нее в голове крутятся колесики. На ее лице ужас, когда она осознает, насколько неэтичен этот поступок. Подавляющие средства всегда принимаются добровольно, даже если большинство Альф и Омег предпочитают их принимать. Но навязывать их кому-либо бесчеловечно.
Но она умная девушка, она не заглатывает наживку и не расспрашивает его. Вместо этого она сдерживает свои эмоции, надевая ту же профессиональную маску, что и раньше.
— Есть еще какие-нибудь отличия?
Ее аромат танцует вокруг него, обращаясь к его внутреннему Альфе, и он улыбается ей. — Я не хочу их принимать. Они делают меня немного… не в себе. Заставь меня кое-что видеть. Заставляют меня делать то, чего не хочу.
Он играет с ней, и это работает. Это прекрасное дуновение ее страха напрямую воздействует на его член. И Боже, как же ему нравится играть с ней в эту игру.
Слишком весело мучить ее словами.
Она прочищает горло. — Доктор знает об этом?
Но он закатывает рукав, игнорируя ее вопрос. — Видишь это?
Он указывает на круглое приподнятое пятно красной кожи в верхней части своего предплечья. — Джерард дал мне это. Он не самый большой мой поклонник. Но я предполагаю, что ты ему тоже не нравишься, поскольку он добровольно запер тебя в комнате со мной.
Она останавливается. — Мы не заперты, — выдыхает она, бросая взгляд на дверь.
Он прослеживает за ее взглядом и улыбается, когда видит, что Джерард отсутствует на своем посту.
ЭЛЛИ
Она заперта здесь с ним.
Она чувствует запах его триумфа, собственничества и похоти, когда он ухмыляется.
— Я уверен, что позже он заявит, что это была ошибка, — говорит он. — Но я думаю, Портер заставил его сделать это, чтобы проверить меня.
Во всем этом нет никакого смысла. Он, должно быть, лжет.
— Откуда ты знаешь, что дверь заперта? — спрашивает она, изображая безразличие, ее глаза все еще ищут лицо Джерарда через маленькое окошко.
Его там нет.
А Эрик просто сидит на диване, растянувшись и улыбаясь, как кот, которому достались сливки.
— Он запер ее, когда закрывал дверь, что показалось мне странным. Моя неделя была полна сюрпризов.
Ее сердце так сильно бьется в груди, что она уверена, что умрет.
Если бы он встал, то был бы всего в нескольких шагах от нее. Потребуется два больших шага, прежде чем она окажется в его объятиях, и он сможет взять ее или разорвать на части.
Он бы этого не сделал, настаивает ее внутренний голос Омеги. Он не причинил бы тебе вреда.
Не так ли? Он расчленил трех человек и не выказал раскаяния.
Он наклоняет голову и криво улыбается ей, развалившись на диване без всяких забот обо всем на свете.
Ее сейчас вырвет.
Динамика изменилась. Он контролирует ситуацию, и они оба это знают.
— Ты всегда можешь попробовать открыть дверь, если мне не веришь, — небрежно говорит он. — Но я полагаю, что у нас есть час до окончания нашего сеанса, и я бы не хотел терять драгоценное время.
Он дразнит ее.
Но, напомнив себе, кто она такая и почему она в Грин Вудс, она кивает. — Наверное, ты права. И нам действительно есть о чем еще поговорить.
Вместо того, чтобы увидеть на его лице разочарование из-за отказа играть в его игру, он выглядит впечатленным и одаривает ее искренней улыбкой, от которой у нее перехватывает дыхание. — Спрашивайте, мисс Уинтерс. Я вдруг стал очень разговорчивым.
Она снова заглядывает в свои записи и говорит о том, что грызло ее изнутри. — Я сожалею о подавляющих препаратах, — искренне говорит она. — Если хотите, я могла бы поговорить с доктором Портером или даже написать отчет на основе того, что вы мне рассказали.
Его улыбка исчезает, и он садится прямо. — Элли, — бормочет он, и от его голоса у нее по спине пробегает холодок. — Они делают это не просто так. Я преступник. Это то, чего я заслуживаю.
Он заявляет об этом фактологически, без тени жалости к себе в голосе.
Это неправильно, хочет настаивать она, но потом вспоминает, где находится.
Это не приемная семья и не средняя школа.
Она заперта в комнате с мужчиной, которого считают слишком опасным для общества.
Сейчас не время капризничать.
Ей нужно потянуть время, надеясь, что либо Джерард, либо доктор Портер появятся, как только их час подойдет к концу.
— Верно. Итак…
— У тебя проблемы с тем, что тебя называют Омегой, — перебивает Эрик, и она замирает.
Он не ошибается.
— Я не согласна, — спокойно говорит она, хотя внутри у нее все в панике.
— Я повторил тебе это дважды, довольно грубо, — признается он, — но я никогда не ожидал, что ты отреагируешь так, как отреагировала. Что-то в том, что ты Омега, действительно расстраивает тебя.
— Мы здесь, чтобы поговорить о тебе, — огрызается она, и он снова одаривает ее своей ослепительной улыбкой.
Он снова нашел брешь в ее броне.
— В том, кто ты есть, нет ничего плохого, — медленно произносит он, впиваясь в нее горящими глазами. — Ты великолепна. Красива. Все, чем должна быть Омега.
Его голос звучит как мед, слова идеально слетают с его плюшевых губ, но она знает, что не может поддаться этому.
Несмотря на то, что он сказал слова, которые она жаждала услышать практически от… любого.
Ты же знаешь, что он лжец, шепчет внутренний голос. Если бы он знал, что ты натворила…
И это часть того, что ее так злит.
Даже если он имел в виду эти слова, они неправда. Они никогда не могли быть правдой.
— Я со всем уважением прошу вас, пожалуйста, прекратить говорить об этом.
Она ожидает, что он посмеется над ней и продолжит. Вместо этого он прищуривает глаза и вздыхает.
— Хорошо, — говорит он после долгой паузы. — Хорошо.
— Спасибо, — говорит она и почти смеется над абсурдностью того, что она благодарит его за то, что он не приставал к ней.
Их динамика опасна.
Ей нужен Джерард, чтобы отпереть эту гребаную дверь.
Чем дольше она находится в комнате с этим мужчиной, тем дольше ей хочется…
Его.
Ее внутренний Омега борется с ней, требуя, чтобы она придвинулась к нему ближе. Даже в тюремной робе, темно-синей хлопчатобумажной рубашке и брюках, он все еще волнующе привлекателен.
И запах у него феноменальный.
Чем дольше они находятся в замкнутом пространстве, тем сильнее его запах ласкает ее. Она жалеет, что не может собрать этот аромат в бутылку, распылить его на всю себя там, в хижине, и…
Нет.
— Ты спросила меня, почему я это сделал прошлой ночью, — внезапно говорит он, и
