Я думал то же самое о тебе.
Вампир улыбнулся.
— Я практически уверен, что ты думал об этом.
— Твоя раса умирает, брат. Она уже мертва. Просто ты ещё не принял это.
— Тем не менее, это твоей расы становится всё меньше и меньше.
— Мои ушли, чтобы быть с их Богом, — сказал Фаустус. — Они теперь распространились по всем измерениям. Они никогда не исчезнут. Никогда.
Бэйшл, «Брик», вампирский король улыбнулся.
Брик. Фаустусу так и не объяснили это имя1. Предположительно это какое-то прозвище, которое понравилось вампиру настолько, что он решил его сохранить.
Фамилии не существовало, Фаустус никогда её не слышал.
Ну, если не считать фамилий, разбросанных по холдинговым компаниям, документам на недвижимость, портфелям ценных бумаг и другим нематериальным активам. Те «фамилии» запоминались лишь тем, что никогда не повторялись и все принадлежали ранее погибшим людям.
