Длинный черный плащ, шляпа с широкими полями, закрывающими лицо. Больше я и разглядеть ничего не успела, потому что Пушистик просто влепился в него, вцепился в грудь когтями, да еще и засветился во всю мочь так, что я чуть не ослепла, еле успела глаза рукой прикрыть. А вот колдун, видимо, не успел. Потому что заорал во все горло и вылетел за дверь, пущенный сильной рукой. To есть лапой. Судя по всему, разодравшей ему не только одежду, но и кожу.
За окном вновь раздались громкие ругательства, и наступила тишина.
Все произошло так быстро, что я и понять ничего не успела. Только сидела, всхлипывая, задыхаясь от ужаса.
Кто это? Что я ему сделала? За что он хотел меня убить?
Пушистик дунул на разгоравшийся пожар, и огонь сразу погас, оставив запах горелой ткани и большую дыру на скатерти. Потом мой спаситель медленно спланировал вниз, опустился на пол рядом со мной:
— Ушел. Он — портальщик, мне его не догнать.
— Кто это? — с трудом выдавила я. По щекам текли слезы, меня трясло, как в лихорадке.
— Тот колдун, что тебя вчера отравил. Видимо, узнал, что ты выжила, и пришел довести дело до конца.
— За что-о-о? — прорыдала я.
— Ты ему чем-то капитально насолила, — Пушистик был очень серьезен и в то же время опять внимательно ко мне присматривался. Словно что-то пытался понять — и не понимал.
Затем подплыл ко мне и заглянул в глаза. И я утонула в его взгляде. Слезы мгновенно высохли, трясти перестало, на душу снизошел покой.
Вот ведь… антидепрессант выискался.
Пушистик удовлетворенно кивнул, помог мне подняться, поддерживая под локоть своей когтистой лапой, на которой еще остались следы крови колдуна, усадил на стул, сел на стол напротив меня и коротко приказал:
— Рассказывай.
— Что рассказывать? — всхлипнула я.
— Кто ты такая и как здесь оказалась. Ты — точно не она. Но кто?
Я тяжело вздохнула и начала свой печальный рассказ.
Глава 5
Я слушал сидевшую передо мной и все еще до конца не пришедшую в себя ведьму, и никак не мог поверить в то, что слышу. Другие миры, параллельные измерения, порталы… Пиццерия, автомобиль… Девчонка сыпала словами, половину из которых я не понимал. Но чувствовал, что она не врет, что все, что она рассказывает, до последнего слова — правда.
Значит, бедная девочка сейчас в лучшем случае лежит без сознания в каком-то далеком мире? Или вообще уже там умерла, а душа ее пронеслась сквозь мир ушедших, но почему-то не осталась там, а угодила в тело погибшей от яда ведьмы?
Понятно, почему она так странно себя вела. Потерять сознание в городе, а очнуться в лесу с розовыми елками — немудрено растеряться.
Или это я ее призвал, сам не поняв, как? Если это я виноват в ее появлении, то остается только головой об стену биться. Потому что я, как никто другой, понимал, что она сейчас чувствует, лишившись всего, что ей было дорого и оказавшись в чужом теле и чужом мире.
Говоря о том, как переживают о ней родители и какая-то Катька, Василинка снова прослезилась. И мне стало совсем плохо.
Неужели это все-таки моя вина? Уж лучше бы я умер вместе с ведьмой, чем стал причиной страданий для, судя по всему, неплохой девчонки.
Что ж теперь делать?
— Звать-то тебя как?
— Да почти так же, как здесь: Василиса, Васька.
— Красивое имя, — попытался я к ней подлизаться, чтобы вытрясти из головы мысль о собственной подлости.
— Мне не нравится, — поморщилась девушка. — Василиса у нас героиня сказок. Она то Прекрасная, то Премудрая. А я — ни та, ни другая. Самая обыкновенная.
И вдруг улыбнулась:
— Василинка — лучше.
— Почему? — удивился я. Ее прежнее имя мне понравилось больше. Может потому, что им ведьму не звали?
— Оно такое веселое, звонкое. Как льдинки.
— Или леденцы, — вспомнил я свои ночные рассуждения.
— Да. Разноцветные, кругленькие, — обрадовалась ведьма.
Или уже не ведьма? Передалось ей мастерство прежней хозяйки тела или она теперь лишена всех магических умений? Это надо выяснить. И срочно. Пока колдун снова не явился.
— Слушай, а ведьмины знания у тебя остались? Колдовать получается?
Девушка растеряно пожала плечами:
— Колдовать? Это как?
Да, тяжелый случай. Как объяснить основы магии человеку из безмагичного мира?
— Пойдем-ка выйдем на поляну. Посмотрим, что ты можешь.
Я поплыл по воздуху к выходу. И услышал за спиной:
— А ты, вообще, ходить умеешь?
— Что? — опешил я.
Фамильяры — они к духам ближе, чем к животным, а где вы видели шагающего духа? Да и зачем напрягаться лишний раз? Ногами в любом случае медленнее получается.
И, честно говоря, у монстроидов лапы больше для лазанья по деревьям приспособлены, чем для бега по пересеченной местности. Кривые они и короткие. Вот дерево обхватить и когтями в него вцепиться — в самый раз. А по земле эти монстрики бегают довольно забавно: с боку на бок переваливаются, да когтями в дерне застревают.
Так я Василинке и объяснил. А она сразу загорелась:
— Покажи, как ты ходишь! Ну, пожалуйста!
Мне не жалко, конечно. Показал. А потом не знал, то ли радоваться тому, что ее насмешил, и она забыла о своих переживаниях, то ли злиться, что она так надо мной хохочет. Я ж, все-таки, монстроид. Меня бояться надо, а не прыскать в ладошку при взгляде на мои острые когти.
Ничего, я тоже найду повод над тобой посмеяться, Василинка.
Хотя, может, это она мне за вчерашнее мстит? Вчера-то я над ней вдоволь поиздевался. Сейчас даже вспомнить неприятно, как я ей хамил. И уборку делать заставил. И мыться ей в тазу пришлось, а не в бадье банной.
Ладно, пусть хихикает. Будем считать, что мы в расчете.
Мы вышли на поляну, и я, прищурившись, облетел вокруг девушки, пытаясь увидеть, идут ли от нее магические потоки. И обрадованно воскликнул:
— Есть!
Магия, окружавшая Василинку, была совсем другой, нежели у ведьмы. Легкая, светлая, она переливалась на солнце всеми цветами радуги. Никаких черных пятен и темных красок, какими изобиловала аура ведьмы. На нее и смотреть-то было приятно. Так и хотелось в нее погрузиться и ею подпитаться.
Так, кажется, я не о том думаю.
— Что — есть? — заинтересовалась Василинка.
— Магия есть! Никуда она не делась, как ни странно.
А ведь действительно странно. У ведьмы же колдун всю магию выжег своим ядом. Откуда же она снова взялась? Может, она при перемещении между мирами бонусом дается? Чтоб не так страшно было новую жизнь начинать?
— У меня — магия? — округлила глаза девушка. — Это как?
— Обыкновенно. У нас много магов. Ты же ведьма, а какая ведьма без магии? Сейчас будешь учиться ею пользоваться.
А когда мы начали тренировку, я понял, что учитель я никудышный, хоть и вспоминал старательно пояснения своего преподавателя. Только дворцовый маг меня обучать начал, когда я и сам уже многое умел. Магия у меня рано пробудилась, и я к десяти годам уже и дворец поджечь умудрился, и лестницу обрушить. А уж сколько посуды перебил, экспериментируя — и не сосчитать.
Первой учительницей по бытовой магии у меня была моя няня, добрая и спокойная женщина. Объяснять она не умела, ученых слов не знала. Но обладала ментальной магией — очень редкой в нашем мире, поэтому ее и взяли во дворец. Она вкладывала мне в голову картинки, что и как я должен сделать, а я просто повторял за ней.
Но у меня-то ментальной магии не было, вот я и пытался объяснить словами то, что сам делал, не задумываясь.
Девчонка не понимала простейших вещей: как почувствовать магический поток, как увидеть магическую нить, как собрать магию в огненный шар. Пыхтела, старалась, расстраивалась, но к концу двухчасового занятия только и научилась, что слабый огонек вызывать.
Ну, хоть в темноте не споткнется, путь осветить толку хватит.
Когда я, наконец, объявил перерыв, Василинка без сил опустилась на траву, и я только теперь сообразил, что прерваться нужно было намного раньше. Занятия магией требуют большого расхода сил и концентрации внимания. А она еще и много лишних усилий делала, не понимая, чего от нее требуется. И сейчас сидела бледная, вымотанная, и я слышал, как часто бьется ее сердце.
