Семь дней в постели демона - Алекса Никос

— Нет, нет, нет. И еще раз — нет! — в запале кричу подруге. — Я не пойду с тобой вызывать какого-то там демона.

— Ну Еся, ну пожалуйста! — уговаривает меня Настя. — Это ненадолго… А он желание исполнит.

— Насть, ты соображаешь вообще? — кручу пальцем у виска. — Какой демон? Какое желание? Предлагаешь мне душу продать?

— Да не потребуется ничего продавать. У меня камушки специальные есть. Из них клетку сделаем, демона поймаем и не отпустим, пока желание не исполнит! — широко улыбается подруга.

Нет, она точно рехнулась. Вот как только связалась со своим Тарантулом, так шарики за ролики и заехали. Я этого парня, который оказался то ли оккультистом, то ли сатанистом, когда первый раз увидела, сразу поняла, что дело — дрянь. Вспоминаю наше знакомство и недоумеваю. И что вообще красавица и умница Настя в нём нашла? Сальные жидкие волосы, зачесанные назад, бледное лицо, густо подведённые чёрным карандашом глаза. Больше всего меня удивила чёрная глухая мантия в пол, из под которой, при ходьбе, показывались чёрные же джинсы и высокие кожаные гриндера. И это, когда на улице +35 градусов, и пот течёт ручьём даже у меня, одетой в легкую шифоновую блузку и короткую юбку.

— Знакомься, это Тарантул, — восхищенно, с благоговением глядя на него, говорит подруга. — Он — специалист по древнему и запрещённому.

Ага, специалист. Знаю я таких специалистов — тусуются с пивом на кладбище, курят травку и проводят дурацкие, совершенно бесполезные ритуалы, смысл которых неизвестно в чём заключается.

— Есения, — хмуро представляюсь я. — Очень приятно.

— Я буду называть тебя Куфия, — замогильным голосом произносит парень, вгоняя меня в ступор.

— Это ты меня сейчас змеёй назвал? — возмущенно спрашиваю у него.

Подруга на меня шикает.

— Он дал тебе тотемное имя, это очень почётно! Между прочим, обычно для этого проводят специальный ритуал. Мне вот, еще не присвоили такого имени, — с обидой в голосе жалуется Настя.

Ну пипец, как бы не лопнуть от восторга, из-за оказанной мне почести.

— Твоя внутренняя сущность спит, в то время как у Есении она бодрствует и рвётся наружу, — неприятно улыбаясь говорит этот специалист.

Понятно, мой хмурый взгляд и язвительный голос не остались без внимания.

— Анастейша, я жду тебя у нашей арки. Мы отыскали старинный ритуал, что поможет нам слиться и обрести гармонию, — таинственно сообщает Тарантул, призывно глядя на Настю.

— С чем, слиться, прости? — кашляю, стараясь скрыть смех, вызванный его последней фразой.

— Непосвященным этого не понять, — высокомерно заявляет парень. — Анастейша, недолго! Помни, что всему своё время.

Оккультист уходит, гордо задрав голову, в сторону парка. Смотрю ему вслед и офигеваю. Вот это экземпляр!

— Правда, он классный? — пожирает его удаляющуюся спину глазами подруга. — Он обещал, что скоро я тоже смогу вступить в их круг посвященных.

Мечтательно закатывает глаза, на губах застывает блаженная улыбка.

— Настя, — трясу её за плечи, привлекая внимание, — это же секта какая-то! Зачем оно тебе?

— Есь, ну какая секта? Ты посмотри, какой он загадочный и крутой! — восхищенно говорит Настя.

Понятно, очередной раз влюбилась. У неё с детства какая-то нездоровая тяга к странным экземплярам мужского пола. Благо, что обычно, эти её влюблённости долго не длятся, до следующего парня, что "поразил её в самое сердце". Главное, чтоб не успела влипнуть в какую-нибудь неприятную историю.

И вот теперь наблюдаю, как подруга с горящими глазами убеждает меня отправиться с ней в заброшенный лагерь, чтобы вызвать демона.

— Это такое посвящение. Тарантульчик сказал, что нашёл древнее писание, где описывается ритуал. Один монах так вызвал демона, еще в 1574 году, у него всё получилось. И у нас получится!

— Ну так и проводи своё посвящение сама, я то здесь при чём? — продолжаю вяло отбиваться от подруги.

Понятно, что одну, в какой-то заброшенный лагерь, ночью, я её не отпущу.

— Я боюсь одна, — сникает, опускает голову, будто признаваясь в чем-то постыдном. — Тебе нужно будет просто постоять рядом, в качестве моральной поддержки. Тебя ритуал вообще не коснётся, если не захочешь.

Смотрю на её страдальческое выражение лица, поникшие плечи, ощущаю, как из глубины души поднимается чувство жалости. Что ж теперь делать, если она такая непутёвая и ведомая? Тяжело вздыхаю. Придётся наплевать на собственные желания, поддержать подругу в её стремлении приобщиться к чему-то загадочному.

— Ладно, — отвечаю ей.

— А если у меня всё получится, то мы и твоё желание попросим исполнить. Ну что может произойти? Либо демон придёт на зов и исполнит желание, либо ничего не получится, — продолжает бубнить подруга, не слыша меня. — Я за этими минералами, из которых клетку можно сделать, гонялась неделю. Весь город обыскала, пока нашла. И заклинание наизусть учила…

— Хорошо, хорошо, я поеду с тобой, — говорю уже громче, перебивая бубнёж подруги.

— Правда? — её лицо озаряется радостью. — Есенька, милая, дай я тебя обниму!

— Правда, правда, — смеюсь в ответ, распахивая объятия.

Но внутри как-то неспокойно. Хотя, подруга права, что может случиться? Скорее всего ритуал призыва просто не сработает. Ну нарисуем пентаграмму, скажет она какие-нибудь слова, постоим, будто дурочки, подождём, а затем, спокойно вернёмся домой.

Ох, как же я ошибалась.

Заброшенный лагерь, в полночь, когда небо освещено только полной луной — это, я вам скажу, то еще испытание для нервной системы. На улице не май месяц, с его теплым ветерком и цветущей акацией, а промозглый декабрь. Под ногами каша из снега и грязи, ветер холодный и колючий. Облезлые статуи пионеров, неожиданно возникающие на пути, раскачивающиеся от порывов ветра деревья, которые в темноте похожи на что-то живое, мерзкий скрип старых железных качелей. Всё время кажется, что из-за угла выскочит какой-нибудь бомж или маньяк, который точно будет рад присутствию двух юных девушек на своей территории.

— Нам вроде туда, — слегка дрожащим голосом говорит подруга, показывая рукой куда-то влево.

Вижу, что ей тоже страшно. Но она старается храбриться: держит спину ровно, решительно следует в указанном направлении, уверенно смотрит вперёд. А всё потому, что Тарантул (который, кстати, отказался ехать) сказал, что раз она боится, значит не достойна вступить в их благородные ряды. А Насте нельзя так говорить, у неё синдром отличницы. Если ей сказать, что она чего-то там не может, то она в бараний рог согнётся сама и прогнёт окружающих, но сделает.

— Раз туда, пойдём. Хочется быстрее вернуться в тёплую постель, — зеваю я, мне зябко и