Причесавшись, еще немного повертелась перед зеркалом, потом сделала несколько несложных упражнений, разминая мышцы, шагнула к столу… и наткнулась на изумленный взгляд больших глаз.
— Ну, чего опять? — буркнула я. — Что я опять не так сделала? Что ты на меня уставился, как баран на новые ворота?
— Что это? — не понял Пушистик.
— Баран. Это зверь такой. Впрочем, неважно. Так что случилось?
— Я знаю, кто такой баран, — фыркнул шарик. — Ты мне скажи, что ты сейчас делала?
Глаза у него были, как две плошки, и я подумала, что еще немного — и они из него выкатятся и двумя мячиками по столу покатятся. И это мне вряд ли понравится.
— Зарядку. — И, видя, что Пушистик не понял, пояснила: — Упражнения для мышц. Чтобы проснуться побыстрее.
Фамильяр хмыкнул и уткнулся в свою тарелку.
Я тоже уселась за стол и, начав есть, спросила:
— Может, я что-то не понимаю… или не знаю… В общем, расскажи мне, кто такие фамильяры и для чего они нужны?
Вопрос для Пушистика оказался настолько неожиданным, что он подавился кашей и раскашлялся так, что мне его захотелось по спине похлопать. Но на всякий случай я этого делать не стала. Кто его знает, как он на подобные действия среагирует. Вдруг для здешних фамильяров посторонние прикосновения — страшное оскорбление или, как минимум, нарушение правил приличия? Придется потом на нем жениться. To есть замуж за него выходить.
А вообще, мой фамильяр — мальчик или девочка?
Ох, ну что за бред опять в голову лезет?
Я с любопытством уставилась на фамильяра, заметив, что после моего вопроса шерстка у него потемнела. Была изумрудной, а сейчас стала почти малахитовой. Интересно, что это значит? Что он возмущен? Или удивлен? Или испуган? Надо проследить, как и когда он цвет меняет, может, научусь его настроение по окраске шерсти узнавать?
— Так расскажи мне о фамильярах!
— А ты не знаешь? — недоверчиво взглянул он на меня.
— Ну, как сказать. Немного знаю, — осторожно ответила я. — Но ты ведешь себя не так, как те фамильяры, о которых я читала. Вот я и думаю: здесь все фамильяры такие, или это только мне так повезло?
— Повезло? — повторил Пушистик, и вдруг зафыркал, затрясся всем телом. И я с удивлением поняла, что он смеется!
Вот гад! Хамит, насмехается, и еще ржет, как лошадь. Точно когда-нибудь выведет меня из себя, и прибью его поварешкой. Или что там у меня в руках в этот момент окажется.
— Хватит ржать! — рассердилась я. — Говори уже!
Почувствовав мое настроение, Пушистик прекратил смеяться так резко, словно выключили его. Отвел глаза и нехотя ответил:
— Да что рассказывать. Фамильяр — это териоморфный дух, служащий колдунам и ведьмам.
— Чего? — вытаращилась я на этого заучку. — А попроще можно?
— Териоморфизм — это… — Пушистик посмотрел на меня и, видимо, решил не разбрасывать бисер перед свиньями: все равно не поймут. — Словом, фамильяры в большей степени животные, чем люди, и больше духи, чем животные. Они делятся с хозяевами энергией, как я вчера с тобой, когда ты от энергетического истощения свалилась. Помогают выполнять ритуалы. Видят духов и могут с ними общаться. Защищают хозяина от неприятностей.
— Защищают, ага, — пробормотала я, вспомнив, что нахожусь в теле убитой ведьмы. Не помогла, значит, ей защита?
Пушистик поморщился, но продолжил:
— Принимают на себя негатив. Например, на ведьму наводят порчу или проклинают, а та рикошетит ими на фамильяра.
— И фамильяр умирает? — перебила его.
— От силы пославшего проклятие колдуна зависит. Но в любом случае болеет долго.
— Бедный. Съесть проклятие, да еще чужое, наверное, неприятно?
Пушистик горько усмехнулся и опять не ответил.
— Они могут шпионить, особенно если фамильяр — какое-то домашнее животное типа кошки. Никому и в голову не придет, что копающийся в отбросах кот внимательно слушает разговор соседей. Или ворона может посидеть на ветке у окна с этой же целью.
— А ты?
— Что я?
— Ты тоже можешь шпионить?
— Нет. Я слишком приметный. Дальше рассказывать?
Я закивала, и даже рот рукой прикрыла, показывая, что больше не произнесу ни звука.
— Еще мы можем давать полезные советы, потому что зачастую знаем больше и понимаем лучше, чем люди.
— Ага, — опять не сдержалась я. — Что-то я вчера от тебя ничего полезного не услышала.
— Я тебя от колдуна спас! — возмутился Пушистик. — Ты прямо к нему пошлепала.
— Это был не совет, а защита! — заупрямилась я. — А советов я как-то не припомню.
— А… — фамильяр открыл рот, посидел с выпученными глазами, видимо, вспоминая, какой он мне вчера полезный совет дал, потом хмуро продолжил. — Неважно. Наслушаешься еще.
Я хмыкнула, но добивать несчастного зверька не стала.
— А как вы себе хозяина выбираете? Ты, например, почему стал фамильяром ведьмы?
И сразу поняла, что спросила что-то не то. Потому что Пушистик внезапно распушил мгновенно потемневшую чуть не до черна шерстку и зашипел, как змея, которой на хвост наступили. Или почему там змеи шипят? Я, слава богу, змей только в террариуме видела, в их психологии не разбираюсь.
— Ты чего? Я опять что-то не то спросила?
Шарик помолчал, потом медленно опустил шерстку, выдохнул и нехотя ответил:
— Ты меня призвала.
— Призвала? Это как?
— Прочитала заклинание призыва. Я не смог ему противиться. И дал тебе клятву.
— To есть, ты не хочешь быть фамильяром? — дошло до меня.
Странно. Сколько читала книг, везде фамильяры радовались своей связи с магом и были его лучшими друзьями, готовыми за него в огонь и воду. А мой чуть от злости не лопнул, когда о ведьме услышал.
Видимо, ведьма была не слишком приятным человеком. А так как для него я — это она, вот он свою злость на меня и переносит. Неприятно, конечно, но, по крайней мере, становится понятно, почему он себя так ведет.
— А ты бы захотела? — снова взвился Пушистик. — Лишиться всего, что тебе было дорого, превратиться в страшного монстра, выполнять все капризы злобного чудовища, быть в полной зависимости от ведьмы, которая в любой момент может тебя в блин раскатать только потому, что у нее настроение плохое…
Тут он внезапно замолчал на полуслове, тяжело дыша, потом прикрыл пылающие яростью глаза и тихо произнес:
— Простите, госпожа, я не должен был этого говорить.
Госпожа… это я-то — госпожа? Бедный шарик, натерпелся он от этой швабры злобной. Убила бы, если б она и без меня с этим не справилась. Молодец, колдун, правильно сделал, что ее пристукнул.
— А сделать теперь ничего нельзя? Освободить тебя от этой клятвы?
Пушистик недоверчиво посмотрел на меня и качнулся в воздухе, словно головой мотнул:
— Нет. Точнее — не знаю. Заклинание призыва запрещено законом. Книга запрещенных заклинаний хранится в Ковене магов и только там можно узнать, существует ли какой-то способ ее отменить.
— Так надо туда сходить и спросить! — воодушевилась я. — Почему ты это до сих пор не сделал?
Мой пушистый фамильяр вздохнул:
— Я не могу отлучаться надолго. И быть далеко от своей хозяйки тоже не могу. Пара верст, не больше. И то уже тяжело становится.
— Понятно, — пробормотала я, прикидывая варианты. — Значит, нам нужно вместе туда пойти, в Ковен этот.
— Чего? — теперь уже фамильяр вытаращился на меня с таким изумлением на пушистой морде, что мне бы смешно стало, если бы ситуация не была такой печальной. — Это невозможно!
Но почему это невозможно, спросить я не успела. Пушистик внезапно бросился на меня и повалил на пол вместе со стулом, прикрывая собой.
Правда, в первый момент я даже не поняла, что произошло. Подумала, что мой сон сбываться начал, и это меховой шарик решил меня съесть, чтобы избавиться от расспросов.
Но все оказалось не так просто.
Раздался звон стекла, и в окно влетел пылающий шар, врезавшийся в стол в том месте, где секунду назад сидела я. Запахло паленым.
Пушистик мгновенно увеличился в размерах, заняв чуть не треть комнаты, вскинул лапу и из-под его когтей вырвался яркий луч. За окном кто-то грязно выругался, потом дверь затрещала, засов, на который она была закрыта, вылетел, словно и не привинчен был, а просто прилеплен на двусторонний скотч, и в комнату ворвался злой, как демон, мужчина.
