Мама разлив в чашки чай, наконец, устроилась за большим овальным столом.
—Ничего, я понимаю, что все заняты, все выросли - она как - то подозрительно грустно растянула губы в улыбке- не понимаю только одного, как мои дети так быстро вырасти?
Пока мама спрашивала у Питера о том, какой фильм они будут смотреть, отец в прихожей
уже обувался.
—Ну что готова? - спросил папа, распахивая дверь на улицу, прошмыгнув за ним, я вдохнула полной грудью аромат белой гвоздики.
Почти вся наша улица была засажена этими чудесными цветами.
—Пап, а можно я сяду на переднее сидение?
Не дожидаясь разрешения отца, с комфортом устроилась в серебристой служебной машине.
Несколько минут мы ехали, обмениваясь банальными фразами под лёгкую приятную музыку.
Но тут мой взгляд зацепился за прохожего.
А как не зацепиться?!
Тануки собственной персоной.
Не обращая ни на кого внимания, парень шёл, словно скала по графитного цвета мостовой. Он выглядел задумчивым, в его руках был стаканчик с коктейлем.
Как всегда, на Тануки наряд истинного пижона.
Одни только ботинки из шкуры анаконды чего стоили!
Не говоря уже о модном в клеточку коричневом пиджаке и таких же брюках.
Рыжеватые волосы были аккуратно зачёсаны на бок.
Вспомнив их ссору с Фей, тяжело вздохнула, прежде чем обратился к отцу:
—Там мой друг, давай подберём?
Отец вытянул шею, пытаясь разглядеть пешехода.
Лицо его посветлело, когда он узнал идущего.
—А-а-а, так это Тануки!
Отец тормознул, перед этим свернув, к обочине и просигналил.
Тануки заприметив, нас к моему облегчению, пошёл на встречу.
Как только парень поравнялся с моим окном, я мотнула головой на заднее сидение и почти в приказном тоне сказала:
—Привет, запрыгивай!
Тануки поздоровавшись с моим отцом, приподнял бровь, насмешливо глядя мне в глаза.
Будто спрашивая:
«Серьезно? Прыгай? Да, ты шутница, девочка!»- я почти слышала его голос у себя в голове.
Мои губы помимо воли разъехались в улыбке.
—Вообще- то я шёл в другую сторону. Буду играть в PSP.
Прочистив горло, гордо заявил парень, пряча свои руки в карманах брюк и перекатываясь с пятки на пятку.
—Ну как знаешь! – я поддельно зевнула, показывая всем своим видом, что у него до ужаса скучные планы на воскресенье. — Я думала, ты составишь компанию мне, мы с отцом едем по вызову.
Тануки тут же выпрямился, его карие глаза вспыхнули интересом.
—Что- то связанное с нарушением закона?
Я кивнула, наблюдая за тем, как друг, не дождавшись моего ответа, пыхтя, залазит на заднее сиденье служебного авто.
Хорошо, что у отца большой вместительный мустанг.
В нем запросто можно было уместить ещё три таких же по размеру, как Тануки.
Глава 10
Как только автомобиль въехал в неблагополучный район, да у нас в раю и такие есть, я наклонилась вперед, вглядываясь вдаль.
Почти рядом с границей…
Я сглотнула, думая о том, что совсем не так давно была по ту сторону…
Сквозь лобовое стекло автомобиля было видно несколько апостолов.
Коллеги отца.
Он приоткрыл дверь машины и крикнул:
— Филипп!
Один из мужчин обернулся.
Русоволосый, высокий, стройного телосложения, приятный во всех отношениях.
У него были точёные изящные скулы и большие глаза. Говорят, с него было нарисовано несколько фресок. Мужчина доброжелательно ответил кивком на приветствие апостола-коллеги.
— Так, Тануки, ты парнишка рослый! — заявил отец, поворачиваясь к нему на заднее сидение. — Может, и сгодишься в деле!
Тануки выпятил грудь, будто ожидая, что вот-вот на ней материализуется медаль за какие-то героические заслуги. Машину качнуло, и мой друг оказался на тротуаре, внимательным взглядом обводя местность.
Должно быть, это самое мрачное и темное место в раю.
Невзрачные дома из темно-коричневого кирпича и дорога давно не видящая рабочих с асфальтом, расползалась трещинами словно паутина. Все это унылое зрелище вызывало неприятные ощущения.
Я сглотнула, думая о том, что где паутина, там обязательно есть и паук.
«Б-р-р… отвратительно!»
Поднявшийся ветерок подхватил оборванную газету и понёс по улице, швыряя ее в разные стороны.
Очень мрачная картина…
Но все же, все мое внутреннее существо будто трепетало в предвкушении!
Интерес и страх — это мощный коктейль ощущений.
Не мешкая, я распахнула дверь и уже поставила ногу на асфальт, как услышала голос отца:
— Люция!
Я вздрогнула от неожиданности, повернулась к нему лицом и вопросительно подняла бровь.
— Тебе, дорогая, лучше остаться!
Папа смущённо кашлянул, будто ему неудобно было отказывать собственной дочери.
Апостол сложил руки на груди и этот его жест, сказал о том, что возражений он не потерпит.
Поджав губы, я нахмурилась:
— Ну, па! Зачем ты тогда меня вообще взял с собой?!
— Я же не знал, что там обряд проводят!
Тануки охнул и прижал к губам пухлую руку. Его, несомненно, это шокировало.
Где это видано, чтобы в раю проводили обряды!
Это запрещено законом!
Поэтому без лишних слов я юркнула обратно на переднее сидение и даже для наглядности громко хлопнула дверью. Папа поднял большой палец вверх и поднял глаза к небу, словно, молясь.
Я прыснула со смеха. Уже не первый раз замечала, что когда я, не споря, подчинялась воле родителей, отец молился. Будто с моей стороны это большой поступок.
Наблюдая за тем, как апостолы и лучший друг удаляются к заброшенному зданию, нажала на кнопку магнитолы. Легкая расслабляющая музыка заполнила тишину салона.
Несколько минут я подмахивала ногой в такт музыке, пока не услышала крики.
Я подалась вперёд, вцепившись в кожаную обивку сидения, так что она заскрипела.
— Что это?! — испуганно вырвалось у меня вслух.
По коже побежали мурашки, почти размером со слона. Даже маленькие волоски на шее зашевелились, предчувствуя беду.
Судорожно вздохнув, я дернула на себя дверь автомобиля. Не оглядываясь, бросилась со всех ног туда, где в последний раз видела отца.
Я практически летела, передвигаясь с такой скоростью, что уличные фонари мелькали, расплываясь перед глазами в различные по форме пятна. В голове стучало резко и противно, словно там звучит самый, что ни на есть набат.
Ещё мгновение и дверь в здание разлетелось на мелкие щепки и древесную пыль.
Своё эпическое появление я, сопроводила громким чихом, при этом умудрилась встать в боксерскую стойку, выставив кулаки вперёд.
Надеясь всем своим видом показать врагам, что не остановлюсь ни перед чем, чтобы спасти своих близких.
Туман рассеялся, представляя моим глазам, связанных сущностей.
Трое мужчин и две женщины. Они выглядели очень неопрятно и неухожено.
Грязные волосы, сальная одежда чёрных цветов, размазанный макияж.
— Отпустите! — вскрикнул мужчина, со странным макияжем.
Рот его был вымазан чем-то подозрительно похожим на красную помаду, а кожа лица была покрыта… белой пудрой?!
— Это всего лишь песня! — начал возмущаться второй мужчина, на мой взгляд почти как близнец первого — косматого. — Мы ничего плохо не делали!
Я растерянно опустила кулаки, видя, как Филипп ошарашено, перевёл взгляд с меня на арестованных.
— Ага, будете рассказывать это Высшим, когда вас прямиком отправят в ад, — ехидно пропел Тануки, но тут же покраснел под строгим взглядом моего отца.
— Строчки, так называемой песни, содержат недопустимые сочетания слов!
Сказал двенадцатый апостол, чеканя каждое слово.
Мужчина побледнел под слоем белой штукатурки, если это конечно возможно и, сглотнув, промямлил:
— Я не знал, честное слово!
