Лучший колдун короля - Галина Мишарина

— Господин, передайте, будьте так добры, мою сумку!

Я только через пару мгновений спохватилась, что обращаются ко мне, и поспешила отозваться:

— Конечно, госпожа. Прошу вас.

Голос был недостаточно низким, но и не нежным по-женски, к тому же на мне был строгий чёрный сюртук, подобных которым дамы здесь не носили. А, значит, старания и жертвы были не зря: во мне видели если не матёрого воина, то начинающего юношу-мага уж точно, пусть и излишне симпатичного на лицо.

Хорошо было зимой — накинула плащ, капюшон натянула до самого носа, грубые сапожищи на размер больше, чем надо, обула — и сойдёшь за мужчину. Но мне предстояло заполучить желаемое именно летом, а в королевские маги не брали юных девушек. Запрещённые заклинания, зелья с не слишком приятными побочными эффектами — в ход пошло всё. Я понимала, что, если буду раскрыта — одними лишь выговорами не отделаюсь. И в темницу посадят, и пытать будут, даже несмотря на то, что в своём кошмарном обмане цель я преследовала благую.

Много лет назад моя бабушка, ведунья из простых, сделала устрашающее предсказание. Все в деревне знали, что её пророчества — не бред сумасшедшей, они сбывались всегда. Именно тогда я, порывистая и тяготеющая к сложной магии, дала слово сделать так, чтобы зло не свершилось. А для этого нужно было упорно трудиться много лет подряд и жертвовать сокровенным. Например, своими светлыми девичьими мечтами.

Я отдавала волшебству всё свободное время, и только в шестнадцать узнала, что в маги Призрачного Правителя меня не возьмут, даже будь я трижды талантливой, умелой, смелой и со всех сторон замечательной. Закон был строг: король принимал только мужчин. Целый год меня кидало на чаше весов от разумности к безрассудству, потом ещё два года я доводила до совершенства свои энергии, и, оставшись одна после отъезда брата и его семьи, приняла решение кардинально изменить свою судьбу. Отрезала по плечи толстую светлую косу, пошила себе мужской наряд, кое-как освоила лук и кинжал, и скопила небольшую сумму, торгуя на рынке в поселении редкими зельями. Ну а потом отправилась в долгий путь на северо-восток, где стоял Преальд — Призрачная обитель. Говаривали, что нигде больше не было такого количества потусторонних сущностей, и никто другой, кроме Короля-призрака, не умел с ними договариваться. Это была не некромантия — нечто более сложное и опасное. И я, пусть и научившаяся многому, и готовая к риску, испытывала самый настоящий страх, думая о возможных встречах с приведениями.

Однако, роль парня накладывала на меня множество запретов. Я не должна была показывать свой страх, чересчур много улыбаться и тем более хихикать, не могла по привычке теребить волосы и ломать в волнении пальцы, плюс заставляла себя шагать широко и уверенно, а, самое главное, говорила о себе как о мужчине. Родители меня назвали незатейливо: Ива, а дедушку по папиной линии звали Доур. Так же теперь назвалась и я, потому что это было удобнее, чем придумывать что-то новое.

Мне пришлось воспитать в себе строгость, научиться смотреть так, как только мужчины умеют. Конечно, из меня получился тот ещё смазливый юноша, но в скромном одеянии и с обликом под обманными зельями, я подозрений не вызывала. Да и мало ли юных красавчиков-магов бродило по дорогам королевства? Или ездило, как в моём случае, потому что со мной был верный друг — буланый конь по кличке Закат. Сейчас он бежал следом за каретой, так как коню нужен был отдых, а мне приходилось обслуживать всех подряд попутчиц, ведь я была среди них единственным «мужчиной».

— Господин, а куда вы едете? — неожиданно спросила девушка в вишнёвой шляпке.

Я подняла голову.

— По делам в горный край.

Зелье делало голос мужественней, но и звонче, вследствие чего меня часто принимали за барда. Хорошо, что хотя бы в этот раз не попросили вспомнить любимую балладу…

— Вы — колдун? — продолжила любопытствовать девушка. — Хотите вступить в Сообщество Призрачных магов?

— Да, я маг, но у меня другие планы. Хотя, вступление в местную гильдию для всякого полезно.

Мне бы следовало задать ей ответные вопросы, но я старалась изображать сдержанного, немногословного, пусть и не слишком тактичного парня. А потому уставилась в окно, как бы давая понять, что разговор окочен. Однако другие дамы решили иначе.

— А какой магией вы владеете, господин? — спросила та, что сидела рядом.

— Кэрсадрис, — охотно ответила я, и девушки уставились на меня поражённо.

Возможно, всеобщее любопытство и осведомлённость увеличивали шанс попасть в отряд королевских магов, но, к сожалению, одних только слов было недостаточно, мне предстояло доказать свою силу смелым поступком. И едва ли таскание чемоданов можно было считать великим делом.

— Так вы умеете перестраивать энергии! — воскликнула веснушчатая. — Какой редкий дар!

— И опасный, — кивнула я, надеясь, что это угомонит моих попутчиц.

Как бы ни так! Теперь они хором просили «что-нибудь» показать, не представляя, что подобная магия — не игрушка вовсе. Пришлось проявить жёсткость.

— Я не фокусник. Доказывать вам свою силу смысла не вижу. Прошу меня простить, дамы.

Подобное заявление могли посчитать признаком невоспитанности, но мои слова только больше женщин раззадорили. Они, правда, не стали настаивать на демонстрации магии, но теперь просили о ней рассказать, и пришлось мне поведать основы кэрсадриса, благо что я знала их сызмальства.

— Вы знаете, конечно, что в каждом из нас есть три реки. Первая — это наши мысли, поток которых то спокоен и нетороплив, то безумен и нетерпелив. Также течёт и река чувств, хотя её многие считают намного более дикой. И третья река — это инстинкты, интуиция, внутренний голос самой души, та сила, которую многие отвергают. Так вот кэрсадрис учит управлять именно третьим потоком.

— Но разве инстинкты не равно чувства?

— Нет. Первые две реки несут в себе прошлое и настоящее, но только третьей подвластно ещё и будущее. Магия её вод сильна, потому что сочетает в себе и мысль, и чувство, и подсказки души, пережившей множество жизней. — Я раскрыла ладонь, и женщины ахнули, увидев на ней три сплетённые энергии. — Вот синь, что свойственна прохладе мысли, и алый след горячих чувств. А этот золотистый отблеск — голос души, всегда подсказывающий верный путь.

Я поняла, что зря всё это затеяла, когда увидела в глазах сидящих напротив неприкрытое восхищение.

— Собственно, эта