Это может даже доставить ей некоторое удовольствие.
— Ужин господ наедине… — начал мэтр. — Так… Стоять! Не вздумайте самостоятельно садиться! Вы должны ждать, когда кавалер (а на крайний случай — слуга) отодвинет для вас стул! Понятно?! Вот так… Да не плюхайся ты, как клуша! Впрочем, не знаю, как клуши это делают… Нужно садиться вот так, красиво. Дай я покажу… Нечего смеяться, я не девушка, лучше не могу! … А, ну вот, уже лучше. Кстати, надеюсь, тебе не приходит в голову садиться ужинать, не переодевшись? Ах, приходит?! …Ева, если ты будешь дальше есть также карикатурно, принц лишит тебя не только сладкого, но и первого, второго и третьего! Кто ест так некрасиво — не имеет права есть! Ну вот, уже лучше… Молодец!
Обычно Ева позволяла себе делать все правильно и изящно (то есть так, как на самом деле привыкла) примерно с пятой попытки. Но зато когда позволяла — мэтр искренне хвалил ее. И восхищался…
— Как много значит среда, воспитание! Посмотри, у тебя ведь все задатки светской львицы, но тебе не повезло. А вот вырасти ты во дворце — и тебе не было бы равных!
После мэтра Строяна был еще портной, снимавший мерки и задумчиво кивавший, записывая их в свой блокнотик. Потом явилась Кария, чтобы собственноручно переодеть Еву к ужину.
И вот настал вечер. То есть ужин с принцем.
Второй экзамен в этой ее новой жизни.
Глава 5
Девчонка была в бордовом платье с пышными рюшами вдоль открытого декольте. Привычный выбор для вечера, но Грайнор был поражен. На контрасте с тем воздушным образом, который он увидел прежде, сейчас Ева выглядела великосветской красавицей. Волосы убраны наверх, даже украшены какими-то драгоценностями — непонятно, откуда Кариа их вытащила…
Нужно купить девочке собственные, подумал Грайнор. Украшения ей понадобятся. И весьма дорогие.
Эта мысль оказалась неожиданно приятной. Хоть прежде Грайнор не получал особого удовольствия, даря женщинам драгоценности. Это было обычным знаком внимания, намекавшим, что дама ему интересна. И что если не проявлять особой строптивости, то можно получить еще многое.
— Очень хорошо выглядишь, Ева, — словно бы лениво бросил он, хоть на самом деле был искреннее восхищен ее обликом. — Садись.
— Благодарю, ваше высочество, — девушка обозначила легкий книксен. Вполне грациозно, видимо, урок этикета не прошел даром.
И осталась стоять.
— В чем дело, Ева? — удивился Грайнор, приподняв бровь. — Я, кажется, сказал тебе сесть.
— Ваше высочество, мэтр Строян сказал, что я должна ждать, когда мужчина или слуга отодвинет для меня стул. А еще велел не плюхаться!
Грайнор искренне рассмеялся. Она была… такая очаровательная в своей непосредственности. И самое странное — его это трогает. И смешит. А это живые эмоции, от которых Грайнор отвык. Обычно его развлекали лишь его собственные интриги. Им самим сплетенная паутина.
Вот ведь нашел себе игрушку, усмехнулся он. Куколку. Которую хочется одевать, украшать, воспитывать…
Интересное ощущение.
Как он раньше не догадался, что брать девушку из низов и превращать в великосветский бриллиант может быть столь интересно!
— Мэтр не учел, что ты ужинаешь с принцем. В отношении членов правящей династии правила несколько отличаются. Королю, принцам, королеве нужно подчиняться, даже если это противоречит правилам приличия. Если я сказал сесть — ты должна сесть. Можно не за стол, если тебе сложно самой отодвинуть свой стул. Или можно подождать слугу.
…А слуг-то я отослал, подумал Грайнор. Понятно, что девочка запуталась в правилах приличия. По сути он поставил ее в идиотскую ситуацию.
— Буду знать, ваше высочество, — кажется, девушка немного покраснела от смущения, а затем подошла к столику.
Гранор опередил ее и все же отодвинул для нее проклятущий стул, усмехаясь про себя. Если он решил лепить принцессу — даже ему придется обращаться с ней, как с принцессой. Иначе не получится.
Дальше она была скованной, явно сомневалась, за какие вилочки и ножички браться, чтобы есть ту или иную еду. А Грайнор получал истинное удовольствие, наблюдая за ней. Правда, на самом деле девушка действовала вполне хорошо, хоть и не очень уверенно. Даже строгие судьи могли бы списать это просто на то, что «маркиза сегодня чрезвычайно задумчива…».
И да, конечно, ощущалось, что есть, например, вилкой с ножом ей все же непривычно.
Она мило смущалась, иногда краснела или бледнела от напряжения.
А Грайнор смотрел… Жадно смотрел, как двигаются ее тонкие руки, как чуть-трепещут хрупкие пальчики. На этих пальчиках точно не хватает изящных колец…
Как бьется жилка у нее на шее…
Сам почти не притрагивался к еде и молчал, даже не скрывая, что наблюдает за ней.
— Мэтр хорошо поработал, — наконец сказал Грайнор. — Теперь начнем, Ева. Расскажи мне, как прошло твое детство.
Вилка и нож, что были в руках девушки, мазнули по тарелке со слабым звоном.
— Ваше высочество, оно было весьма скучным… Родители работали, а я бегала в саду, пока не пошла в школу… В школе мне нравилось учиться…
Принц поднял руку останавливающим жестом.
— Тихо, Ева. Я не об этом. Возможно, однажды ты расскажешь мне, как ты жила на самом деле. Это действительно представляет некоторый интерес. Но сейчас я хочу другого. Как прошло твое детство согласно нашей легенде? Как ты думаешь? …Маркиза Гуадор, будьте так любезны, расскажите мне, как вы развлекались, когда вам было пять лет?
— Ооо! — глаза Евы расширились от ужаса. — Но, ваше высочество, я не имею об этом понятия…
— Вот и я об этом. Почти каждый день ты будешь ужинать со мной. И мы будем все больше формировать твою «легенду». К моменту встречи с моим братом, ты должна бойко — и с душой — отвечать на такие вопросы. Тебе должно нравиться говорить о зеленых полях и светлых дубравах твоей родины… Мой брат любит природу. Это привлечет его. Будешь рассказывать, как ты убегала от гувернанток, чтобы качаться на качелях… Как гуляла с книгой посреди прекрасных садов… Итак, Ева, сначала послушай меня…
Грайнор встал, провел рукой по столику и начал, почти не глядя на девушку:
— Ты родилась в прекрасном богатом имении с белыми колоннами. Примерно таком, как ты видишь на стене, — он указал на пейзаж с особняком, украшавший стену. Ева, чуть приоткрыв рот, уставилась на него.
Проклятье, подумал Грайнор. Этот приоткрытый ротик… В ее нежную, влажную нижнюю губу хотелось впиться губами или даже зубами. Хотя, к сожалению, придется отучить ее от привычки изумленно открывать рот…
— Посмотри на меня. Полюбоваться на пейзаж сможешь и потом. Итак… Твои родители…
Грайнор дошел до того, что, будучи маленькой девочкой, Ева очень любила рисовать, и отец нанял для нее рисующую гувернантку.
В этот момент в дверь несмело постучали.
— Войдите! — рявкнул Грайнор, чувствуя досаду, что кто-то из слуг осмелился прервать его уединение с девушкой.
На пороге появился дворецкий, которого Грайнор держал наравне с двумя экономками. В хорошем имении нужна и мужская, и женская рука…
— Ваше высочество, — с поклоном произнес дворецкий. — Прошу прощения, но я вынужден сообщиться вам, что к вам с визитом прибыл ваш брат. Его высочество Бормиас в голубой гостиной. Проводить его к вам?
— Да, пожалуй. Минут через десять, — кивнул Грайнор.
С одной стороны — брат пришел очень некстати. С другой — очень даже интересная ситуация…
Он посмотрел на девушку. Ее глаза выражали крайнюю степень ужаса, лицо побледнело.
— Но, ваше высочество… Я ведь не готова… — очень тихо произнесла она.
— Конечно, не готова! — усмехнулся Грайнор. — Да успокойся, Ева. Тебе не придется прямо сейчас знакомиться с моим братом. Ведь мы должны бить наверняка. Но… Хочешь посмотреть на своего «жениха»?
Лицо Евы немного разгладилось, она утвердительно кивнула.
Тогда Грайнор распорядился, чтобы за столиком поменяли приборы, велел девушке встать и отвел ее в соседнюю комнату.
