Элл развернулась и пошла за Маркусом. У него были длинные ноги, поэтому удалялся он очень быстро, и чтобы догнать его, ей пришлось перейти на бег. Маркус на ходу срывал с себя бронежилет.
Взгляд Элл на секунду остановился на его больших мускулистых бицепсах, но тогда она набралась решимости.
— Маркус! — он продолжал идти. «Маркус меня выслушает, черт его дери». Элл схватила его за рукав. — Я могу это сделать.
Он остановился так резко, что она чуть в него не врезалась.
— Ты ни черта не знаешь о том, каково это — быть там, — когда Маркус развернулся, выражение его лица было таким жестоким, что другой человек убежал бы. — Ты знаешь, каково это — когда хищники сыплются на тебя градом? Когда ты вся в запекшейся крови? — он дернул свою рубашку, пропитанную темно-красной жидкостью.
Под твердым пронизывающим взглядом зеленых глаз Элл начала терять уверенность, но выпрямила спину.
— Я имею представление. Я пережила нападение. Я вижу его на своем экране, слышу лазерный огонь, рев хищников. Я слышала, как умирают люди. Я беспокоюсь и боюсь, зная, что там ты…и команда. Я знаю, каково это.
— Слышать и преодолевать — совершенно разные вещи, — покачал головой Маркус.
Порой Элл казалось, что ее доля даже хуже. Слушать, как он стреляет, когда на него набрасываются хищники, выкрикивает команды, а она сидит на базе и ничем не может помочь. Теперь же у Элл был шанс что-то сделать.
Она шагнула вперед, пока носками ботинок не коснулась сапог Маркуса.
— Я не какая-то глупая маленькая штатская, которой нечего предложить. Я знаю факты. А также знаю, что не закончи мы эту миссию, и останемся здесь навечно, как крысы. Будем сидеть на месте в ожидании, пока хищники не пронюхают, где мы прячемся, и не покончат с людьми раз и навсегда. Пока они не опустошат планету и не заберут все ресурсы, оставив после себя разруху и пустыню, — Элл втянула в легкие воздух, отчего у нее приподнялась грудь. — Я смогу это сделать.
Маркус сжал челюсти.
— Я знаю, что сможешь. Чертова проблема не в этом, — он развернулся и пошел дальше по коридору.
Элл моргнула и наморщила лоб. В таком случае, в чем дело?
— Маркус, в чем дело? Ты обязан взять меня на эту миссию. В чем, черт возьми, твоя проблема?
Он двигался так быстро, что это шокировало, и прижал Элл к гладкой стене тоннеля, наваливаясь на нее своим большим телом.
Маркус пах потом и кровью, а его разгоряченное мускулистое тело излучало тепло. Боже, он заставлял Элл ощущать себя такой…маленькой. Она чувствовала, словно внутри у нее что-то плавится.
Маркус склонился к ней, и его лицо оказалось в дюйме от ее лица.
— Ты моя проблема.
Элл почувствовала боль. Ладно, он не мог более ясно выразиться, что не считает ее способной выполнить эту задачу. Она задрожала возле его тела.
— Знаю, ты никогда не хотел видеть меня в роли офицера связи шестого отряда. Знаю, что не считал способной с этим справиться, но разве я не доказала обратное?
Склонив голову, Маркус осматривал лицо Элл, пока его взгляд, наконец, не остановился. Он смотрел на ее губы? У нее в животе разливался жар. Нет, несмотря на все ее сокровенные мечты, Маркус никогда не почувствовал бы к ней подобного.
— Ты отлично справилась, но я не хочу брать тебя на поле боя.
От этого низкого голоса по телу Элл прошла дрожь.
Все в этом закаленном боями суровом мужчине притягивало ее. Голос Маркуса, твердость, решимость. Ей хотелось окунуться в его силу, позволить ему забрать все тревоги и хотя бы на несколько драгоценных секунд избавиться от этого груза.
Но Маркус итак взял на себя слишком многое. Он был тем, от кого зависела судьба человечества, ведь это он каждый день выходил на поле боя и рисковал жизнью, чтобы защитить людей.
— Маркус, я должна это сделать, — Элл смотрела ему прямо в глаза — зеленые, блестящие, выразительные, которые она порой видела в мечтах. — Я обязана помочь.
Маркус застонал и, подавшись вперед, прижался губами к ее уху.
— Эллианна.
Теперь так ее никто не называл. Она перестала быть Эллианной — клубной девушкой — в тот день, когда захватчики разрушили ее мир. Но она предположила, что Маркус видит ее именно такой.
Голос Элл понизился до шепота, и она заставила себя сказать следующие слова, хоть и чувствовала, что вырывает их из души.
— Мне нужно иметь значение.
На самом деле она никогда ни для кого ничего не значила — ни для матери, ни для человека, за которого думала, что выйдет замуж, а меньше всего для отца, едва замечавшего ее присутствие.
Маркус молчал, но от напряжения его тело словно вибрировало. Элл чувствовала на шее его горячее дыхание, а ее мышцы будто превратились в желе.
— Ты хочешь, чтобы я просила? Пожалуйста, Маркус…
— Нет, я не хочу, чтобы ты просила, — он коснулся губами мочки ее уха, и она закрыла глаза. Боже, знал ли Маркус, что убивает ее этим небрежным касанием? Элл снедало желание схватить его, крепко прижать, трогать эти жесткие мышцы, пробовать кожу на вкус… — Я знаю, что ты справишься, Элл. Просто хочу защитить тебя.
Элл втянула в легкие воздух. Маркус всегда защищал других, не заботясь о своей собственной жизни.
Он снова коснулся губами кожи, на этот раз на шее, и Элл задрожала, едва сдерживая стон.
— И ты имеешь значение, — сказал Маркус. — Для меня.
***
«Отвали от нее, Стил», — разум говорил одно, но когда к Маркусу прижималась стройная соблазнительная Элл, тело твердило другое. Черт, ему повезло, что он не снял нижнюю часть брони, иначе Элл почувствовала бы, как ей в живот упирается твердый член.
Маркус боролся за свой контроль. На поле боя было так просто держать себя в руках, командовать отрядом, учитывать все нюансы, планировать каждый шаг, и всегда быть готовым сменить тактику, если случится какое-нибудь дерьмо.
Но с этой женщиной Маркусу казалось, что от него ничего не зависит. Ему нельзя даже подносить свои грязные руки убийцы к ее сливочной коже.
Но все внутри него бурлило, и стоило ему оказаться так близко к Элл… Маркус проиграл сражение, которое вел на протяжении многих месяцев.
Он прижался губами к шелковистой коже ее подбородка и, поднявшись выше, завладел ртом. Элл ахнула и приоткрыла полные губы, чем Маркус воспользовался в полной мере.
Он не был нежным — никогда не был — лишь нападал, и когда ворвался языком ей в рот, утонул в ее вкусе. Сладком, таком чертовски сладком.
Элл запустила пальцы Маркусу в волосы и, пошевелившись, прижалась к нему, издавая тихие гортанные стоны.
И она целовала в ответ. Целовала до помутнения разума.
