Иногда её просто хочется придушить. Но Ларк напоминает мне вредную младшую сестру, а сёстры ведь постоянно ссорятся, а потом мирятся.
— Хочешь анекдот? — спросил Финн, наворачивая бутерброд. — Как называется поза 69 у каннибалов?
Я поставила молоко и положила тост на стол.
— Упражнение на доверие?
— Нет, — он ухмыльнулся, — первое блюдо. Но мне нравится ход твоих мыслей, блонди.
— Фу, ну ты и пошляк, Финн, — сказала я, пытаясь сдержать глупую улыбку.
— Возможно, мир и изменился, — ответил он с довольным видом, — но нужно всегда находить поводы для смеха. Со Смертью я тоже в этом направлении работаю. Разговаривал с ним сегодня.
— Правда? — знаю, Арик с Финном друзьями никогда не станут, тем не менее он сам однажды сказал, что Маг хороший парень. — И о чём?
Я надкусила тост, не зная, суждено ли ему задержаться у меня в желудке. Шансы пятьдесят на пятьдесят.
— Это был мужской разговор, и я трепаться не стану. Но, знаешь, чем лучше я узнаю Жнеца, тем больше он мне нравится. У тебя вообще отменный вкус на парней, — сказал он и, заметив мою реакцию, смутился, — прости, тупость сморозил.
— Не бери в голову.
Я вот думаю, не поговорить ли с Финном о Мэтью. Хотя он обязательно проговорится Ларк, а та донесёт Арику.
— И как ты, счастлива, что станешь мамочкой?
Кажется, этому рады все, кроме меня. Даже Ларк. Недавно она сказала: «Возможно, это поможет закончить игру. У нас с Финном появится шанс на нормальную жизнь».
Я ответила Финну взглядом, на который заслуживает его вопрос.
— Мне семнадцать лет.
— В этой жизни, может быть. Но Ларк сказала, что ты намотала больше века за свои воплощения. Как и все мы, разве нет?
Вообще-то, намного больше. И, наверное, будет нечестно считать Арика двухтысячелетним, но не признавать свой настоящий возраст.
— Но хотя ты и дофига старая, — сказал Финн, дожёвывая бутерброд, — уверен, будешь хорошей мамой. Материнство — это ведь призвание Императриц, да?
Только я детей никогда особо не любила. Даже будучи маленькой девочкой, играла с детёнышами животных, а не с куклами.
— Призвание Императриц — убивать.
— Но ты больше любого Аркана пыталась остановить убийства. Знаешь, когда я тусовался с Селеной, то постоянно вспоминал тебя. Я решил, что если ты смогла объединиться с Лучницей после её обмана, то и я способен её простить, — сказал Финн и тихо добавил, — а это, по-моему, самое главное качество для родителей… умение прощать.
Родители Финна не смогли простить ему непроизвольные выходки. И сослали его из любимой Калифорнии в другой конец страны.
— Кстати об умении прощать, — продолжил он, — Джоуль с Гейбом голодают. Ларк видела их через сокола, и дело плохо.
А если Джек действительно жив, может, он тоже голодает?
И вот она я: отсиживаюсь в замке сложа руки, и никакого от меня толку.
Финн отложил в сторону недоеденный бутерброд.
— Смерть случайно не надумал подбросить им косточку?
— Без шансов.
Когда я в который раз заговорила об этом с Ариком, он сказал: «Если мы станем кормить каждого бродягу, то сами останемся ни с чем. К тому же скопление карт привлечёт сюда Рихтера гораздо быстрее. Да и не привык я протягивать руку помощи тем, кто планирует меня убить».
— Возможно, — добавила я, — если бы Джоуль меньше грозился поджарить Арика…
— Твоя правда. Но я должен был попытаться.
— Я поговорю с ним ещё раз, — сказала я, хотя в последнее время Арик мало ко мне прислушивается: я не могу уговорить его даже выгнать убийцу собственной бабушки до улучшения погоды, — расскажи, как тебе жилось с Джоулем и Габриэлем?
После нападения на Форт Арканов они втроём объединились и совершали набеги на Рихтера. Но безрезультатно.
— Если не считать того, что я чувствовал себя третьим лишним в их эпичном бромансе, то было круто. Иногда они рассказывали о жизни до Вспышки. Прикинь, Патрик Джоуль, великий и могучий Башня, был певчим в церковном хоре.
— Наглый хамоватый Джоуль? — который ругается через слово. — Да ладно.
— Клянусь! Прям пай-мальчик, по его же собственным словам. По крайней мере, до встречи с Каланте.
Карта Умеренность была любовью его жизни. Увы, Смерть убил её в целях самозащиты.
С трудом представив себе Башню в образе хориста, я спросила:
— А Габриэль вроде родился в какой-то секте?
— Его похитили ещё ребёнком.
— Боже, какой ужас.
— Они поклонялись ему как ангелу, — в прошлых играх Габриэль был праведным стражем, защитником богов, — самое интересное, что у Гейба не было крыльев с рождения. И в Нулевой День ему пришлось сигануть с горы в надежде, что они вырастут во время падения.
— Охренеть.
Это напомнило мне о попытке сбежать от Арика, когда я вслепую прыгнула с моста, понятия не имея, на что могу напороться. Тогда он сорвал с себя доспехи, нырнул и вытащил меня из воды… прямо под обстрел каннибалов.
Получив две пули, Арик спрятался за валун. Никогда не забуду, с каким выражением он поднял глаза к небу. О чём он тогда думал? О том, что Императрица приносит ему только страдания? Что она всегда рушит его жизнь?
Я прочистила горло.
— Эм, Габриэль, видимо, и сам ярый энтузиаст, раз прыгнул без крыльев.
Финн замотал головой.
— Вовсе нет. Если бы Гейб не прыгнул, то ему «помог» бы кто-нибудь из сектантов. Он испугался до усрачки, но выбора не было.
— Так это не была слепая вера? А я думала, ты рассказал эту историю, чтобы подбодрить меня относительно ребёнка.
— Я хотел сказать, что ты, как Гейб — не имеешь выбора, только прыгнуть, — сказал Финн и подмигнул, — тогда почему бы тебе не прыгнуть ласточкой, блонди?
Но смогу ли я вырастить крылья?
Я выдавила улыбку.
— Кажется, вы с Ларк нашли общий язык. Из комнаты почти не выходите.
Он покраснел.
— Извлекаем выгоду из бури, раз уж у Ларк убавилось обязательств. Эв, я на неё конкретно запал, — он оттянул воротник пижамы, — ну, типа влюбился и всё такое.
Я не смогла сдержать глупую ухмылку, и Финн нахмурился.
— Ой, молчала бы.
— Да я ничего и не говорю! Я только рада за вас, — но затем улыбка сошла с моего лица, — а как вы предохраняетесь?
Финн покраснел ещё больше.
— Боже, мамуля. Если хочешь знать, за время своих скитаний я запасся презервативами, — облегчение, — и когда приехал сюда, то все мои пожитки состояли из костыля, одежды на плечах и хреновой тучи резинок. Нам плодиться нельзя, Смерть мне яйца оторвет. Хотя если у нас родится сын, а у вас дочка…
— Даже не начинай.
С озорной улыбкой он поднял руки вверх.
— Финн, можно дать тебе совет? — спросила я и, получив утвердительный кивок, продолжила. — Постарайся с Ариком не перегнуть палку. Он сколько угодно может казаться нормальным парнем, но в глубине души всё равно остаётся рыцарем из другой эпохи, наёмным убийцей.
Смерть озолотился, убивая королей и свергая правительства одним рукопожатием.
— Я ему сочувствую.
Я удивлённо моргнула.
— Арику? — божественно красивому сверхсильному миллиардеру? Человеку, окружённому аурой я-властен-надо-всем-вокруг?
— Конечно. Он ведь в постоянном напряге. Нужно обеспечить оборону замка, распределить ресурсы, защитить вас с ребёночком, а заодно и всех, кто живёт под его крышей. И ведь он прекрасно понимает, что ты несчастна. Только представь, как ему тяжело.
Тогда почему Арик не уступит? Иногда он смотрит так, словно отчаянно хочет, чтобы я поняла его отношение к Полу. Он абсолютно искренне считает, что медик не заслужил такого наказания.
— Я стараюсь быть тише воды, ниже травы, — сказал Финн, — например, не признаюсь Смерти, что иногда от балды блуждаю по его берлоге голый и невидимый, — ах, неугомонный Финн, — а вот Ларк иногда бывает… немного несдержанной. Так что лучше я передам твой совет ей.
Я кивнула.
— Пожалуйста, постарайся до неё достучаться. Терпение Арика не безгранично.
