«Между прочим, ты не так уж и далёк от действительности, Ники. Потому что понятия никакого не имеешь, как мною управлять. А вот я в любой удобный для меня момент могу стать тобой.»
И это всё-таки произошло. Хотя, вроде и ненадолго. Всего на несколько секунд. Как раз до того момента, как двери служебного лифта раскрылись перед Хардингом на нужном ему этаже. Вот только в те мгновения, эти самые двери перед глазами оцепеневшего мужчины попросту взяли и… исчезли. Даже не так. Они изменились. Резко. Преобразившись в двери междугороднего автобуса, которые с характерным шипением отъехали вначале чуть вперёд, а потом в сторону. Ник даже ощутил поток свежего ночного воздуха, хлынувшего на него со стороны улицы или какого-то внутреннего двора, куда он начал спускаться по высоким ступенькам… босиком.
«Ты, конечно, можешь пытаться сопротивляться или внушать самому себе, что всё это не взаправду. Что это галлюцинации от перенёсшего тяжелейший стресс сознания. Не хочу тебя разочаровывать, Ники, но как раз сейчас ты пребываешь в самом здравом для себя уме – кристально чистом и ясном, как никогда до этого. Потому что это и есть твоя истинная сущность, от которой ты так долго и самозабвенно пытался спрятаться все эти годы. Это ты и есть. Я тот, кем ты всегда и был. И кто имеет куда более стальные яйца с возможностями для того, чтобы сделать то, чего ты точно никогда не рискнёшь провернуть, в силу своей полной никчёмности и беспомощности.»
Он даже не обратил сперва внимания на то место, по которому шёл, поскольку ничего не мог со всем этим поделать. Как-то вырваться из накрывшей его галлюцинации и прервать слишком реалистичные ощущения. Поскольку он и в самом деле куда-то шёл. Он это чувствовал. Всё-всё-всё чувствовал. И видел. Даже ощущал, как при этом шевелились его губы, растянутые в самодовольной ухмылке.
«Если надеешься, что это самообман или какое-то запредельное самовнушение, тогда советую не терять зря времени, Ники. Ты же не можешь не узнать этого места? Потому что ты здесь уже был, не так уж и давно. А теперь маленькая подсказка на сообразительность. Угадай, зачем я тут и… куда направляюсь?»
Ник пришёл в себя, когда увидел какую-то запертую дверь служебного чёрного входа в одно из многоэтажных зданий окружавшего его двора. Вернее, когда говоривший с ним голос или владелец данного голоса, направился к тем дверям, обойдя полностью автобус и даже осмотревшись на смутно знакомой местности. Хардинг очнулся в этот момент, когда уже сам шёл по коридору нужного ему этажа в Полис Плазе, так и не запомнив, когда именно он вышел из лифта и сколько уже находился в подобном забытье или, скорее, в глубоком бедовом трансе. Как будто его второе я решило его ненадолго отпустить и дать время на раздумье.
- Мистер Хардинг? – перед ним возник вполне себе реальный мужчина лет сорока-пяти и в форме офицера нью-йоркской полиции, на нагрудном значке которого красовался номер местного департамента. Почти такой же высокий, как и Хардинг, но до недавнего времени тёмный шатен (с уже прореженной более светлой сединой густой шевелюрой). Немного сутулый из-за сильно раскачанных в качалке плеч с трапецией и с массивной челюстью служебного бульдога, имевшего, в отличие от большинства своих далеко не спортивных коллег, профессиональную бульдожью хватку и характерный взгляд тёмно-карих глаз, стоявшего на службе закона хорошо выдрессированного психопата.
- Сержант Макмёрфи? – Ник моментально сгруппировался в пространстве, рефлекторно протянув копу руку для приветственного пожатия.
- Он самый. Не думал, что вы решитесь заглянуть сегодня к нам. Ещё и один без адвокатов.
По правде сказать, Хардинг уже сильно сомневался в поспешно принятом им решении, поскольку его снова накрыло уже такой знакомой внутренней дрожью с не очень хорошим предчувствием.
- Простите, бога ради… Я, наверное, выгляжу сейчас не самым лучшим образом. – особенно, когда явственно чувствуешь, как на твоём лбу проступает ледяная испарина, а всё тело охватывает пугающее онемение. – Просто я только что из больницы и ещё не до конца пришёл в себя. Ещё и забыл там сходить в туалет. Я не покажусь слишком странным, если попрошу показать мне, где тут у вас уборная? Если это, конечно, разрешено вашим уставом.
«Боже, Ники, ну какой же ты еблан!»
- Да не вопрос. Прошу сюда. Если нужно что-то ещё, говорите…
- Нет, спасибо. Думаю, прекрасно обойдусь и без дополнительной помощи.
Да уж. Шутка на миллион долларов. Хотя сержант так ничего и не заподозрил. Видимо, Ник и вправду выглядел не очень. Тем более, что подобное состояние так с ходу не разыграешь.
- Если что, я буду за дверью. Не стесняйтесь, зовите.
«Как мило. Для чего это он так надеется, чтобы ты его позвал?»
А вот Нику стоило немалых усилий, чтобы проигнорировать насмешливый в своей голове голос и не спутать его случайно с голосом Макмёрфи.
- Спасибо, сержант. Буду иметь в виду.
«Только не говори, что ты всё ещё надеешься, что это галлюцинации, Ник. В этом плане ты меня сегодня несказанно разочаровал. И не только в этом.»
Господи, да что же тебя от меня нужно? – нет, он не произнёс этого вслух, и не прошипел сквозь стиснутые зубы, хотя и был уже на грани. Во-первых, потому что Макмёрфи мог его услышать, а во-вторых, в самой уборной мог находится кроме него ещё кто-то другой. Правда, Ник в первую очередь направился к ряду умывальников, чувствуя буквально на ходу, как окружающее его пространство «меняется». Из-за чего ему снова стало не по себе физически, поскольку в этот раз холодной испариной его обдало уже полностью под всей одеждой.
«Ладно, Фома неверующий. Если по-плохому ты не понимаешь, тогда по-хорошему будет хуже. И, кстати… Большое спасибо за оставленные тобою маячки. Без них я бы точно никогда сюда не добрался.»
Какие ещё в жопу маячки?
Но получить ответа на свой спонтанный вопрос Хардинг не успел. Он снова оказался на улице неизвестного ему двора. Точнее уже на крыльце служебного входа в административное здание больницы. Причём очень хорошо запертого изнутри входа. Он это не только видел и нисколько в этом не сомневался. Он даже, на всякий случай, проверил столь очевидную догадку, когда протянул руку к дверной ручке и покрутил её в обе стороны. Дверь (добротная такая и далеко не из пластиковой панели), естественно не поддалась.
- И что дальше? Будешь её ломать весом собственного тела? – как ни странно, но свою сторону своей реальность Ник ещё продолжал контролировать, хотя и не до конца. Особенно когда напрочь забыл, что находится сейчас в служебном туалете главного Департамента полиции Нью-Йорка.
«Какого же ты недалёкого обо мне мнения, Ники. Неужели ты забыл о волшебном ключике от всех дверей и замков? Как ты вообще мог такое забыть? Ты же сам его придумал ещё в далёком-далёком детстве. И даже слепил из пластилина.»
Очередной бред? Или голос над ним опять подшучивал? А может и не подшучивал? Потому что Ник поднял перед своим лицом правую руку, на этот оказавшуюся в просторном рукаве прозрачного жёлтого плаща. И, похоже, только сейчас он заметил на её запястье красную нитку, с которой свисал небольшой серебряный (но никак не пластилиновый) ключик-подвеска.
«Между прочим, весьма полезная в вашем мире вещь. Единственная в своём роде. Даже подумать страшно, что за него здесь были бы готовы отдать, если бы просто узнали о его существовании и скрытых в нём возможностях.»
Тот, второй «Ник», который стоял в это время босиком на крыльце служебного входа в больницу, демонстративно потянул ключик левой рукой, натягивая державшую его резиновую нитку, перед тем, как вложить его в пальцы правой руки. После чего направил небольшой стержень в сторону дверного замка. Хотя ещё не факт, что запиралась она изнутри на электронный код. И, конечно же, ключ не выглядел подходящей для данной двери отмычкой, от слова, совсем. Что не помешало ему войти до упора в замочную скважину и… не сломаться при следующем провороте с характерным и даже вибрирующим в пальцах Ника щелчком.
