Бен поднялся к люстре и три раза прокрутился вокруг своей оси. Он громко жужжал благодаря размеру крыльев. Яркая ультрамариновая расцветка от туловища до головы разбавлялась черными пятнами — и я помимо воли соглашалась с ним, красавец, ну чем не дракон. Очарование разбивалось, когда стрекозел принимался верещать.
— Идут твои ироды. В человечьем обличии, поэтому ковыляют медленно. Стефан хромает, как ты, только на обе ноги. Мальчишки готовы ему лапы лизать. Еще бы, наследничек курфюрста, чуть не пришил папашу. Величина.
— Спускайся, козлик. Ты опять все переврал. Наследником его официально объявят, если доживет до ста шестидесяти. А с его характером я в это несильно верю. Ирма с ними? И прекращай использовать площадные жаргон. Ты в приличном доме.
— Училка ты. И в каком приличном, ты в голову своей подружке заглядывала? — И он затараторил, подражая скорости Ирмы, верно улавливая ее интонации.
— Оу, Винсент? Ой, прости Каспиан. Что, Вернон? И как я так обозналась.. Еще, еще, вот так. Не останавливайся, милыыыыый, — слушать Бена было действительно невыносимо.
Я грохнула крышкой шкатулки по столу.
— Ты, недоразумение, фасеточное. Прекрати немедленно. Во-первых, это непочтительно по отношению к знатной госпоже. Она в дальнем родстве с Маркусом. И к наставнику академии — это еще более серьезное нарушение. Во-вторых, что ты такое несешь? Не может она думать о сексе, когда ведет через лес восемь обормотов. Даже Ирма на это не способна.
— Ахахаха, — стрекозел радостно закружился вокруг меня. Да у нее больше ничего в голове не держится.
Что-то подозрительно он веселый. Ведь до этого просидел в шкатулке три дня. За то, что подстерег Вернона на открытом уроке, который проходил здесь же, и озвучил, что о ректоре думает сдававшая экзамен Николетта. По версии Бена, конечно. Эти слова нельзя произносить в присутствии детей.
— Воспитанники возвращаются. Подготовь, пожалуйста, все три спальни. Если разжечь камины сейчас, то пока все соберутся в столовой, пока поедят, температура как раз станет комфортной. Для оборотней. Людей сегодня не ожидается. На ужин — меню номер пять.
— Есть, мой генерал. Верный Золушок к твоим услугам. Уже исполняется.
Что, и ворчать не будет? Да Бена не узнать.
— Кстати, моя королева. У тебя сюрприз под самым носом. Аккуратным волчьим носиком.
Я принюхалась — ничего. Разве что нотки мускуса за отцом растворялись медленно.
Тут в шкафу за моей спиной раздалось шуршание, а потом — громкий оглушительный чих. Дверца распахнулась, но перед тем, как обернуться, я поняла, кого там увижу. Так чихать мог только по-настоящему большой оборотень, который зачем-то с ног до головы искупался в нейтрализаторе.
— И давно ты там, Маркус ?— я дождалась, пока он подойдет к столу и подняла глаза.
— Не очень. Я собирался поговорить с тобой, но тут пришел твой отец, ты проснулась. Я не хотел вам мешать.
Как всегда, лаконично. Он решил побеседовать со мной спящей? Одновременно с возмущением во мне поднималось любопытство. Получается, он все слышал?
Маркус нервно стащил с головы какую-то тряпку, оказавшуюся моей шелковой сорочкой.
— Я столько имел сказать, а тут еще вот это все, — в такие минуты мы оба вспоминали, что родной язык у нас различается.
— Я бы поведал, какие у него мысли, но не буду. Ценю свою жизнь, даже у тебя на побегушках. Веселая там мешанина, — вмешался стрекозел.
Мы зашикали на него одновременно.
— А что у вас в меню номер пять? Я бы поужинал, — Маркус наконец нашелся, что сказать.
Благолепие длилось ровно пять минут. За это время мы спустились вниз, и я соорудила оборотню бутербродов из того, что нашлось в холодильнике. Маркус в привычках в еде не отличался от прочих волков: сэндвич тонкими ломтиками, почти невидимый лист салата, хороший кус сыра и огромный пласт буженины.
Сама я предпочитала сдержанность и наотрез не понимала, зачем этот набор продуктов называть бутербродом. Ну ели бы одно мясо с ложкой кетчупа — чем не он? С другой стороны, когда-то оборотни действительно питались чистым мясом, причем сырым и на кости. И изменения в технологии блюд указывали на то, что мы покинули пещеры и научились пользоваться столовыми приборами не менее виртуозно, чем все прочие двурукие.
Когда Маркус ел, лицо его теряло привычное хмурое выражение и становилось чуть ли не мечтательным. И я решила, что это наиболее подходящий момент, чтобы выяснить его отношение к тем щекотливым темам, которые прозвучали в его присутствии.
Хотя сам факт, что он отсиживался у меня в шкафу ставил его в дурацкое положение. Я, между прочим, его госпожа, ну как и любого другого волка. Это прямое нарушение субординации. Впрочем, я же благородная Вольфдерлайн и умею быть великодушной. Но прежде, чем я открыла рот, меня опередил стрекозел:
— Как вам, курфюрст, последние новости? Родной сын сбросил вас с постамента, подбил одноклассников разорвать ценнейший магический предмет, подарок для ректора. Скорее всего, его и остальных подозревают в организации взрывов. Может, Элоиза нагуляла с кем? Прям явного сходства не наблюдаю, особенно в профиль.
Я знаю Бена, как облупленного, но даже от него не ожидала такой наглости. Уже привычным жестом закинула его под защиту ширмы. Едва успела активировать полог, как огненный шар дер Варра чуть не пробил в ней брешь. Второго удара ширма не выдержит.
— Маркус, прошу тебя. Эта больная стрекоза — мой друг. Да, он не в себе. Видишь, у нас в каждой комнате поставлены охранные кожухи. Иначе он давно бы был мертв.
Я так старательно держала дистанцию, но сейчас метнулась к нему и сжала его локоть. Он дернулся, но больше лупить по моему фамильяру не стал. Отложил в сторону шестой бутерброд.
— Дарриа, ты, как всегда, требуешь от меня слишком много, — мрачно буркнул себе под нос. Я могла бы поспорить, но ради стрекозла не стану. Однако Бен и на прощание успел подгадить. Уже в процессе транспортировки в родную шкатулку — нет моих нервов, опять на три дня закрою — он умудрился создать помехи, зависнуть на пару секунда и проорать:
— Маркус, я все-таки скажу. Правде рот не заткнешь. Знаешь, что про тебя говорят? Что тюфяк ты. Одну потерял, другую не удержал. Где это видано, чтобы женщины Первого волка налево бегали??
Затем он испарился, позволив мягкому свечению энергетической сетки забрать себя. Эффектно. А я теперь один на один с героем моих снов. И эротических, хотя при обете это вроде как невозможно, и кошмарных, в которых я, вся перепачканная кровью, бегу то к нему, то от него.
— Дарриа, мне все равно, что болтают. Но я здесь, чтобы… Я здесь, чтобы выжить.
Я заметила, что все еще удерживают его руку, и поспешно убрала свою. Действительно, разговоры шли разные. Кто-то утверждал, что зверь Маркуса растерял свою силу, кто-то — что и в человеческом обличии он теперь мало на что способен. Общине это не обещало ничего хорошего. Сильные волки у нас еще встречались, но дер Варр был настоящим исполином, а его слава бежала далеко впереди.
Часто этого достаточно, чтобы предотвратить конфликт в самом зачатке. К тому же они с отцом прекрасно действовали в связке. Тот, кто бросал вызов оборотням трех княжеств, выходил бы на бой с Маркусом — но тут появлялся папа и давал понять, что есть и другие методы. Можно договориться, если каждый из домов Луны при этом не будет в накладе. Вот так мы и жили. За надежной спиной дер Варра.
— Что ты хочешь этим сказать? — я так распереживалась, что перестала контролировать выработку гормонов. Рядом с ним это давалось чертовски сложно. Какая подлость, он под нейтрализаторами, и мы не в равных условиях. Маркус мгновенно распознал мое влечение, смешанное с давней обидой, и оказался в опасной близости.
— Ты и Стефан — единственные близкие люди, которые у меня остались. Вдали от вас я теряю физическую форму, сила утекает. Со временем, как утверждают врачи, это принимает все более критический характер, — он услышал слово, которое я скорее выдохнула, чем произнесла. — Да, ты права, это аффликция. В моем случае — частичная. Я держался вдали от вас, сколько мог, чтобы не утопить в своей боли… Ты много раз говорила, что Стефану надо больше времени.
