Волчья кровь. Цена омеги - Алиса Линд

Он— хладнокровный охотник за головами из клана Бурых волков Черногории

Она— двадцатилетняя медсестра, которая ничем не должна была привлечь его внимания, однако…

Судьба сталкивает их, заставляя сыграть в игру, где ставкой выступает её жизнь.

Сташа

— Герда, стой! — кричу я, когда моя кошка — пушистый белый комок с независимым характером — вылетает из квартиры и несется вниз по лестнице.

На мне мягкие домашние штаны, майка и длинный кардиган. На ногах шлёпанцы для бассейна, которые на бегу норовят слететь. Кошка мчится к лестнице, а я, забыв обо всём, лечу за ней.

Ледяной предновогодний ветер обжигает кожу, как только я выбегаю на улицу. Холод заставляет вздрогнуть, но остановиться нельзя — Герда уже несётся через дорогу, а из-за угла слышен визг покрышек.

— Герда! — словно со стороны слышу свой истерический крик.

Свет фар приближается, и сердце уходит в пятки. Ей конец! Мой котеночек!

Но вдруг в поле зрения врывается темный силуэт. Мужчина бросается к дороге, его движение напоминает прыжок хищника. Он хватает Герду и пролетает с ней вперед, едва не попадая под машину.

Я подбегаю, задыхаясь от волнения. Мужчина поднимается на тротуаре, слегка запыхавшийся, но с кошкой на руках. Герда, конечно, выглядит совершенно невозмутимо, будто всё это было частью её плана.

— Боже мой, вы целы? — спрашиваю, подходя ближе.

Он стряхивает снег с плеча, затем протягивает мне Герду.

— Всё в порядке, котэ в порядке, — отвечает он низким, немного хриплым голосом.

На вид ему чуть больше тридцати. Высокий, тёмные волосы растрёпаны, глаза — серо-зелёные, с каким-то странным блеском. У него чёткие черты, красивое лицо, словно он вышел из другого мира, из какого-то чуждого и притягательного. Я не могу оторвать взгляд, только смотрю на него, чувствуя, как что-то внутри подозрительно теплеет.

Оторопело беру кошку на руки и замечаю на ладони незнакомца несколько глубоких царапин.

— Вы ранены, — говорю я растерянно. — У вас рука в крови!

— Ничего страшного. Пустяки.

Он говорит это с такой простотой, что я невольно проникаюсь к нему уважением. На работе всяких нытиков навидалась. А тут передо мной прямо богатырь, которому глубокие раны — пустяк.

— Вы спасли мою Герду, я не могу так вас отпустить, — я настаиваю. — Давайте я обработаю раны. Это недолго.

Он хмурится, но кивает.

— Ладно, — соглашается немного снисходительно.

Мы направляемся к моему подъезду. Вызываю лифт, чтобы снова Герду не потерять. Рассматриваю незнакомца в зеркало и, когда свет падает под другим углом, замечаю ещё кое-что. На его куртке, чуть ниже плеча, темнеет пятно крови.

— Это… это точно от кошки? — спрашиваю подозрительно, чувствуя, как в груди тяжелеет тревога.

Он на мгновение замирает, словно обдумывая, что ответить.

— Нет, — наконец произносит с тяжелой интонацией, отгибая куртку и показывая изрядно кровящую колотую рану в районе плечевого сустава.— Хотела раны обработать, вот и займешься.

Становится страшно, но мне сдается, что отказаться уже не вариант.

2. ♀

Сташа

Ну а что? Моя работа — спасать жизни. К тому же не хочется рисковать и злить этого типа.

Квартира встречает нас теплом и мягким светом лампы под абажуром. Я ставлю Герду на пол, и та сразу уходит задрав пушистый хвост, Фифа Иванна местного разлива. Будто ничего не произошло.

— Снимайте куртку, — говорю я, быстро оправившись от мысли, что незнакомец в моей квартире — не совсем обычное дело. Но он же спаситель. И к тому же, он ранен.

Мужчина кивает, неспешно расстёгивает куртку и снимает её. На нем простая тёмная футболка, но даже через ткань видно, что под ней скрывается бомбическое тело. Точеные бицепсы, мощные грудные мышцы, отчетливая трапеция… И кубики пресса наверное есть…

— И футболку тоже, — добавляю, стараясь говорить профессионально. В конце концов, я медсестра, помогать людям — это моя работа.

Он делает, как я прошу. Когда футболка скользит вверх, у меня перехватывает дыхание. Тело — словно изваяние греческого атлета, с чётко очерченными мышцами, каждая линия будто нарочно создана для того, чтобы привлекать внимание.

Я отвожу взгляд, заставляя себя сосредоточиться. Но это нелегко. Запах его кожи тонкий, чуть терпкий, свежий — от него бегут мурашки по спине, а внизу живота начинает теплеть. Странновато. Я раньше за собой такого не замечала.

— У вас дома целая аптечка? — спрашивает он с лёгкой улыбкой.

— Да, работа обязывает, — бормочу я, доставая из ящика необходимые инструменты. — Я медсестра. Оюработаю, лбезболю и зашью рану.

— Обезболивать необязательно, — откликается он спокойно.

— Это не обсуждается, — перебиваю.

Он слегка усмехается, и в этой усмешке читается что-то древнее, хищное. Удивительно волнительно, в душе поднимается неведомый трепет.

Работаю молча, быстро и сосредоточенно.

— Я Йован, если что, — он даже не морщится, когда я зашиваю рану.

Вроде моя работа сделана, а Йована совсем не хочется отпускать.

— Я Сташа, — произношу отстраненно. — Вам повезло, что нож не задел ничего серьёзного. Но мне бы хотелось услышать, как это случилось. Может, расскажете за чаем?

Вроде нормальное предложение, но я ощущаю исходящее от Йована напряжение. Он смотрит на меня пристально, изучающе, но ничего не говорит. Я иду в кухню и достаю кружки из шкафа.

— Не думаю, что вам стоит это знать, — отшучивается наконец Йован. — Мало ли что я натворил? А вдруг за мной все ещё гонится тот, кто меня ранил?

В его голосе я слышу иронию, а слова, между тем, пугают не на шутку. И вдруг, как по заказу, раздается глухой стук в дверь. Громкий, настойчивый, словно в неё хотят ворваться. Я не ждала никаких гостей, и мне становится страшно. Смотрю на Йована вопросительно.

Он поднимается с места, как молния, движения точные, бесшумные.

У меня холод разливается за грудиной.

— Не ждала гостей? — произносит он тихо, но с иронией. — Это к тебе.

А вот теперь мне становится жутко.

3. ♀

Сташа

— Оставайся здесь, Сташа, — тихо, но твердо произносит Йован, указывая на стул на кухне.

Его тон такой властный, что я невольно останавливаюсь, но