Мой любимый Небожитель (СИ) - Анна Кривенко

Космический шлюп с опознавательными знаками зоннёнской расы, терпящий крушение около неизвестной планеты…

Молодой человек, одетый в длинное светлое одеяние до пят, странно вжался в кресло пилота, жадно хватая посиневшими губами воздух. Его густые золотистые волосы беспорядочно рассыпались по плечам и груди.

В какой-то момент большие синие глаза с ужасом распахнулись, ничего не видя, а холеные изящные руки судорожно сжали собственное горло, словно пытаясь заставить себя дышать.

Он умирал.

Из вентиляционных отверстий космического шлюпа в салон судна сочился яд…

Перед глазами мелькали видения-воспоминания из его безумно долгой жизни, но ужасней всего было то, что вскрылось несколько минут назад.

Его безжалостно предали. Кто-то из близких…

Кто-то, кому захотелось отнять его жизнь…

* * *

Арраэх был правителем расы долгожителей-зоннёнов уже несколько лет, но его влияние и власть с каждым годом только росли. Он был стратегом, воином, лидером — одним из лучших за всё существование их рода!

Он был поборником тщательного соблюдения правил и законов. Любовь к обрядовости была его страстью, а жажда контролировать окружающих — глубокой привычкой. Арраэх был неподражаем!

Но прямо сейчас его посиневшие губы дрожали в предсмертном спазме, а шаттл со скоростью кометы падал на поверхность незнакомой планеты.

Перед глазами этого весьма исключительного существа, прожившего в мире уже огромное множество циклов* (*тысячи лет), пролетали эпизоды жизни, являя всё то, о чем ему, как минимум, стоило задуматься.

Не к месту вспомнилась бывшая жена, с которой он из-за измены развелся два месяца назад, но которая на днях явилась к нему, заявив, что беременна от него. Тест на отцовство показал, что ребенок действительно его. Арраэх мог бы сейчас сожалеть о том, что не увидит своего единственного ребенка, но в его голове скорее роились подозрения, что это именно Мия организовала ему такой смертельный сюрприз…

Впрочем, врагов у него и без нее было достаточно.

Но имело ли это значение сейчас, когда до столкновения с планетой оставалось несколько минут?

Сирены вопили вовсю о смертельной опасности, тело давно уже недополучало кислород, и Арраэх, чтобы использовать свой единственный шанс на спасение, попробовал из последних сил телепортироваться куда-то на поверхность планеты, хотя даже не знал, пригодна ли ее атмосфера для жизни…

Это было колоссальное усилие. Усилие, вообще неподвластное ни одному живому существу.

Но он его сделал. И смог…

Вынырнув из телепортации прямо на каменистой поверхности планеты, Арраэх тут же почувствовал мощный удар в спину от взрывной волны потерпевшего крушение шлюпа. Огненные языки объяли его тело, полыхая на одежде и сжирая длинные золотые локоны, и через несколько мгновений сознание правителя погрузилось во тьму…

* * *

Планета Минас. Населена человекоподобными существами. Уровень развития — вторая ступень цивилизованности. Средняя продолжительность жизни — восемьдесят лет. Религия — многобожие. Население разделено на противоборствующие друг с другом государства. Считают себя единственными жителями этого мира…

Черногривый конь гарцевал на месте уже больше минуты, пока Илва — девушка-воин, затянутая в кожаные доспехи и длинный плащ — недоверчиво разглядывала затухающее пожарище в сотне лир* (*лира — примерно полтора метра) от себя. Огонь перекинулся на сухую траву, но не распространился дальше, отсеченный тонкой полосой холодного ручья, убегающего вдаль до самого горизонта.

Горящее громоздкое нечто, напоминающее изломанного исполина, ничуть не испугало девушку, потому что она уже не раз видела подобные камни, падающие с неба. Они оставляли после себя огненные ямы и поваленные деревья, но потом не представляли из себя ничего особенного. Разве что иногда годились для ковки мечей. Но это если повезет…

Правда сегодняшний «камень» выглядел немного странно. Он был больше похож на огромную каменную телегу, разбитую в хлам. Впрочем, подробности Илву мало интересовали: она свернула сюда во время своего путешествия в столицу и собиралась как можно скорее продолжить его.

Но вдруг услышала стон.

Вздрогнула, навострила уши и… спрыгнула с коня, приказав ему стоять на месте.

Для верности рывком вытащила из ножен меч, блеснувший на солнце угрожающими белыми бликами, и, крадучись, направилась в ту сторону, откуда доносился звук.

Ей пришлось пройти больше десятка лир, отмахиваясь от настырных хлопьев горячего пепла, летавших в воздухе, как вдруг наткнулась на… тело.

Нет, незнакомец был явно жив, однако выглядел просто ужасно.

Ей бы оставить его умирать: мало ли подобных несчастных встречалось на пути ежедневно: то прокаженные, то умирающие от голода! Но… что-то ёкнуло в груди от неожиданно проснувшегося сострадания.

— Я еще пожалею об этом, — пробормотала девушка, снимая с себя плащ и собираясь замотать в него обгоревшего незнакомца, чтобы отправиться вместе с ним домой.

— Глупая, глупая Илва! — корила она себя, перекидывая тело через седло. — Впрочем, если выживет, продам его, как раба!

Ободрённая перспективой заработать, девушка направила коня в ту сторону, откуда прибыла полчаса назад…

Бревенчатое низкое строение, состоящие всего из одной-единственной комнаты, было для Илвы родным домом вот уже без малого десять лет.

В свои двадцать пять она была известной охотницей за головами: ее нанимали императорские стражи, если нужно было найти или ликвидировать особо опасных преступников, не захотевших покориться великой и непогрешимой власти императора Карро!

Говорили, что Карро был сыном самого Лучезарного — главного небожителя в сонме золотоволосых богов!

Илва была определённо знаменита, и ее имя обычно сопровождалось прозвищем Буйная — за жесткий нрав, силу и дерзость, но жила она обособленно, в нескольких лиринах от столицы *(*один лирин — тысяча лир, то есть полтора км). Это был ее выбор, потому что она определенно презирала общество. Женщины раздражали своим отвращением к ее персоне (ведь воинами обычно становилась сильная половина жителей планеты). А мужчины… эти никчёмные создания годились разве что для удовлетворения страсти, да и не всякий воин мог достаточно понравиться ей, чтобы Илве захотелось лечь с ним в койку.

Впрочем, ее это волновало мало. Она жила, как хотела, и все считали, что девушка была одержима злым духом.

Сняв раненого с коня, она бесцеремонно сгрузила его на дощатом полу своего дома, а потом огляделась, ища место, где можно было его пристроить.

Ожоги незнакомца были настолько жуткими, что могло потребоваться аж два бочонка лекарственной мази, чтобы обмазать самые пораженные участки кожи.

Илва выдохнула.

И