разочаровываете.
За время учебы я поняла — вышепоставленные готовы глотку разорвать за каждого ученика, в которых, по сути, они вкладывают душу, ведь будущие адепты, борцы, те, кто рискует своими жизнями, борясь с тьмой, ради своей родины и народа. Но я теперь никто…
— …Зря ты так, — бросила мне Глориас, когда мы вышли из участка. — Они хорошо приспособились, устроившись уютно в сердце столицы, сытые и накормленные. Всё-таки я этого просто так не оставлю. Император обо всём узнает.
Я с тяжестью вздохнула, не позавидовав никому, но служба есть служба.
— Каждый служащий империи должен соблюдать закон и нести ответственность за свои действия. Он мало того, что закрыл тебя в камере на ночь, не дал возможности попросить помощи. Ещё и собирался обвинить.
Я даже не рискнула возразить, кому как не мне известно, что в Эйссморе строгие порядки и дисциплина, за одну ошибку цена самая высокая.
Подходим к серебристому, с императорскими гербами мобилю, Помощник тут же открывает мисс Лебранд дверь, сначала ей, потом мне, поставив рядом мои вещи. Двери захлопнулись, я откинулась на мягкое сиденье, пахнущее новым салоном, посмотрела на серое здание участка с красно-желтым флагом на самом пике. Неужели этот кошмар закончился? Только вот — я насторожилась снова — куда мы сейчас направимся?
Молодой курсант сел на водительское место, и тут Глориас повернулась ко мне, будто почуяв тревогу. Глаза драконицы полыхнули ледяным мерцанием звёзд.
— Как себя чувствуешь?
— Сносно, только голодна как волк, со вчерашнего дня почти ничего не ела, — признаюсь я честно.
— Хорошо, тогда сначала заедем куда-нибудь перекусим, а после к тебе домой за вещами.
— За вещами? — переспросила я, вздёрнув брови.
— Ты не ослышалась, у меня для тебя есть новость, рекрут Блэй, — весело хохотнула она.
Мы заехали в первую попавшуюся столовую. И, мягко говоря, я чувствовала себя не в своей тарелке — сидеть за одним столом с высокопоставленным лицом в общественном месте.
Мало того что на нас все смотрели, вдобавок ко всему — подали десерт за счёт заведения. Впрочем, когда принесли еду и она пахла так ароматно и вкусно, я забыла обо всём, взяла вилку и стала есть, в то время как Глориас аристократически неспешно пила кофе и старалась меня особо не смущать своим вниманием, наблюдала за прохожими, мелькающими за стеклом окна.
— Ты, видимо, не в курсе, — начал издалека Глориас, — на Рубеже случился разрыв в зоне островов, и многие отправились туда, это было накануне экзаменов. Хотя я не должна рассказывать, эта информация секретная, чтобы не распространять панику среди мирных и студентов, но тебе я доверяю, — Глориас делает глоток.
— Спасибо, я ценю ваше доверие, — отвечаю лишь, снова берясь за еду.
— Я сама только освободилась, очень много раненых… За тобой должен был приехать сам ректор, но, как понимаешь, отряд только недавно прибыл, поэтому его вызвали в штаб. И, — Глориас кладёт локти на стол, сложив руки как ученица, — самая главная новость для тебя, — не сводит взгляда, от которого по моим венам пробегает волна тока и острого волнения.
Даже не представляю, какая может быть новость. Хотя пора, Роилин, проснуться, перед тобой целитель академии Асторн! И это явно неспроста.
— Прошло межгодовое собрание преподавательского совета, был произведён перепросмотр среди учащихся, подведены некоторые итоги и внесены изменения в связи с частыми исторганиями Зева. Каждый с минимальными способностями на счету. В общем, подписали документ о твоём восстановлении.
Я сидела и не могла пошевелиться, так и держа вилку с нанизанными на неё зелёными горошинами. Меня будто подхватило с берега и понесло по быстро движущемуся бурному потоку.
— Вы шутите, миссис Лебранд?
— Я никогда не шучу, — весело сверкают её глаза, кажется, ей приятно передать мне эту новость и видеть моё лицо. — Так что ешь быстрее, сейчас мы заедем к тебе, возьмёшь нужные вещи, и сразу в Асторн. Вообще, тебе не следовало его покидать, тебе ведь предлагали дождаться собрания, Роилин?
Отвожу взгляд, мне ещё никогда не приходилось ощущать столько стыда за один завтрак. Моё поведение, мягко говоря, напоминало незрелое и глупое. Но одна мысль ожидать окончательного решения совета была невыносимой на тот момент, и почему-то я была уверена, что меня с радостью выставят и предоставят место более достойному кандидату. Сейчас я понимаю, что так может думать только обиженная особа, которая не получила то, чего хотела, и от этого ещё некомфортнее.
— И вы даже не спросите, хочу ли я вернуться? — возвращаю взгляд.
Честно говоря, я даже не знаю, что чувствую. Определённо смятение: с одной стороны, сердце ликовало, как приветствие командующего отрядом, а с другой… что-то внутри меня сдавало назад.
— Что не так, Роилин? Почему ты не хочешь вернуться?
— На мне теперь клеймо неудачницы, и это будет преследовать меня всегда. Не думаю, что это хорошая идея.
Наверное, следовало бы прыгать от счастья, но открылись ещё не зажившие раны — досада, злость, бессилие.
— Это хорошо, что у тебя есть гордость, Роилин, — произносит Глориас после напряжённого молчания. — Ты зла, возможно, по большей части на себя, и страх очередного провала не даст тебе принять правильное решение. Но послушай, — Глориас чуть наклоняется, так что её красивые, полные магической силы глаза оказываются напротив меня, затягивая в свою глубину. — У тебя появился шанс начать всё заново. Когда-то я тоже была в подобной ситуации, в меня не верили и считали неподходящей для полигона, меня называли белоручкой и принцессой, но я доказала всем, что у принцессы есть характер, и ты была сегодня свидетелем этого.
Я улыбнулась.
— Стены дрожали от вашего гнева, — усмехаюсь, вспоминая недавнюю выволочку.
— Вот видишь, а раньше меня вообще никто не слушал и игнорировал все идеи, а теперь меня слушаются беспрекословно. Я знаю, о чем говорю, я прошла через это, и ты, уверена, пройдёшь. Я не могу в тебе ошибаться, вижу, что ты не из тех, кто будет прятать голову в песок.
— Как раз-таки из тех, — выдыхаю я, вспоминая, как пряталась от насмешек и избегала столкновения с Долорой.
— Если ты сейчас откажешься, — Глориас кладёт ладонь на моё запястье, а мою ауру даже немного встряхивает от той силы, которая пульсирует в теле этой хрупкой на вид девушки. — То только дашь возможность другим занять твоё законное место.
Глориас приподнимает серебристую бровь, лукаво усмехаясь: кажется, мы обе поняли, о чём идёт речь.
— Значит, договорились, — заключает она, оставаясь довольной.
— Спасибо вам за всё.
— Теперь переходим к другому вопросу, — делает она глоток и обжигает строгим, но не гневливым взглядом. — Откуда,
