у входа на кухню, неуверенно покачиваясь на своих неудобных каблуках, не в силах подойти ближе и задать главный вопрос. Поэтому просто смотрю, как Марк хозяйничает на кухне. Он наконец-то скинул куртку и теперь, когда на нем только майка, его фигура выглядит еще более внушительно, чем прежде.
После всего весьма странно видеть этого человека у плиты. В голове выстраивается явный диссонанс. Только что он прикрикивал на толпу оголтелых байкеров, заставляя тех боязливо ерзать на месте, а теперь степенно нарезает зелень, посыпая ею яичницу.
Однако, очевидно в готовке он не профан, и очень скоро по дому начинает разноситься притягательный запах, раззадоривая аппетит.
Я слышу, как в животе заурчало. Когда я ела в последний раз? Утром? А уже глубокая ночь… День пролетел в таком стрессе, что о еде я даже и не думала.
Марк деловито шмякает часть яичницы на тарелку и умелым движением отправляет ее в мою сторону по столешнице острова.
Я не решаюсь подойти, хотя, признаюсь, от вида растопленного поверх сыра уже начинают течь слюнки. И все же в голове вертится его последняя фраза, брошенная на мой вопрос, что он собирается делать со мной. «Все, что захочу»… И мне страшно узнать, чего именно он хочет…
Однако, Марк или пока не желает продолжать этот разговор или просто решил отложить его на потом, потому что больше ничего не говоря, он хватает вилку и, устраиваясь на высоком стуле, начинает есть прямо со сковородки. Я судорожно сглатываю, когда вижу, как аппетитно он макает корочку хлеба в растекшийся желток.
Ладно, черт побери, от того, что со мной случится голодный обморок, я ситуацию контролировать больше не стану. Так что я сдаюсь, подходя к предложенной тарелке. Все стулья стоят рядом с ним, а приближаться я не решаюсь, так что стою несколько секунд в нерешительности, суетливо водя глазами по кухне.
— Можешь идти в зал, — бросает Марк, не переставая жевать и практически не отрывая взгляда от сковородки.
Я облегченно выдыхаю и, схватив блюдо, возвращаюсь на диван. Скинув свои ненавистные неудобные сапоги, я устраиваюсь на нем прямо с ногами и с аппетитом накидываюсь на яичницу. Кстати, вкусно. Или я просто так зверски голодна, что готова съесть что угодно? Не знаю, но прогладываю все буквально за пару минут.
Этот так странно, но несмотря на всю ненормальность моего положения, я начинаю ощущать что-то похожее на покой. Не знаю, то ли я просто не могу больше бояться, то ли теплота огня и пищи сделали свое дело, но глядя на огненные всполохи, я чуть ли не засыпаю, удобно устроенная теплой рубахе Марка как в коконе. Однако, появление главы дома снова заставляет меня взбодриться.
Он проходит мимо и усаживается в большое кресло напротив дивана, широко раскинув свои длинные ноги. Кресло огромное, в нем без труда поместилось бы трое таких как я, но этот мужчина сидит в нем так, словно оно едва его вмещает.
Я снова неосознанно сглатываю, про себя отмечая, насколько велик этот человек. Рядом с ним я ощущаю себя каким-то лилипутом.
— Итак… — говорит он после нескольких минут молчания. — Ты ввязалась в очень скверную историю, мелкая…
— И насколько все плохо? — спрашиваю я с замиранием сердца.
— Достаточно… — только и отвечает он и снова замолкает.
— Зачем вы меня сюда привезли?
— Потому, что тебе нужно исчезнуть на время. И лучше этого места ты вряд ли найдешь.
— Исчезнуть?!
— Именно, — Марк откидывается на спинку и потирает свою бороду. — Помнишь мужчину, пришедшего в кабинет?
Я судорожно киваю.
— Помнишь, что он говорил?
Снова кивок.
— Понимаешь, что это значит?
— Не совсем…
— Скажем так, это не очень хороший человек, и попадаться ему на глаза не стоит.
— Но я ведь не знаю, кто это такой.
— И прекрасно. Но ты видела его, слышала наш разговор, а значит представляешь для него угрозу. Лишние свидетели ему не нужны. Дальше сама догадаешься?
— Но он совершенно не знает, кто я и где живу…
— Это не имеет никакого значения, он видел тебя, а значит найдет где угодно. Везде, кроме этого места.
— Почему?
Марк на секунду замолкает, глядя на меня из-под сведенных бровей.
— Неважно, — отвечает он нехотя. — Просто прими как факт. Тебе нужно скрыться на время, и другого варианта просто нет.
— И как надолго?
— На пару недель самое меньшее, а желательно и на месяц. Чтобы ваша встреча окончательно выветрилась у него из головы.
— Пару недель! — восклицаю я.
Столько времени просидеть тут в глуши?! Непонятно где и непонятно с кем?!
— Если хочешь жить, то да, — пожимает плечами Марк.
Я судорожно обдумываю услышанное. К горлу подкатывает ком паники, но я мужественно стараюсь загнать его подальше. У меня нет времени предаваться отчаянию, не сейчас. Еще будет возможность погоревать о несправедливости судьбы, а пока я должна разобраться в том, что происходит и найти самое логичное решение сложившейся ситуации. И тут мне на ум приходит одна идея.
— А если я уезду из города?
— Куда?
— Я не знаю… — растеряно говорю я.
— Зачем тогда предлагаешь? — хмыкает Марк несколько надменно. — У тебя есть деньги? Какие-то друзья, которые могут помочь?
— Нет, но…
— Слушай, мелкая…
— Меня зовут Ника! — вставляю я.
— На богиню победы ты совсем не смахиваешь, — снова хмыкает Марк. — А вот на мелкую очень даже. Слушай, в любом случае, тебе нужно уезжать куда-то достаточно далеко, в другую страну, а то и на континент, ясно? Да еще и сделать это так, чтобы никто не заметил. Сама ты подобное не провернешь, а меня заниматься этим ну совсем не прельщает…
Он встает с кресла, высясь надо мной огромной скалой.
— В общем, у тебя только два варианта. Отсидеться тут или сразу направляться на кладбище. Поняла?
Я смотрю на него снизу вверх и нервно покусываю губы.
— Так что пользуйся своим шансом, пока я добрый, — говорит Марк и направляется
