после нападения. Внутри Айды что-то оборвалось. Она вернулась в деревню и притворилась что все в порядке. Весь следующий день Айда готовилась к церемонии. Для всех она по-прежнему была самой счастливой, а Майкл был самым лучшим и единственным для нее. Когда до церемонии оставалось несколько часов, Айда сидела в их доме и крутила в руках костяной кинжал, который вырезала сама и хотела преподнести ему в дар. Так как церемония проводилась после заката, детей на ней не должно было быть, а значит, все будет, так как она задумала, так как она решила.
Даже зная, на что она идет, Айда, вышла к Майклу в красивом белом платье. Ее темные глаза светились любовью и счастьем, а на холодных губах была улыбка влюбленной девушки. Но в тот момент, когда Майкл поцеловал ее, она проткнула его грудь кинжалом, вонзая лезвие в его сердце по самую рукоять, с такой силой, что даже сломалось острие. В ту ночь она проткнула не только сердце Майкла. Она убила их обоих. Айда понимала, что если останется в деревне рано или поздно придет новый Майкл и как бы она не старалась в один прекрасный день она не сможет оказаться в нужном месте в нужный момент. Настало время уйти. Рассказав все жителям деревни и оставив тело Майкла с деньгами что ему заплатили, в том месте где он должен был встретиться с разбойниками после того как убьет ее, Айда попрощавшись со всеми, начала новую главу своей жизни.
Именно с тех пор Айда не любит белый цвет, и крайне редко его носит, особенно если это платье. Именно в ту ночь она запретила себе любить, оставив костяной кинжал как напоминание — «Любовь ослепляет».
Глава 5. Роковое притяжение
Магия… Для людей это что-то маловероятное, сказочное, будоражащее сознание. Для вампиров же, в этом нет ничего особенного. Точнее сказать наличие магических способностей для сообщества вампиров почти также естественно как и то, что им надо пить кровь. Да, магией обладают далеко не все вампиры, но в каждом клане и ковене есть свой маг, а то и не один. И не смотря на безумный ритм развивающегося мира, магия для вампиров стала неотъемлемой частью их существования, одна из немногих «постоянных», которую все еще можно контролировать…
Год 2009.
Прошло несколько месяцев тихой безмятежной жизни в замке. Айда почти все время проводила в зале для тренировок. Это было не простое помещение, попади в него обычный человек, он не увидит ничего кроме голых каменных стен без окон, каменного пола и такого же каменного сводчатого потолка. Но для вампира это была комната-хамелеон. Стоило подумать о конкретном месте, например о средневековом поле боя в момент сражения, и тебя уже атакуют рыцари. Так что тренироваться тут для вампирши стало любимым занятием.
В ту ночь у Айды ничего не клеилось, можно сказать, вся ночь шла наперекосяк. Для начала, по неизвестной ей причине сел телефон и она опоздала на совещание. Потом было еще несколько мелких стычек с генералом. Лютер Де Спози, один из французских гугенотов, обращенных в вампира в «Варфоломеевскую ночь», признавал только одну истину — Силу. И даже не смотря на то, что во многом их взгляды совпадали, Айда ни как не могла найти с ним общий язык. В результате все это вылилось в ужаснейшее настроение и дикое желание кого-нибудь прибить, хотя по внешнему виду Айды вряд ли бы кто-нибудь догадался о ее эмоциях. Поэтому дабы успокоиться она как всегда отправилась в зал для тренировок.
Открыв большие дубовые двери с гербом клана, точно такие же, как в тронный зал, черноволосая вампирша прошла в, пока еще пустую, каменную комнату, оглядывая ее холодным черным блеском в глазах и с улыбкой, предвкушающей отличный бой. С каждым ее шагом каменные стены видоизменялись, принимая очертания тренажерного зала. Того самого зала, в котором когда-то она тренировалась, в котором ее учили быть наемницей, учили убивать. Через мгновение здесь уже были и ринг для кулачного спарринга, и множество спортивных снарядов, адаптированных под нечеловеческую силу и выносливость вампиров. "Отлично." Подумала Айда и хрустнула суставами, вытянув руки, со сложенными пальцами в замок, ладонями в перед. Затем она пару раз резко повернулась, для начала одной головой, а затем всем торсом.
— Начнем.
Озвучила она свои мысли, снимая с безымянного пальца кольцо-плеер и убирая его в брюки. Вставив беспроводные наушники в уши, Айда уже в кармане нажала повтор одной композиции "Nightwish- Bye Bye Beautiful", а затем прошла к одному из появившихся тут небольших столов. Взяв со стола два эластичных бинта, она повязала ими свои кисти и запястья. Пару раз сжала и разжала кулаки, проверяя правильно ли и крепко сидят бинты. Убедившись, что все как надо, она вновь улыбнулась. А затем подошла к одной из груш, наполненных битым стеклом. (Изобретение Драйка, лидера ее первого клана. Ткань для груши настолько мелкая сетка, что не сыпалась даже стеклянная пыль, однако при сильных или не правильных ударах стекло резало пальцы в кровь. Но при всем этом ткань практически не рвалась). И нанесла по груше очередь точных ударов кулаками. "Хм… похоже, в замке я расслабилась" мелькнуло в голове вампирши, когда она заметила несколько порезов вне бинтов. Выдохнув, Айда снова пару раз наклонила голову в разные стороны, а потом начала наносить по груше серию ударов.
Удар — Уклон по дуге вниз, влево — Удар — Уклон по дуге вниз, вправо. Резко, безжалостно, с уверенностью и жестокостью, нанося удар за ударом, словно выбивая то ли из груши, то ли из самой себя, все, что можно было выбить. И так сто повторений полной серии. В черных глазах горел холод. Кулаки чесались азартом, и от того что мелкие порезы тут же затягивались. Снова и снова Айда наносила четкие и точные удары по груше. "Еще, еще, еще". Подгоняла она себя, с каждым новым движением увеличивая скорость, добавив к удару, поворот корпуса на девяносто градусов. После сотого повторения к серии добавились прыжки вокруг груши до полного круга в одну сторону, затем в другую. Еще полсотни повторений, по-прежнему увеличивая скорость движений, пока ее фигура не стала похожа на мелькание чей-то тени. Груша не успевала реагировать на удары (отклоняться в сторону и возвращаться по инерции обратно), ее достигал контр удар. И казалось, что она стоит на месте. В конце пятидесятого повторения
