ДЕВОЧКИ Из ДЕРРИ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Королева
Никто никогда не говорил моему мужу, что слишком большая гордость — опасная вещь.
Никто никогда не предупреждал его, что те, кому он причинил вред, однажды соберутся с силами — и придут в поисках мести.
И даже если бы они это сделали, даже если бы царь Эпроты был предупрежден кем-то из его близких…
Он бы никогда не послушал.
Именно его высокомерие в конечном итоге привело к его падению.
По крайней мере, на это я больше всего надеялась.
Теперь он развалился на своем троне, его темные глаза сверлили, ноги были вытянуты, в руке он держал кубок с вином. Он был воплощением расслабленного, уверенного в себе правителя.
Но я наблюдала прошлой ночью. Наблюдала, как его лицо покраснело от едва сдерживаемой ярости, когда он проследовал в мои покои.
Едва ли половина охранников, которых он взял с собой, чтобы поймать продажных, была все еще жива. Он вернулся и обнаружил, что его двор ограбили в его отсутствие. Даже тяжелые драгоценности были сняты с моей шеи.
Его любимый асессор лежал мертвым посреди нашего бального зала.
Ярость Сабиума была восхитительной.
Теперь никто, кто посмотрел бы на него, не поверил бы, что он вообще отвлекся на побег более трехсот своих продажных — жестокий удар, который гарантировал, что суд все еще шепчется.
Большая часть нашего двора в настоящее время выстроилась вдоль стен тронного зала, все они отчаянно хотели увидеть пролитую кровь. Они привыкли быть неуязвимыми. Защищенными. За одну ночь мятежники взяли свои жизни в своих руках — и все это в то время, пока придворные застыли во времени.
Я сохраняла совершенно непроницаемое выражение лица, слегка поджатые губы выражали ожидаемую степень беспокойства.
Король взглянул на меня и тут же отвернулся.
— Как, — тихо сказал он, — простой девочке удалось присоединиться к фейри, опустошить мою темницу, ограбить мой двор и украсть у меня?
Мужчины. Такие совершенно предсказуемые с их настойчивостью принижать женщин до девочек в попытке принизить нас.
Никто не произнес ни слова.
Тимедес склонил голову, демонстрируя темные волосы, тронутые сединой. Как человек, отвечающий за королевскую гвардию, Тимедес должен был нести бремя достижений повстанцев, освобождая Сабиума от любой вины.
— Мы все еще ведем расследование, ваше величество
Губа Сабиума дернулась, единственный признак его недовольства.
— Мы обсудим это позже днем.
Тимед побледнел, позволив увести себя.
Следующими были мои дамы. Я потянулась за вином, во рту внезапно пересохло.
Когда Сетелла… Приска — нет, Нелайра исчезла вместе с Мадинией — этой острой на язык гадюкой, — моих дам теперь было только четверо. Четыре было несчастливым числом. Не таким несчастливым, как пять, но уж точно нет.
— Калиера, — обратился ко мне Сабиум, и я подняла голову.
Мои дамы стояли перед нами с пепельными лицами, но сдержанные, как я их и учила. Надеюсь, годы, прожитые при этом дворе, помогут им сохранить это самообладание.
— Я не понимаю, почему тебе нужно делать это здесь, — сказала я. — Я уже поговорила со своими дамами.
— Несмотря ни на что.
Сабиум махнул рукой, подзывая их ближе.
— Все вы отрицаете, что знали что-либо о планах коррупционера. Но любая деталь может быть важна, какой бы незначительной она ни была
Он холодно улыбнулся им.
— Вы когда-нибудь видели какие-либо признаки того, что продажная и Кровожадный Принц знали друг друга?
Пелопия, Алькандре и Карасели покачали головами. Лисвет колебалась.
Сабиум наклонился вперед.
— Говори
— Ну, это просто, э-э-э… То есть, ваше величество…
Мое сердце дрогнуло. В его нынешнем настроении он без колебаний отправил бы Лисвет в подземелье, если бы почувствовал, что она не рассказывает ему всего. И было много вещей, которые Лисвет заметила в моем собственном поведении за эти годы, которые могли сорваться с ее развязных губ под пытками.
Я ободряюще улыбнулась Лисвет.
— Все, что ты сочтешь нужным, может иметь отношение к делу, — сказал я.
— В тот день, когда прибыл Кровожадный Принц, когда он притворялся громалианским принцем…
— Да, — настаивала я, мне самой было любопытно.
— Это был день, когда ты сделала ее одной из своих фрейлин, — Лисвет улыбнулась мне, обретая уверенность.
Придворные зашептались при напоминании о том, какой широкий доступ я предоставила продажным людям во дворец, и я напряглась.
Улыбка Лисвет дрогнула, когда она взглянула на придворных. Ее плечи ссутулились, и она снова повернулась лицом к Сабиуму.
— Мы вошли в обеденный зал, — выпалила она. — Приска остановилась, и Мадиния налетела на нее. Мадиния что-то прошипела Приске, но Приска смотрела на королевский стол. Она сказала мне, что это потому, что она нервничала. Потому что она впервые видела столько знати. Но, возможно…
Все мои мышцы сразу напряглись. Принц фейри был в чарах. И наследник-гибрид все еще узнала его.
— Продолжай, — рявкнул Сабиум.
Лисвет вздрогнула.
— Ну… теперь я задаюсь вопросом, возможно ли, что она узнала Кровожадного Принца, ваше Величество.
Сабиум улыбнулся.
Допрос продолжался часами. Мои дамы не привыкли подолгу стоять, и в конце концов Алькандре покачнулась на ногах. Я приказала принести им стулья, игнорируя прищуренный взгляд Сабиума.
— Хорошо, — сказал Сабиум. — Очень хорошо. Вы все отлично справились. Вы свободны.
Он поднялся на ноги, игнорируя низкие поклоны придворных, и гордо вышел из тронного зала. Я осталась точно там, где была.
Сабиум, вероятно, полагал, что он был единственным, кто только что пришел к определенному осознанию.
Я подняла свой бокал с вином, пряча улыбку.
