— Вот, прими эти прекрасные серьги! Они, конечно, не такие великолепные, как твои глаза! — прошептал принц, встав на колени и взяв Надю за руку.
Слуги открыли еще одну шкатулку. В ней сверкали огромные камни, похожие на рубины.
— Примерь! — умолял принц.
— Давай сюда, — выдохнула Надя и попыталась вставить сережки в уши. Под тяжестью драгоценных камней Наде казалось, что ее уши стали, как у папуаса.
— Ты просто сказочно прекрасна! — умилился принц, покрывая поцелуями ее руку.
Через час Надя посмотрела на себя. На ее голове была тяжелая корона, в ушах огромные серьги, на руке — браслет, на шее — ожерелье.
Она уже боялась оторвать попу от унитаза. Поскольку это стало верной приметой. Сейчас войдет принц, оркестр и все-все-все.
Опасливо приподнявшись, Надя тут же присела и прислушалась. Оркестра не было. Принца тоже.
— А теперь быстро-быстро! — прошептала она себе, приводя себя в порядок.
Глава шестая
Мама не разрешала Наде заводить собачку. Мама считала Надю на редкость безответственной личностью. А с собачкой нужно гулять. Желательно несколько раз в день. Собака — очень не самостоятельное животное.
Про самостоятельного котика речи быть не могло. У мамы на котиков была аллергия. И даже тот факт, что кот вполне самостоятельно мог самостоятельно вылизывать яйца и уходить со взглядом камикадзе через форточку, не спасал ситуацию.
Надя помнит, как отчаянно просила хомячка. Ей казалось, что хомяк — это котенок на минималках. С ухудшенной графикой и слегка барахлящим мяуканьем. Но тоже пушистый.
На что строгая мама сообщила, что хомяк однажды совершит дерзкий побег из клетки. Обязательно спрячется в шкафу. И за ночь сгрызет мамины сапоги, оставив от них одни набойки. И Надин свитер. До последней нитки. И на десерт оставит отцовские ботинки. Сорок седьмого размера.
Потом хомяка — вредителя обнаружат спустя две недели. Когда квартира окончательно превратится в руины.
В качестве главного эксперта по домашней живности была заочно приведена тетя Лера. Которую Надя видела два раза. Один раз в автобусе. Второй раз на фотографии. Хомяк тети Леры точно так же сбежал. И проел дыру в стене. Да-да, именно дыру! И именно этим объясняется переезд тети Леры в другую страну. Подальше от хомячьей мести.
Будучи взрослой и самостоятельной женщиной, Надя хотела себе кого-то завести. Чтобы потренироваться перед серьезными отношениями.
И завела … принца.
Надя сидела в ванне. Дверь ванной была подперта стулом. Ручка ванной была примотана к ножке ванной.
— Хотя бы к туалету приучен, — вздыхала Надя.
Принц доказывал, что приучен к туалету тем, что с признаниями в любви пытался высадить дверь.
Надя мылась со скоростью, не доступной простым смертным. Это что-то среднее между «опаздываю на работу» и «в любой момент закончится вода».
Попытки открыть дверь намекали, что принц, чьего имени она так и не узнала, очень соскучился. Ему холодно и одиноко там, в комнате. И подождать пару минут, пока Надя примет ванну, он не может.
Остатки совести Нади погибали в страшной агонии, уверяя обладательницу, что пользоваться положением ни в коем случае нельзя! Но блеск драгоценностей, сложенных на полке, намекал, что можно! Еще как можно! И даже нужно!
Огромная зеленая жаба пыталась задушить совесть. Но совесть пока что стояла ни на жизнь, а на смерть.
«Ты же можешь попросить у него все, что угодно!», — квакала жаба.
«Но он же все прекрасно понимает!», — стонала совесть. — «А что если ты опять случайно опоздаешь?»
«Теперь мы точно не опоздаем! Заводить принца ровно в полночь, как часы!», — спорила жаба.
Надю смущало то, что все происходящее похоже на расписание. Старый чародей что-то говорил о количестве поцелуев — обнимашек, но не уточнял, что где-то есть таинственное расписание!
Надя вытерлась и обернулась полотенцем. Надевать на себя грязное платье ей очень не хотелось. Дверь хрустнула и вылетела с петель.
— Любовь моя, — прошептал принц. А с букета в его руках осыпались лепестки.
Надя мельком глянула ему в глаза. Если бы у принца была мясорубка, он бы уже делал котлеты «Моя любовь». В состав которых входили бы лучок, хлебушек и Надя.
Позади принца стояли молчаливые служанки с роскошными платьями. Голубое, розовое, сиреневое и зеленое. Все платье выглядели очень богато. И сверкали драгоценными камнями.
— Это мне? — недоверчиво спросила Надя, отшатнувшись от роскошного королевского веника.
На секунду ее воображение разыгралось. И ей показалось, что на принце сидит зеленая жаба и душит его скользкими холодными лапками.
— Да, любовь моя, — страстно прошептал принц. Жаба принца уже накачала приличные бицепсы. Это было видно по ледяным глазам. Еще немного и жаба защитит мастера спорта по «задушению» прекрасных принцев.
На свету платья искрились драгоценностями. Надя еще раз посмотрела на принца, который улыбался красивыми губами и ненавидел ледяными глазами.
— Эм… Спасибо, не надо… Мне бы… — Надя мельком бросила взгляд на принца. — Что-нибудь попроще! А то вдруг я испачкаю…
«Кровью!», — намекал принц. И тут же схватил ее руку, осыпая ее поцелуями.
— Мне для любимой ничего не жалко, — прошептал принц. «Ни пыток, ни камеры, ни виселицы!», — шептали его глаза.
Надя замерла от восхищения. Еще бы! Красота этих платьев измерялась квартирами в центре.
«Взять или нет?», — терзала себя Надя, слышал соблазнительный шелест юбок. И глядя, словно зачарованная на сверкание драгоценностей.
«Собственно, почему бы и нет?», — удивлялась Надя, поглядывая на сверкающие звезды бриллиантов.
«Он тебя прикончит!», — шептала совесть. «Завалю и не поморщусь!», — намекали глаза принца.
«Если заводить принца каждую ночь, то никаких неприятностей не должно быть!», — убеждала себя Надя, рассматривая каждое платье.
«Ты три раза забыла завести будильник и проспала работу!», — напоминала совесть.
«Бриллианты!», — капала слюной огромная жаба.
Надя долго искала ответ на этот вопрос, и нашла компромисс. «Я просто померяю!», — убеждала себя девушка, прикладывая к себе голубое платье.
Служанки суетились вокруг Нади. Принц вышел из комнаты. «Ручку сюда, ваше высочество!», — ворковали девицы. «Сейчас все расправим!», — щебетали они, кружась хороводом вокруг пышной юбки. «Сейчас корсет зашну…», — начала правая служанка, как вдруг дверь открылась.
На пороге стоял принц. Надя прижала руками корсет к груди.
— Цветы для моей любимой, — прошептал принц, а в комнату внесли огромную шуршащую корзину.
Казалось бы, на Надю пролился цветочный дождь! В качестве компенсации за все не подаренные ей букеты. Начиная от зажатого соседом по парте подснежника заканчивая не купленным букетом ко дню рождения.
Цветы, бриллианты, платья, — все это казалось волшебной сказкой. Которая вдруг стала сбываться наяву. То, чего Наде не хватало, просто обрушилось на нее в один день. Сметая здравый смысл, сомнения и предубеждения.
«Да нет же! Так нельзя!», — взвыла совести. И больно укусила Надю.
«Ты права!», — вздохнула Надя, чувствуя, как доедают ее руку поцелуями. — «Так совсем нельзя!».
«Это нечестно!», — поучала Надю совесть. — «Нечестно пользоваться чарами!».
«Нет, не честно!», — вздохнула Надя, пытаясь спасти руку от очередной порции поцелуев. Принц с ажиотажем каннибала уже дошел до плеча. Надя скосила глаза. И поняла, что лучше бы она не смотрела.
«Ой, что я с тобой сделаю за это…», — отчетливо читалось в злых глазах принца.
— Прекратите, — шепотом попросила Надя, пытаясь отодвинуться.
Но принц вел себя, как лабрадор, который на пятьдесят процентов состоит из любви к хозяину и на оставшиеся пятьдесят процентов из слюнявых доказательств этой любви.
— Послушайте, — умоляла Надя, чувствуя, что еще парочка таких поцелуев, она простудится на первом же сквозняке. — Успокойтесь… Я … понимаю, но…
