Пока она в доме принца. Учиться тому, что и так умеешь — по-своему даже приятно. Через какое-то время она сможет меньше притворяться, ведь у нее должны будут появиться новые навыки по программе обучения. Станет еще легче.
Сейчас все более-менее нормально. И нужно вжиться в это «нормально», не позволять себе бесполезной, убивающей нервозности.
Что же… Вериана вскоре будет здесь. Кто знает, может, к моменту, когда Грайнор сочтет Еву готовой к операции, принцесса уже уедет. Нет смысла дергаться заранее.
Так же нельзя до бесконечности изводить себя муками совести, что ее жизнь — ложь. Сплошная ложь…
В конечном счете, она не по своей воле делает это! Она вынуждена! А если будет гнобить себя — не сможет действовать. Да и лжет она сейчас, чтобы благородно пожертвовать собой в будущем.
…А Бормиас этот тоже хорош, подумала Ева. Сам не хочет жениться на нелюбимой, а брата пихает в тиски договорного брака… Тоже мне, благородный рыцарь!
Дайте я на него еще посмотрю. Может, в складке его губ притаилось такое же коварство, как у Гранора, а я и не заметила?
Ева снова припала к дырочке. И услышала:
— А скажи мне, Грай, у тебя появилась новая любовница? Не меня ведь ты ждал на этот ужин…
— Появилась, да, — тонко усмехнулся Грайнор. — Но не переживай. Ничего серьезного. Твое появление не нанесло вреда моему роману. Это простая девушка, которая будет ждать столько, сколько нужно. Она счастлива уже самим вниманием принца.
— И тем не менее я оставлю тебя, — сказал старший принц. — Не хочу быть помехой в любовных делах. Впрочем… Не допускай, чтобы это зашло далеко. Тебе еще знакомиться с принцессой!
— Брат, ты знаешь, как я отношусь к женщинам. Еще не родилась та, что стала бы для меня чем-то большим, нежели хорошо оплаченное развлечение.
— Ты очень циничен, брат. Как бы в будущем не пришлось жалеть твою жену-принцессу! — рассмеялся Бормиас.
«Это он просто не знает Вериану», — подумала Ева. Жалеть нужно не ее. А любого, кому она достанется в жены. Впрочем, чудовищем назвать подругу детства Ева тоже не могла… Обычная капризная стерва, считающая, что ей все должны за сам факт ее существования. Вернее — за рождение в звании принцессы. Единственной и любимой дочери короля.
Вскоре Бормиас попрощался с братом, Грайнор вышел его проводить. А когда вернулся, громко крикнул:
— Зайчонок Ева, выходи! Волк ушел!
Принцу явно было весело.
— Ты все слышала, все поняла? — так же весело и довольно продолжил он, когда Ева появилась. — Поняла, что я женюсь на принцессе Мареты, и это будет дополнительным преимуществом, когда окажется, что жена Бормиаса — простолюдинка?
— Да, я все поняла, ваше высочество, — сказала Ева, скромно опустив глаза.
Она не хотела, но ее лицо дернулось. Веселье принца доставляло ей странный внутренний дискомфорт.
— И что тебя так смущает? — заметив выражение ее лица, спросил Грайнор. Подошел, двумя пальцами приподнял его за подбородок и посмотрел ей в глаза.
От его касания по телу пробежали острые пугающие мурашки. А лицо принца вблизи казалось совсем прекрасным.
Прекрасный негодяй, подумала Ева. Настолько красивый, что голова кружится. И настолько же коварный. Это коварство было и во взгляде холодных серых глаз, и в складке тонких губ, и в изумительно изогнутых бровях…
— Что тебя смущает? Не хочешь порадоваться вместе со мной? Ведь иначе Бормиас мог бы жениться на принцессе прежде, чем встретит тебя. И весь наш план полетел бы в тартарары. Нам очень повезло, что брат такой убежденный холостяк и прискакал ко мне за помощью! Ответь, Ева, что тебе тебя смущает?
Ева сглотнула. Не отстанет, подумала она. Так и будет вглядываться в нее своим острым взглядом, пока она не ответит хоть что-нибудь.
От радости Грайнор казался чуть-чуть пьяным, хоть они с братом выпили всего по паре бокалов вина. Такая порция не заставит потерять голову даже нежную девушку вроде Евы.
— Меня смущает, что вы так просто согласились жениться на нелюбимой и нежеланной девушке, — сказала Ева.
Может, он это «съест». Ведь, в сущности, это правда.
— Ах, это! — бросил принц, отпустил ее подбородок, зачем-то на мгновение поднес пальцы к носу и отошел. — Пойми, Ева, мы в любом случае всю жизнь готовились к договорному браку. Только Бормиасу удавалось водить отца за нос и ускользать от женитьбы, ссылаясь на занятость войной и прочим. Я же… всегда знал, что однажды интересы государства потребуют моей женитьбы на какой-нибудь высокопоставленной особе. И не факт, что она будет мне нравиться. К тому же, я помню принцессу Вериану… она была очень даже ничего в детстве. Помнится, тогда мой отец и король Мареты дружили. И однажды мы были всей семьей при его дворе. Мы с Верианой играли в саду… Я, конечно, задирал ее, в те времена меня раздражали девочки, я еще понятия не имел, для чего они нужны. Но она была полна достоинства и уже тогда обещала стать настоящей красавицей… Сейчас, должно быть, расцвела…
«Ты дергал шлейф ее парадного платья, а мне было четыре года…» — подумала Ева.
Она даже помнила это!
Вериана тогда отослала ее, сказав, что придет «жених», и маленьким девочкам вроде Евы нельзя смотреть на это… Но Ева плакала за кустами и видела, как они задирали друг друга, а потом играли… Ведь были детьми, в итоге интереснее всего им было просто бегать вместе. И Еве так хотелось присоединиться к ним! Но старшая подруга просто выбросила ее, когда приехал принц.
«Да, Грайнор, оказывается, мы с тобой встречались и прежде…», — подумала Ева.
— Думаю, мы с принцессой найдем общий язык. Я придумаю, как заставить ее во всем следовать за мной. Тем более что при мне она с гарантией станет королевой. К тому же… мои сердечные дела, Ева — не твое дело. Но это не все, что еще тебя тревожит? Не понравился Бормиас?
— Понравился, — прямо глядя ему в глаза, ответила Ева. Ей хотелось немного отомстить за его строгое «не твое дело». И Ева ощущала, что откровенное «понравилось» почему-то может задеть Грайнора. — Он достойный человек. Но я опасаюсь, что он увидит принцессу — и поменяет свое мнение. Захочет жениться на ней. И тогда…
— Ты будешь мне не нужна, и я вышвырну тебя на улицу! — со смехом закончил за нее Грайнор. — Не волнуйся, девочка. Я обещал, что ты будешь обеспечена на всю жизнь в любом случае. И я сдержу свое слово. К тому же… этого не будет. Посмотри, Бормиас заранее настроил себя, что ему не может понравиться никакая женщина, кроме его обожаемой Емы… Так что шансы есть только у тебя. Особенно если ты будешь хорошо учиться, — он снова подошел и навис над Евой, словно хотел накрыть ее собой. Странно-жарко поглядел на нее, потом вдруг опять рассмеялся довольным смехом. — А вообще, знаешь, Ева, я хочу, чтобы тебе было хорошо все это время… Чтобы ты перестала волноваться из-за ерунды и верила в меня. Пользуйся всеми благами моего дома. Получай удовольствие… Знаешь, богатые знатные люди получают много удовольствия от жизни. Тебе нужно тоже научиться этому! У меня есть отличные купальни. Скажи служанке, чтобы отвела тебя туда. Пусть мажут тебя ароматическими маслами, делают массаж… Я, пожалуй, даже сам распоряжусь об этом. Заказывай еду, какую хочешь… Я распоряжусь, чтоб тебя знакомили с едой аристократов. Не бойся, не отравишься. Она лучше супа и куска хлеба, ты, должно быть, уже убедилась… А сейчас иди, Ева. Встретимся завтра за ужином. Я желаю видеть тебя каждый день и наблюдать за твоими успехами.
* * *
— Ваше высочество, в нашем имении был восхитительный пруд. Родители позволяли мне летом плавать в нем. Там цвели водяные лилии, и я собирала из них венки. Мы с моими девушками украшали себя ими, это было весело и приятно! А вы, ваше величество, любите цветы?
За три прошедшие недели Ева выучила «легенду» великолепно.
— Довольно, Ева! — Грайнор поднял руку останавливающим жестом. — Великолепно! А главное — ты придумала все это сама. Пожалуй, ты начинаешь вживаться в роль… Знаешь, что? — глядя на Еву горящим взором, словно хотел прожечь в ней дыру, спросил он.
