— Нека, эти нелюди не заслуживали жизни! — твёрдо заявил князь.
— Да, знаю я! Я о другом! Если бы не мои опыты и зелья, об Крейнце бы не узнали…
— Но эти люди, всё равно, бы погибли, когда до них докатилась бы эпидемия. Скорее всего, часть из них была заражена…
— Да, больные были. Многие о болезни не знали: у неё длительный скрытый период…
— Рада поступила осознанно, спасая тебя. Я думаю, она видела, что ты сможешь создать лекарство. — уверенно заявил князь.
— Я тоже так подумала и только поэтому, я не убила себя тогда.
— Убивать себя? Нека!!!! — заорал князь. — Это глупо! Безнадежно! Неблагодарно! И Недостойно человека!
— Да, вы ничего не понимаете в целительстве. — констатировала очевидное девушка.
— При чём тут целительство?!
— Мы служим жизни, но она невозможна без смерти. Эти силы взаимосвязаны, поэтому у нас есть обратная сторона, та стихия, что разрушает. Долг каждого целителя держать эту силу в себе, сдерживать её… И не при каких обстоятельствах не дать ей выйти на свет. А я дала.
— И это было обосновано!
— Возможно. Но своё наказание я за это получу.
— О чём вы говорите?!
— Целитель, который не справился с обратной силой, должен умереть. И я умру, как только справлюсь с вашей эпидемией. А справиться я постараюсь так быстро, как смогу.
— Что за варварство?
— Это не варварство. Это защита. Целитель, впустивший себя тьму, попадает под проклятие, которое медленно, но верно сводит с ума. Иногда этот процесс занимает годы, десятилетия, а иногда дни… Но он происходит. И это непростое сумасшествие. Проклятие поднимает всё темное, злое, жестокое, превращая нас в монстров, жаждущих крови. Монстров беспринципных, жестоких, жутких и неуловимых. Как иначе, если их охраняет сама Смерть? — девушка посмотрела прямо в глаза князя. — Я достаточно повидала и не хочу такого для себя.
— Как происходит процесс?
— Индивидуально. Он зависит от моральных качеств жертвы. Я могу сказать, как это происходит у меня, но это будет только начальный этап. Надо?
Князь кивнул. Нека усмехнулась:
— Мне постоянно сняться кошмары. Я вижу смерть, предательства, убийства. Вижу изнанку мира. Мне кажется, что надо мной постоянно кто-то стоит и шепчет, и шепчет, что этот род людской не должен существовать, что вы все мразь, не достойная жизни. О, да! Этот голос меня обособляет: я избранная, призванная уберечь мир от скверны…
Князь нервно сглотнул и заявил:
— Но должно же быть спасение!
— Остановить этот процесс теоретически можно. Но в истории было зафиксировано всего два случая. В первом, целитель любил страстно, горячо. И его любимая отвечала ему взаимностью. И эта она не дала упасть ему в бездну. Но такая любовь редкость, из ряда: все о ней слышали, но никто не видел.
— Второй? — настойчиво спросил князь.
— У человека было для кого жить. Были люди, которые поддерживали. Семья. — Нека замолчала, а потом тихо продолжила: — А у меня нет ничего. Только цель: сделать это лекарство, чтобы моя жизнь, смерть Рады и Крейнца не были напрасными. И как только пойму, что справилась, уйду не задумываясь и не оглядываясь.
Допрос… Нет, скорее, исповедь была закончена. Девушка устало облокотилась на спинку кресла. И князь невольно заметил, что всё это время она сидела с идеально прямой спиной. Гордая, очень гордая… И только сейчас себе позволила этот намёк на усталость… А ведь она больна…
Князь и сам не заметил, как произнёс это вслух.
— Есть немного. — слабо улыбнулась Нека. — Я как только на ноги после лихорадки встала, заклинания консервации применила, чтобы как можно больше сохранить тех телец, что с вирусом боролись, поэтому и сам вирус в крови имеется. Но это остаточное явление, поэтому я не опасна. — и тут же добавила: — В этом плане.
— А в каком? — тут же решил уточнить князь.
— Проклятие. Я, пока могу ему противостоять, но что будет дальше не знаю.
А потом случилось то, что никто не ожидал. Девушка встала и попросила, чтобы её отвели обратно в камеру, на все недоумевающие взгляды она лишь пожала плечами и сказала:
— Вам надо подумать. Хорошо подумать. Я — ходячая проблема. Во-первых, я де Мирт, будь не ладна эта фамилия, и я у вас. Если об этом узнают в Империи, кто знает, как она будет реагировать…
— Ха, мы итак в войне! — усмехнулся князь.
— Ну, да. Только мы не боги и не знаем, что будет завтра. — отрезала девушка. — Во-вторых, я превращаюсь в монстра. Монстра практически неуязвимого. И не надо думать, что если это произойдет, вы сможете направить меня против своих врагов. Контролировать вы меня не сможете, а мне будет всё равно кого рвать на части. — сорвалась девушка, заметив мечтательное выражение в глазах князь. — В общем, я могу предложить вам только попытки разобраться с болезнью. Да и то, гарантировать я ничего не могу. Даже если я на правильном пути… Даже если моя теория правдива, то мне банально может не хватить времени.
— Что ж… Не самый приятный расклад.
— Не говорите… И вам надо подумать, стоит ли так рисковать.
— Вы правы. — кивнул головой князь, а потом обратился к страже: — Увести.
Девушки увели — князь остался один. Что делать? Хороший вопрос. Тут дверь открылась и вошёл начальник княжеский охраны, правда, Неке он был известен, как один из её конвоиров. Этому мужчине было слегка за тридцать, но он, несмотря на возраст, пользовался всеобщим уважением и являлся правой рукой князя.
— Есть мысли, Грегор? — обратился к нему напрямую Альфред.
— Надо идти на риск. — кивнул человек, которому князь всегда доверял.
— Ты уверен?
— Безусловно. Девчонка сильная. Таких сломать очень трудно. К тому же, гордая и упрямая. Она, пока к своей цели не придёт, не сдастся. Это для неё вопрос чести. И, по-моему, это единственное, что по-настоящему ею руководит.
— Честь?
— Да. Только она. Поэтому она выжила, после смерти матери. Поэтому не приняла помощь отца. Взяла только его имя и то, по мотивам, далеким для понимания многих. Поэтому сбежала. Поэтому занялась исследованиями. Поэтому после Крейнца не сдержалась и выпустила ветер смерти. Поэтому дошла до вас и так держалась. И именно поэтому, я больше, чем уверен, она сама себе не позволит пасть.
— Если так… Пусть завтра же приступает к работе!
— Позволите мне передать?
— Она тебе нравиться? — усмехнулся князь.
— Нет, но она истинный воин. И достойна уважения.
