Глава 3
Во сне я дернулась и тут же пробудилась. Оказалось, что находилась все в той же бело-серой светящейся стерильной комнате. Да, ничего не изменилось. По-прежнему пребывала в ужасном и непонятном чужом мире. И я снова лежала на кушетке, прикрытая белоснежной простыней. Только и разница, что Отелло сидел теперь передо мной на виду и таращился своими глазами-пуговками.
— А знаешь что, друг мой?! — Смерила его насмешливым взглядом. — В этой стерильной комнате только два нестерильных объекта, и это мы с тобой.
— И что? — Его это точно не волновало. Об этом свидетельствовала и поза, и его голос. — Меня сейчас больше заботит, что нам дадут на завтрак. Вот бы снова синий шарик!
— Обжора! — Я на него ворчала часто, но всегда беззлобно. И он это понимал. И в прежней нашей с ним жизни, и в теперешней.
Подумав про наше с псом прошлое бытие, снова припомнила, как вырубилась перед тем, как попасть сюда, под действием сильных лекарств, смешанных с алкоголем в моем многострадальном организме. И тут мне подумалось, что, может быть, перемещение в этот мир было вызвано именно слиянием чуждых веществ. А что если, одно лекарство соединилось с другим, но этого никак нельзя было допускать из-за непредсказуемого побочного эффекта. А тот, эффект то есть, возьми и случись. Вот я и оказалась среди этого перекрашенного мира!
— А знаешь… — Хотела и с Отти поделиться своими соображениями, но он смотрел на меня так безразлично, что я осеклась. — Нет. Все же, не получается.
— Что у тебя не получается? — Лениво потянулся пес, а потом принялся рассматривать свою правую лапу.
— Мне пришла на ум причина моего перемещения в этот мир. Но ты в нее не вписался.
— Как это? — Насторожился он на мои слова.
— Ну! Подумала, что все произошло из-за того, что меня накачали тогда сильнодействующими лекарствами. А я еще и виски умудрилась залить в себя перед этим, не меряно.
— А что? Логично!
— Да, но ты-то не пил, и таблетки не глотал. Не говоря еще и про укол…
— Терпеть не могу уколы!
— Вот-вот! Не стыкуется.
— И пусть!
— Есть у меня еще одна версия произошедшего. Но она мне очень не нравится. Совершенно не нравится!
— Какая? Расскажи. Что так на меня смотришь?
— Ну… Она тебе, подозреваю, тоже не понравится. Говорить? Ладно. Тогда скажу.
— Не тяни, а?!
— Я сошла с ума.
— Не понял!
— Я сошла с ума и меня поместили в сумасшедший дом. Сразу схожесть этой комнаты с больничной палатой объясняется. Так, ведь? А та женщина, ну, заторможенная, что плыла над землей, она здесь работает, медсестрой, к примеру. Согласен? А ты…
— Я тоже… того? Или я твоя галлюцинация?
— Это еще не поняла. Но оба варианта вполне логичны. Согласен? Скажи хоть что-нибудь. Надо же как-то объяснить наше здесь появление?!
— А тебе обязательно надо все объяснять? Нет, чтобы просто думать, как выживать. Попали и попали! Этого уже не исправить.
— Как же так? Если не докопаемся до сути, то не сможем вернуться назад.
— Я бы не стал сильно заморачиваться на возвращении. Жизненный опыт подсказывает мне, что жить следует сегодняшним днем.
— Не спорю. Жизнь-это то, что происходит сейчас. Но я говорила о другом.
— Да понял я, понял! Не тупой у тебя питомец. Но мне уже жутко есть хочется. Ты думаешь подниматься? Давай, вставай.
На завтрак нам дали всего три шарика и совершенно других окрасов. Поэтому снова пришлось рисковать с дегустацией. В итоге, я насытилась жвачкой со вкусом печенья и как бы запила его черным кофе, а мой пес долго сидел и облизывался после ощущения, что проглотил тарелку манной каши.
— О чем замечтался? — Обратилась к его задумчивой морде.
— Мне бы еще хотелось водички полакать. Что могло быть проще в нашем прежнем мире? Постоянно на кухне стояла миска, а на улице любая лужа…
— Ага! Тоже домой хочешь вернуться!
— Я и не отрицал этого. И не надо так вопить, хоть и мысленно.
— А знаешь, я бы тоже не отказалась от стакана простой воды. Только представь: холодная, родниковая, совершенно…
— Прекрати! Ты издеваешься, что ли?
— Ничуть. А спросить нашу хозяйку нельзя? Где тут у вас вода? А?
— Ага?! А как она у них здесь зовется, ты знаешь? Нет? Вот и помолчи.
— Ну, да ладно. Оставим эту тему. Что дальше станем делать? Кто у нас в компании за главного мыслителя?
— Понятно, что по-прежнему я. Но тебе тоже сейчас придется напрячься. А все потому, что эта леди, что приютила нас в этом бунгало и второй раз покормила, совершенно недоумевает, почему ты бездействуешь.
— Как это? Что имеешь в виду?
— Ты забыла, что тебя приняли за мужчину-ученого из столичного научного бюро?
— Помню. И что?
— Как что?! У них же бактерии неизвестные появились на…как его…
— Катотупо?
— Точно. Как хорошо, что у тебя хорошая память!
— У меня это профессиональное. Знаешь, сколько текста мне постоянно приходится заучивать?
— Догадываюсь. Но сейчас дело не в этом. Надо приступать к обезвреживанию бактерий. И лучше, немедленно. Ты видишь, как подозрительно эта дама на тебя уже косится?
— Нет, не вижу. У нее, на мой взгляд, постоянно одно и то же выражение на лице. Разве, нет? Ну, ладно, не спорю. Но что же с этим делать, если даже не догадываемся, что это такое? Овощ? Фрукт? Дерево? Куст?
— Тут я выкручусь. Сейчас войду с ней в контакт, наплету чего-нибудь, и она, как миленькая, сама нас отведет на место и все покажет. А вот там тебе уже придется брать ситуацию в свои руки.
— Это как? У меня же ничего нет. Даже в руках ничего не имею. Смотри, вот они, мои ручки. Видишь? Пустые ладошки.
— Придумаешь что-нибудь. Не все мне одному выкручиваться.
Я и придумала. Но не сразу. Когда дама с бесцветными глазами привела нас на плантацию этой самой катотупо, то я обнаружила грядки с обычной свеклой. Не сказать, чтобы была сильна в огородничестве, так как всю жизнь провела в городе и даже дачи наша семья не имела. Ну, так вот вышло. Но этот овощ трудно было спутать, с каким другим. Округлую форму имел? Имел. Окрас характерный репки-клубня был? Был. Только листья имел того же цвета, что и корень. А форма их совпадала с нашими, я точно помнила подобные продолговатые лопушки на полках городского рынка. Вот поэтому мысленно и окрестила их катотупо нашей свеклой. И на душе сразу сделалось как-то легче.
И так, овощ идентифицировали. Осталось изобразить из себя делового ученого, приехавшего обезопасить растения от вредных бактерий. Как это сделать сначала никак не приходило в голову. Пауза затягивалась, и я, и дама, и Отелло устали стоять над грядкой с овощами. И тогда решила попробовать отделаться от лишних глаз. А там уже видно было бы, как поступить. Поэтому и сделала знак своему псу, попытаться отослать нашу сопровождающую, куда подальше.
— Только ее, или их всех? — Спросил меня Отти.
— Кого имеешь в виду? — Тут я оглянулась и тогда только заметила, что пока пребывала в глубокой задумчивости, к нам подтянулись и другие существа в серебристо-серых трико. — Конечно, всех! Зачем мне столько наблюдающих?
Как он это сделал, я не знала, но местное население развернулось и уплыло в сторону соседней плантации. Только тогда мне удалось вздохнуть с облегчением. Но ненадолго. Проблема по-прежнему никуда не исчезла: надо было пытаться что-то из себя изображать.
— Слушай! — Возникла в моей голове новая тревожная мысль. — Допустим, сейчас мы справимся. А дальше-то, что? Думаешь, так и остаться в этом бунгало на месяцы или даже на годы?
— Так далеко не заглядывал. Но хоть еще пару деньков я бы хотел питаться без проблем.
— А потом что?
— Ты нарочно меня пытаешь сейчас? Сама думать не хочешь, да?
— У меня такое чувство, что мы только пытаемся оттянуть неизбежное.
— И что в этом плохого, если это неизбежное нам не понравится? Я бы тогда пытался и пытался, тянул и тянул. А ты?
— В этом что-то есть. Пожалуй, я бы тоже.
